Наследник для бандита (СИ) - Серж Олли

— Валю в больницу определили, — зачитываю в слух, — Как в нормальное состояние придёт, психологов добавят.

— Спасибо… — Маша, подтягивая к себе ноги, садится на подушки, — А мальчик?

— С директором интерната общаются парни. Нужно ДНК тест сделать, прежде чем выдвигать условия Зорину. Родимое пятно к делу не пришьёшь.

— Я могу съездить к ребёнку? — спрашивает дрожащим голосом.

— Нет…

— Почему? — замирает.

— Не стоит к нему привязываться…

— Ты же обещал, — я слышу в ее голосе ноты отчаяния и упрёка, — Что с ним будет все хорошо!

— Не все… — мне неприятно отвечать ей правду, — Но максимально возможно для него.

Глядя на девушку, я подхожу к краю кровати. Мое сердце начинает колотиться с оттяжкой. Маша, едва взглянув на меня, прикусывает губу и отводит глаза в сторону.

Я стою, как дебил, возле собственной постели и не могу нарушить эту незримо очерченную границу! А по периметру этой границы бронебойное стекло, и его хоть лбом пробивай, хоть кричи…

— Маша… — оседаю по стене на пол возле изголовья, — Я не отпущу тебя… — рвётся из меня что-то истеричное и злое.

— Хорошо, что ты все сам понимаешь… — отзывается эхом.

— Прости меня, моя девочка… У нас с тобой все будет хорошо.

— Я вообще не понимаю, о чем ты меня просишь, — она горько усмехается, — В первую же ночь в твоём доме меня похитили, чуть не изнасиловали и заставили испытать чувство благодарности за то, что я не избита и жива!

Блять! Все так! Я ненавидя себя и эту гребаную реальность несколько раз врезаюсь в пол кулаками. Откидываю голову на стену и тяжело выдыхаю:

— Маша…

— Мне страшно, Миш. Просто, как женщине, страшно. Твой мир привык, что бабы — это товар или обстоятельство, которым можно пренебречь, — она судорожно переводит дыхание, — Я учиться хочу, работать, а ещё мне страшно проснуться в один день и понять, что тебя больше нет… — просаживается ее голос.

— И хочешь уйти, чтобы каждый день без меня? — я с трудом выталкиваю языком слова, потому что ком в горле мешает полноценно дышать.

— Да я хотя бы попытаюсь тебя забыть! — она повышает голос, — Буду учиться, работать, к маме уеду на время… А потом, может быть, человека хорошего встречу…

— Это ты мне так говоришь, что найдёшь себе мужика получше? — меня начинает уносить на злые куражи, — Или просто есть вариант запасной?

— По крайней мере побезопаснее! — в тон мне едко цедит Маша, и в следующее мгновение мы синхронно вздрагиваем от трели ее телефона. Дотягиваюсь, беру его с тумбочки, скользя взглядом по экрану. На нем уведомление. Сообщение от Руслана. Руслана… Какого ещё на хер Руслана? Неожиданная ревность сносит остатки адекватности. И когда Маша пытается забрать у меня из рук свой телефон, я перехватываю ее за запястья и подхватываюсь с пола, притягивая девушку к себе.

— Тебе лучше прочитать вслух, — рычу, глядя в расширяющиеся голубые глаза.

Маша сглатывает… Я разжимаю ее руки. На нежной коже проступают красные пятна от моих пальцев. Она тоже их видит. В ужасе от собственного беспредела прикрываю глаза, и мне больно прилетает по щеке. Потом по второй. Марью трясёт, а я сползаю лицом на кровать и ложусь ей в ноги.

— Прости меня… Моя родная, прости. Дай мне минуту, пожалуйста, и я уйду, — прошу беззвучным шёпотом, слыша, как она глотает слезы.

— Это одногруппник… — говорит, пытаясь не плакать, — Я просто предупредила, что заболела, а он прислал ответ… И пошёл бы ты отсюда, Буров! Это тебе, а не мне нужен врач!

— Очень нужен… Ты права.

