Снэк - Эмми Бертон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Гил, ты все еще там? Мы останемся в кафе. Скажи маме, чтобы она позвонила мне утром.
Когда Снэк прощается, я кладу голову ему на грудь и протягиваю руку, чтобы схватить и накрутить прядь своих волос, которая торчит из моей шапочки. Я начинаю быстро крутить ее. На самом деле, я проворачиваю его полный оборот. Это то, что я делаю, когда устаю — я накручиваю волосы на палец.
Его рука опускается на мою и останавливает меня.
— Ты устала.
— Откуда ты знаешь?
— Ты накручиваешь волосы на палец. Ты делаешь так, когда хочешь спать.
— Ты помнишь. — Я улыбаюсь ему в грудь.
Снэк смеется — это глубокий, сексуальный рокот, который я чувствую через его грудь.
— Конечно, помню. Это странная вещь.
Я снова смотрю на него снизу вверх. Снэк больше не смеется. Он тихий, напряженный. Он проводит рукой по моей серой шапочке и снимает ее. На его лице появляется выражение удивления, глаза прищуриваются.
— Когда ты стала блондинкой-самоубийцей?
Я открываю рот, чтобы возразить и сказать:
— Что? — Потом я вспоминаю, что теперь я блондинка. Блондинка-самоубийца — это выражение, которое я когда-то использовала, чтобы описать старых подружек Снэка. Он берет прядь моих волос между большим и указательным пальцами и перебирает ее. И шепчет:
— Самая нежная вещь… моя блондинка-самоубийца.
Глава 6: 1999 — Блондинки-самоубийцы
Можно подумать, что тем летом, когда нам было по двенадцать, после того как он поцеловал меня, на этом все закончилось.
Влюбленные с детства наконец-то признались друг другу в любви и вуаля! Жили долго и счастливо. Если бы. Нет, как сказал Шекспир, — «Путь истинной любви никогда не проходит гладко.» — Но в двенадцать лет кто действительно знает, как определить, является ли то, что они чувствуют, любовью и как выглядит «спокойное течение» в их жизни? Я наконец убедила себя, что он забыл о поцелуе, и я, естественно, не собиралась поднимать эту тему и ставить его в неловкое положение.
В младших классах мы со Снэком вместе ходили в школу пешком или ездили на велосипеде. Мы тусовались после школы, играли в видеоигры или делали миксы на компакт-дисках. Я ходила на школьные дискотеки с группой ребят, в которую входили Снэк, Клип и другие парни, с которыми они еще бегали. О, и давайте не будем забывать о девушках, которые были очарованы ими. Каждый раз, когда я оборачивалась, очередная девушка набрасывалась на Снэка.
Даже несмотря на то, что он поцеловал меня в тот единственный раз, казалось, что я была просто еще «одним парнем» из компании. Я была в замешательстве. Зачем ему целовать меня и называть своей девушкой, а потом возвращаться к тому, чтобы быть просто друзьями.
К тому времени, когда мы пошли в среднюю школу, поцелуй превратился в поблекшее воспоминание. По крайней мере, я думала, что для него это так.
Снэк встречался с другими девушками. Каждая из них была блондинкой. И высокой. И стройной. У меня не было ни одного из этих качеств.
Я была ростом 163 см. У меня сине-зеленые глаза, а мои волосы — обычного пепельно-коричневого цвета. Я знаю это, потому что со времен колледжа у меня было множество цветов волос, и корни были намного темнее, чем в детстве. Из любопытства, пару месяцев назад я взяла свою фотографию из средней школы в супермаркет, чтобы выяснить свой настоящий цвет. Он соответствовал среднему пепельно-коричневому цвету L'Oréal 5A. Не то чтобы я хотела к нему возвращаться, мне нравится мой нынешний светлый цвет. Он определенно не хуже моего натурального.
Дело в том, что странным в Снэке и его блондинках было то, что после свиданий он приходил ко мне домой и тусовался со мной.
В то время я не придавала этому особого значения.
— Минни, Снэк здесь! — кричит мой папа с лестницы от входной двери.
— Отправь его в мою комнату, — кричу я в ответ.
Я слышу папины шаги, когда он приближается.
— Твою комнату? — кричит он.
Я кричу отцу в лицо, как только он входит в мою дверь.
— Господи, папа, это всего лишь Снэк!
Мой папа шепчет:
— О, точно. — Как будто мы со Снэком никогда раньше не зависали. Как будто это что-то новое. Снэк поворачивается боком и проскальзывает мимо моего отца, чтобы сесть на мою кровать.
Мой папа хмурится и тихо, но твердо добавляет:
— Дверь оставить открытой.
Я качаю головой и ухмыляюсь. Затем, когда он не двигается с места, я киваю, чтобы он ушел. Он пятится из моей комнаты и оставляет дверь приоткрытой. Снэк — просто мой друг. Мы все время тусуемся, и ничего не происходит. Не то чтобы я была бы против, если бы что-то произошло. Но этого никогда не происходит. И никогда не будет.
Однажды вечером, когда Снэк случайно зашел ко мне домой до того, как я вернулась с поздней работы над школьной газетой, я подслушала разговор между Снэком и Клипом, который заставил меня задуматься.
Я не хотела подслушивать, но услышала, как Клип сказал:
— А что насчет Джекси? — Характерный щелчок кнопок игрового джойстика эхом разносится по комнате. Когда я заглядываю за угол, они смотрят в другую сторону от меня, играя в Марио.
Снэк стонет и говорит:
— Дженнифер Джекси? Нет, ни за что. Она преследовала меня с первого дня. И она — закладка.
— Закладка?
— Да, девушка, которую парни используют, чтобы отметить место, где они остановились, когда расстаются со своей девушкой. Это Джекси. Это ужасно, но в случае с Джекси — правда.
Клип отвечает: — Ха! — а затем говорит: — Возьми ее, чувак. Ей понравится. Ей всегда нравится.
Я точно знаю, что Клип трахнул Дженнифер Джекси. Знаю, потому что слышала их. Однажды в выходные у Клипа была вечеринка, отец уехал в командировку на ночь. Боже мой, было ужасно слушать их по ту сторону стены.
— Пенни Дженни? Правда, Клип? — Снэк стонет.
— Конечно. Повеселись немного. Безобидная забава. Это обойдется тебе всего в пенни. (прим. переводчика — бесплатная Дженни)
Я тут же решаю, что мой брат настоящий придурок.
Я уже собираюсь войти и сказать им
