Восхождение Мрака - Тальяна Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ваше высочество! – Я поднялась на ноги и встала перед ним. – Знала, что когда-нибудь вы придете.
Запутать его не получится – юноша сообразителен, а теперь еще и поборол свою влюбленность. Но я понимала, что без риска не выберусь, потому настроилась на него заранее. И Миран сразу подтвердил, что легкой добычей быть перестал, если вообще ею когда-то был:
– Не говори так, Ви. Я стану наследником престола только после того, как моего отца коронуют. Все подобные обращения пока неуместны. Называй по имени – в точности как тогда, когда отвергла мои ухаживания.
Я перестала улыбаться и, кивнув, шагнула к решетке, чтобы смотреть в его глаза прямо.
– Чувствую, что тебе я тоже чем-то насолить успела, Миран.
Сын герцога не стал отрицать:
– Лиена и мать считают тебя демоном. И я тоже почти в этом уверен. Арай никогда не врет – он не врал даже тогда, когда говорил отцу, что хочет перейти на службу в императорскую гвардию… Да, он далеко не обо всем говорит, но когда открывает рот – оттуда не течет ложь. Но несмотря на это знание, я точно знаю, что любая придворная барышня в сравнении с тобой мне покажется скучной и плоской. Ты походя сломала мое счастье – и с этим я смирился. Зачем же ты заливала о своих сожалениях сестренке? Решила, что теперь можешь соврать о любви ко мне и с моей помощью бежать от правосудия?
Как же он многословен! Ну хоть в этом остался прежним. Я вспомнила о риске, стряхнула с плеч боязливость и впервые за несколько недель перешла к правде:
– Нет, Миран, я по-прежнему тебя любить не могу. Как бы странно ни звучало, но мы с Араем наконец-то дошли до полной взаимности в желании слиться воедино, чтобы надежнее друг друга придушить. Это чувство так остро, что для других эмоций места не оставляет – особенно у него, кто про эмоции только в книжках читал. Но суть совсем не в этом. Я – чистокровный демон, мне на самом деле помогли выбраться из Мрака, когда мне было четырнадцать. Дома была война – там всегда война. Спастись из всего клана удалось только мне.
Глаза парня расширились, сам он покачнулся. Очевидно, не ожидал таких признаний и оттого сильно разволновался:
– Почему ты рассказала об этом мне?!
Я продолжила спокойно:
– Потому что ты характером полностью пошел в отца. Он никогда не относился к полукровкам как к прокаженным. И ты знаешь сам, что если он станет императором, то прекратит их гнобление. Рано или поздно он так же начнет относиться и к чистокровным – хотя бы к тем, кто ничего ужасного не совершает. Да и вряд ли нас в этом мире найдется много – не то количество, чтобы счесть угрозой порядку. На это уйдут годы или десятилетия, но так будет, потому что он несет Свет, а не горе, унижение и истребление. Я сейчас сочиняю, Миран?
– Не знаю… – собеседник смутился. – Возможно, так и будет. Папа мечтает о том, чтобы всем жилось хорошо, он любую чужую боль воспринимает как собственную. Но к чему ты клонишь? Неужели думаешь, что я тебя освобожу? Но тогда я предам его доверие!
– Да, предашь, – признала я без труда. – А заодно принесешь ему облегчение. Последний разговор с ним показал, что он обрадуется любому варианту, в котором ему самому не придется принимать жестокие решения. И когда-то он сам меня освободит – после завершения переворота, после коронации, после изменения отношений к полукровкам дойдет очередь и до единственной чистокровной, какую он знает. Я бы подождала, конечно, но ведь не выйдет. Если Арай погибнет – меня убьют. Если сюда явятся древние орденские настоятели – меня убьют. Я сижу здесь, ем пирожные, что Айла утром принесла, но фактически я уже мертва. Я призываю тебя к предательству, чтобы спасти собственную шкуру. Но спаси заодно и свои понятия о Свете, будущий император.
Я все сказала верно, но понимала, что сразу мнение не переломлю. Мне еще повезло, что Нарега отличался несговорчивостью – надолго отвлек от меня внимание главного надзирателя. Миран молча ушел – и мне оставалось только надеяться, что он вскоре вернется, поскольку долгое промедление означало бы конец этой тактики, а разработать новую я вряд ли успею.
Миран договаривался с собой целых девять дней – я тщательно считала по светлеющему окошку. И когда созрел, я встретила его с распростертыми объятиями, хотя из-за разделяющей нас решетки получилось не буквально. Юноша огляделся, никто ли не слышит, подошел ближе и заговорил тихо:
– Думаю, что ты права – нельзя приговаривать к казни только за кровь, которая течет в человеке. Судить можно лишь за поступки.
Все-таки я в нем не ошиблась! Будь тысячи лет назад таких разумных людей побольше – Свет не погрузился бы во Мрак, а несчастная овечка Нила вышла бы замуж за своего тощего Рейна.
Я не перебивала – так сильно опасалась пропустить хоть слово из продолжения, в котором наиболее отчаянно боялась услышать какое-нибудь «но»:
– Арай поставил ту же защиту, что в прошлый раз. Я объяснил все сестренке – она поддержала и вспомнила заклинание, которое тогда было написано для отца. Айла – чрезвычайно сообразительна, а ее память…
– Не отвлекайся, Миран! – поторопила я.
– Я хочу отпустить тебя, – признался, наконец, он. – Но только при некоторых условиях. Во-первых, ты вернешься во Мрак, никому не навредив. Ты не виновата, что родилась демоном, но тебе лучше быть там же, тогда никто не…
Я снова перебила:
– Так и собиралась поступить – у меня и в мыслях нет других путей, кроме как на родину!
Душой я не кривила, лишь промолчала о дальнейших планах. Миран удовлетворенно кивнул, поверив моему импульсивному ответу, и поставил еще одно условие:
– Во-вторых, ты должна мне подробно, под запись объяснить, каким способом демон может выбраться на Свет. Заключив эту сделку, я все же совершу доброе дело – и это немного сгладит гнев отца. В конце концов, это знание намного важнее, чем задержать одного чистокровного!
Я расстроенно развела руками.
– Не знаю я этот способ, клянусь Араевой печенкой! Я даже не представляю, каким образом мой старый учитель добыл это знание! Какая-то сфера, но я не представляю ее устройство, как и механизм ее запуска. Подозреваю, что конструкция очень сложная или требует особенного колдовства, иначе демоны додумались бы до нее