Я забираю из шкафа вещи, молча одеваюсь и вытекаю из собственной спальни, как в тумане. Дохожу до ближайшей гостевой и падаю на постель, как подкошенный. Пытаюсь не думать, не анализировать, и просто провалиться в сон. Но через пол часа глухих рычаний в подушку сдаюсь, беру сигареты и спускаюсь на первый этаж. Сажусь прямо на порожки крыльца и подкуриваю сигарету. Я понимаю, что если сейчас не сделаю какие-то правильные шаги или потеряю время, то уже никогда не верну свою женщину. И прямо сейчас я должен закрыть главный вопрос — вопрос ее безопасности. Достаю телефон и набираю деда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ну здравствуй… — я слышу в трубке его раскатистое и по тону чую, что старик уже в курсе последних событий.

— Твоё око не дремлет? — хмыкаю, — Приехать можно?

— Я буду ждать тебя вечером, — сурово отзывается дед, — И не только я. И не только тебя. Вы с Зориным зашли слишком далеко.

Глава 14. Притяжение

Марья.

Таблетки спазмолитика помогают снять боль в животе и немного отдохнуть.

После сна все пережитое ночью кажется мне чем-то нереальным, но синяки на руках — упрямые факты.

Я осторожно спускаю ноги с кровати и прислушиваюсь к своим внутренним ощущениям. Вроде, больше ничего не ноет, не тянет. Но беспокойство все равно неприятно скребёт в душе, что после такого стресса не мешало бы сделать УЗИ. И единственный способ это организовать, не ставя в известность Мишу — это выбить себе разрешение посещать пары и вместо них сходить к врачу.

Голова немного кружится от голода и упавшего давления. Прости, ребёнок, но ясли ты и дальше будешь так мутить мать, то мы оба с тобой помрем от голода. Нужно спуститься и обязательно поесть. Я же не враг себе.

Достаю из шкафа рыжие велюровые брюки и надеваю их вместе с чёрной водолазкой. Придирчиво смотрю на своё отражение в профиль. Ещё несколько недель, и я уже не смогу себе позволить ничего обтягивающего. Осторожно кладу руку на низ живота и глажу. Мне хочется почувствовать, каким он будет круглым, большим и тяжелым.

Неожиданно взгляд падает на мою дорожную сумку в нижней секции шкафа. Я успела перевести сюда совсем немного вещей. Самое любимое и необходимое. А ещё со мной приехало самое красивое белье.

Низ живота снова сжимается. Только теперь не болезненно, а тягуче-сладко. Секса с Мишей нельзя не хотеть. Его близость вообще отключает во мне всякий здравый смысл, и я превращаюсь в распущенную женщину, которой он скармливает все свои желания. Да уж… Ухмыляюсь сама себе, вспоминая источник его сексуального опыта. Мало приятное соседство в послужном списке мужчины. И, может быть, не зря Света поставила мне «диагноз» эффекта Флоренс Найтингейл[1]. Конечно, в шутку. Потому что если этот мужчина исчезнет из моей жизни, проще не станет. Я полностью понимаю женщин, которые были готовы бежать за ним на край света уже после первой встречи. Да у нас пока он в больнице лежал, все медсестры краситься начали. Даже в ночную смену.

Мне хочется как-то закрепить своё решение уйти от Миши. Рука тянется к сумке, чтобы собрать вещи, но я тут же останавливаю себя. Это очень глупо, Маша. Давай без показух.

В доме тишина. Я спускаюсь в кухню и ловлю себя на мысли, что очень надеюсь увидеть Бурова. Вот просто увидеть, удостоверится, что этой сволочью все хорошо, и дальше можно жить.

Открываю холодильник и с разочарованием разглядываю практически пустые полки.

— Проголодалась? — раздаётся за моей спиной такой желанный и родной голос.

В моей душе расслабляется напряженная пружина от того, что Миша после случившегося дома.

— Да, — я прикрываю дверцу и склоняю голову на бок, — У тебя в холодильнике мышь повесилась. Откуда тогда были ужин и завтрак?

Мой пустой желудок от воспоминаний о сырниках и беконе с омлетом, уничтоженных мной за запах, предательски громко урчит. И я немного смущаюсь.

— Еду привозят из ресторана. На кухню только парни ходят чаю попить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Понятно… — я грустно вздыхаю, понимая, что придётся довольствоваться хлебом и маслом. От которого только при мысли, горло сжимается и перестаёт работать на глотание. Только назад.

— Я могу предложить тебе жареные пельмени, — усмехается Миша, видя мой расстроенный вид, — Это, кроме чая и нарезки колбасы, мое третье коронное блюдо.

Желудок-диверсант журчит второй раз подряд.