Хризалида. Стихотворения - Варвара Малахиева-Мирович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
3–4 сентября 1922
Сергиев Посад
«Как тихо у меня в душе…»
Как тихо у меня в душе,Как будто в ней одни могилы,Как будто в них почиют все,Кого любовь усыновила,
Кто верой в спутники был дан,Кого надежда увенчала.И боль тиха от старых ран,И тихо самой смерти жало.
3–4 сентября 1922
Сергиев Посад
МОЯ КОМНАТА
Чайник пунцовый с отбитым носом,На чайнике – с розой медальон.А внутри его – пепел от папиросы,И георгины в тубе жестяном.
На стенах картины своего изделья.Пальмы да пальмы. Без береговМоря, и кое-где пастельюСозвездья с другой планеты цветов.
За иконой охапка сухого бурьяна,Одеяло вместо гардин на окне.И самодельный лик ИоаннаНад постелью приколот к стене.
10 сентября 1922
Сергиев Посад
«А у меня в груди орган…»
Л.В. Крестовой-Голубцовой
А у меня в груди орган[108].В носу тончайшие свирели.Усыновил меня диван,И стал он гриппа колыбелью.
Что делать? Вместо ТурандотИная мне дана задача.Терпин-гидрат, компресс, и йод,И сода с молоком горячим.
Но это – Майи пелена,Терпин-гидрат и сода,И что мрачнеет из окнаНенастная погода.
Наш дух живет всегда в дали,Он только собирает,Как дань сужденную земли,Над миром пролетая,
Тоску иного бытия,И боль, и отреченье,Неся их в дальние краяДля горнего цветенья.
27 сентября 1922
Сергиев Посад
«Пойдем, пожимаясь от холода…»
Лисику
Пойдем, пожимаясь от холода,Замесим топкую грязь,На базаре навозное золотоОбойдем, к стене сторонясь.
В посконный, гремящий, тележный,Алчбою насыщенный торгСкользнем стезей неизбежной,Как санки бросают с гор.
Капусту купим брюхатую,Брюквы (за две – миллион),Потеряем калошу у ската,Расплеснем с молоком бидон.
Доплетемся домой, и покажется,Что всё это – сон…
16 октября 1922
Сергиев Посад
«Осеребрилась грязь дорожная…»
Осеребрилась грязь дорожная.О, слишком нежен первый снег.Обетование он ложноеЗимы торжественных утех.
Назавтра хлипкая и липкаяНа этом месте будет грязь,Где он бесстрастною улыбкоюСоткал серебряную вязь.
Не это горнее касание,Не эта легкость здесь нужна, —Мороза тяжкое кование,Мороза тишь и белизна.
18 октября 1922
Сергиев Посад
«Смертельно раненный зверек…»
Смертельно раненный зверекВ моей груди живет и бьется.Снует и вдоль, и поперекПо клетке и на волю рвется.
Ему дают еду, питье,Погладят иногда по шерсти,А он скулит все про свое —Что кто-то запер двери смерти.
12 ноября 1922
Сергиев Посад
«Она нежна, она добра…»
Н.
Она нежна, она добра[109],Мне Богом данная сестра.Она, как первый снег, чистаИ, как дитя, душой проста.
Но стало сердцу страшно с ней,Как в подземелье, полном змей,Как будто мировое злоКо мне вослед за ней пришло.
И стала с ней и я не я,А подколодная змея,С раздавленными позвонкамиИ яд струящими зубами.
10 ноября 1923
«Рабы – как ветхо это слово…»
Рабы – как ветхо это слово.Христу рабами нужно ль быть?И не любовью ли сыновнейЕго мы призваны любить?
И говорить, открывши душу,Не рабьим – детским языком:«Прости, приди, склонись, послушай —Как горько жить в дому Твоем».
16 ноября 1923
Сергиев Посад
«Безнадежность – высшая надежда…»
Безнадежность, – не есть ли
высшая надежда?
Л. ШестовБезнадежность – высшая надежда.Так сказал когда-то мне мой друг.Смутным знаньем это знал и преждеМой в пустыне искушенный дух.
И теперь, избрать себе не смеяИз надежд излюбленных людскихНи одной, он жаждет, пламенея,Вод испить из родников живых.
16 ноября 1923
Сергиев Посад
«Могла бы тайным заклинаньем…»
Брату Николаю
Могла бы тайным заклинаньем[110]Твой дух из ночи я воззвать,Но разлюбила я гаданьеИ разучилась волхвовать.
Все нити жизней, что держалаЯ странной волею судеб,Душа однажды разорвала,Поняв, что путь мой нищ и слеп.
И всех, кто мог идти за мноюЛишь в слепоту и нищету,Я увела бы за собою.И вновь отвергла я тщету.
И лишь молитвенным касаньем,Бесправным, робким, чуть живым,Тебя ищу я там, за гранью,Где образ твой исчез, как дым.
7 февраля 1924
Сергиев Посад
«Был вечер, полный чарованья…»
Е.Г. Лундбергу
Был вечер, полный чарованья[111]Луны, скользившей в облаках.И заколдованным сияньемВ пустынных отмели песках
Чертили черных сосен тениКрутого берега края,И было всё, как сновиденье:Луна и отмель, ты и я.
И говорил ты, что не надоМне больше в этом мире жить.И умереть была я рада,И обещал ты мне служить
От жизни к смерти, мной любимой,Надежным, бережным мостом.. . . . . . . .Но смерть прошла в те годы мимо,И всё живем мы да живем.
10 февраля 1924
Сергиев Посад
СЕРГЕЮШКЕ[112]
«Ни-ни» – нельзя. «Бо-бо» – больно.
«Га-га» – уйти далеко.
«Ай-ай» – катастрофа.
Из лексикона Си-СергеюшкиПоломан якорь,Погасли огни.Но не надо плакать.Ни-ни.
Бороться нет силыС всесильной судьбой.Так надо, чтоб былоБо-бо.
И роптать не надо,Жизнь недолга.И сердце радоГа-га.
Но душа трепещет,Что грех через край,В ней шумит и плещетАй-ай.
7 марта 1924
Москва
«Седой старик и юноша навеки…»
Юрию Завадскому
Седой старик и юноша навеки[113],И мотылек, и тайный мистагог.Полярный круг и огневые реки,Крылатый, пересечь ты мог.
Но близок вход в подземную пещеру.Таков уж путь. Его не избежать.Но где любовь, где жертвенная вера?Без них во тьме дороги не сыскать.
Дрожит крыло, привыкшее к полету.Его не нужно. Молот и кирка.Урочная подземная работаМистериарха ждет и мотылька.
7 апреля 1924
Москва
«Не подарю тебе стиха…»
Лису
Не подарю тебе стиха[114],Любимая сестра,Душа нема, душа глуха,Хоть жизни боль остра.
И что сейчас я говорю —Совсем, совсем не стих,Стиха тебе не подарю,Как было в днях былых.
Но постою, но помолчуС тобой, в твоей стране.Душа с душой, плечо к плечу.И легче станет мне.
17 мая 1924
Долгие Пруды
«Из-под шляпы странно высокой…»
С.А. Сидорову
Из-под шляпы странно высокой[115]Прозрачных очей аметистГлядит на мир издалека,Лучист, и суров, и чист.
Непокорный локон черныйИконно тонкой рукойОтводя, с тропинки горнойОн смотрит ввысь с тоской.
И видит за гранью мираЧертога Отчего свет.И грустит, что для горнего пираУ земли одеяния нет.
31 июля 1924
Киев
БЕСПЛОДНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
Лик пустынный Иоанна,Крест в его руке худойИ громовый к покаяньюЗов в пустыне огневой
В свете розовой лампадыПретворился у меняВ знак покоя, и отрады,И уютного огня.
Для того ль пророк в пустынеЗной и жажду выносил,Чтоб его иконой нынеЧей-то дом украшен был?
23 ноября 1924
Сергиев Посад
«Цикламена бабочки застыли на столе…»
А.К. Тарасовой
Цикламена бабочки застыли на столе[116].Под алым одеялом АллаСпит в темно-синей утра мгле.И снятся ей Венеции каналы,И мавр возлюбленный с нахмуренным челом,И роковой платок, и песня Дездемоны.Но в коридоре крик: «Беги за кипятком!» —И ярый топот ног ее из грезы соннойВ советскую действительность влекут.И уж обводит ясными очамиОна свой тесный каземат-приют:Вот чемоданы, ставшие столами,Вот пол измызганный, вот чайник с кипятком,Тюфяк, под ним два бревнушка хромые.
. . . . . . . .Венеция и мавр – всё оказалось сном.Я – Алла Кузьмина. Я дома. Я в России.
12 декабря 1924
