Врачебные тайны дома Романовых - Борис Нахапетов

Проверить это высказывание Екатерины II невозможно: описания вскрытия трупа не сохранилось, отсутствует и медицинское заключение о смерти Петра III. Тем не менее можно предположить, что придворные медики привлекались к составлению официальных документов о смерти Петра III хотя бы в качестве консультантов, но не их вина в том, что те носили неправдоподобный, фантастический характер, представляя своего рода «амальгаму», в которой были использованы некоторые подлинные данные о его болезни, долженствовавшие, по замыслу их создателей, прикрыть истинную причину смерти Петра III.

Несмотря на то что Романовы умели хранить свои тайны, слухи об истинной причине смерти Петра III всё же широко распространились по России и даже вышли за её пределы. Например, знаменитый французский энциклопедист Ж. Даламбер, отказавшийся от приглашения Екатерины II стать воспитателем наследника цесаревича Павла, писал Вольтеру, намекая на «геморроидальные колики», от которых, по официальной версии, умер Пётр III: «Я очень подвержен геморрою, а он слишком опасен в этой стране», то есть в России.

Некоторые затруднения возникли и у иерархов православной церкви в отношении формы поминовения покойного императора, поскольку он умер — по вполне понятным причинам — без надлежащего церковного покаяния.

Труп Петра III прямо из Ропши был перевезён в Благовещенскую церковь Александро-Невской лавры (а не в Петропавловский собор, где хоронили его венценосных предшественников). Павел I, ставший императором 7 ноября 1796 г., после смерти Екатерины II, решил организовать торжественное перезахоронение останков его отца, похороненного по обряду простого дворянина, в голштинском мундире. Они были извлечены из могилы в Лавре, положены в обитый золотым глазетом гроб и водружены посреди собора. Павел I, в императорской короне, приблизился к останкам отца и, сняв венец, возложил его на голову родителя. Труп, находившийся, по воспоминаниям очевидцев, в состоянии скелетирования, был облачён в горностаевую мантию. Обряд прощания длился две недели. 2 декабря гроб с останками Петра Фёдоровича под колокольный звон всех церквей Петербурга, при участии императорской гвардии был привезён в Зимний дворец и поставлен в Георгиевском зале, пышно декорированном В. Бренна, рядом с гробом Екатерины II (В.К. Шуйский, 1986). Собрав оставшихся в живых стариков — екатерининских вельмож, причастных к заговору против отца, император приказал им лобызать останки. По высочайшему повелению царскую корону за гробом в страшный мороз нёс один из убийц, граф Алексей Орлов. Оба тела, Петра и Екатерины, были преданы земле рядом, в Петропавловском соборе.

О здоровье Павла Петровича известно немного. Н.А. Саблуков утверждал, что у императора были сильные «гастрические страдания», а также периодические судорожные припадки, последний из которых был отмечен за месяц до смерти. Заболевание желудка государя объясняли его импульсивностью и поспешностью во время еды, что приводило к плохому пережёвыванию и «несварению пищи», видимо, с этим обстоятельством связаны и запоры, беспокоящие его в зрелом возрасте. Он систематически применял по рекомендации врачей курс слабительных препаратов. В целом же император, несмотря на небольшой рост, производил впечатление крепкого и сильного человека. Об этом можно судить по его постоянным занятиям верховой ездой, личным обходам гвардейских полков на парадах, умеренности в употреблении спиртных напитков. С другой стороны, известно мнение немецкого профессора А.Г. Брикнера (1897), основанное на ретроспективном анализе писем некоторых сановников (С.Р. Воронцова, А.Г. Орлова, Н.П. Панина и др.), о том, что на престоле находился душевнобольной человек.

Что касается императора Павла I (1754–1801), то он не был больным и бессильным человеком. Именно его неуёмная энергия послужила причиной заговора против его жизни. Сперва заговорщики пытались привлечь к этому делу придворных врачей. Как пишет Н. Энгельгардт в своём историческом романе из эпохи императора Павла Первого, граф Пален, один из руководителей заговора, в беседе с наследником Великим князем Александром предлагал, чтобы «доктора Бек и Роджерсон, постоянно наблюдающие организм и душевные расположения державного больного, составили бы вместе с баронетом Виллие консилиум, на котором, зарегистрировав, что благородный характер и высокий от природы разум императора помрачены болезнью, сделали от себя именем науки и властью докторской представление („в светлую минуту“) увезти императора в такое место, где он мог бы находиться под надлежащим надзором, и где бы он был лишён возможности делать зло, и где бы при отдыхе от державных трудов получал правильное лечение и уход врачей, дабы по восстановлению здоровья вновь принять власть, ему принадлежащую». Этот план не удался, по-видимому, потому, что никак не удавалось найти ту самую «светлую минуту», а попасть к императору в «тёмную минуту» никто не решался.

Как известно, Павел I был убит заговорщиками в собственной спальне в Михайловском замке в ночь на 12 марта 1801 г. Лицо покойного императора было так изуродовано пьяными офицерами, что специально приглашённым придворным врачам — всё тем же Я.В. Виллие, И.Ф. Беку и И.С. Роджерсону — пришлось немало потрудиться, чтобы придать останкам императора пристойный вид. И всё же изуродованное, накрашенное и подмазанное лицо, обнаруживавшее, несмотря на гримировку, ужасные синие кровоподтёки, с надвинутым на проломленный висок и зашибленный глаз краем треугольной шляпы производило тяжёлое впечатление на окружающих.

Ссылаясь на данные, полученные от лейб-медика Грива, А.Ф. Коцебу (1877) писал, что при осмотре врачами на теле императора были обнаружены множественные повреждения: «Широкая полоса кругом шеи, сильный подтёк на виске, красное пятно на боку, два красных шрама на ляжках… на коленях значительные травмы». Кроме того, всё тело было покрыто небольшими «подтёками, вероятно, произошедшими от ударов, нанесённых уже после смерти».

Ю.А. Молин приводит факты, характеризующие с точки зрения судебно-медицинского эксперта воздействие петли на шею императора: когда дипломатический корпус был допущен для прощания с телом, французский посол, нагнувшись над гробом, успел заметить «красный след вокруг шеи». К. Роджерсон, участник процесса бальзамирования трупа, вспоминал впоследствии, что распухший язык императора с большим трудом был помещён в полость рта (сходные явления нередко констатируются экспертами в случаях удавления петлёй).

Уборка спальни от следов крови и борьбы, бальзамирование, гримирование, а также облачение тела длились около 30 часов. Только 13 марта тело Павла показали императрице и её детям. На государе были парадный мундир, высокие сапоги со шпорами, надвинутая на голову шляпа, скрывавшая повреждённую левую височную область. Ю.А. Молин замечает, что наличие головного убора было нарушением обычного порядка облачения.

Реставрацией лица императора и бальзамированием тела руководил баронет Яков Васильевич Виллие. Бригада врачей и живописцев под его руководством (в её составе были лейб-медики Грив и Роджерсон, а также Н.М. Сутгоф, врач Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I) в течение многих часов пыталась устранить следы травмы головы: в орбите было закреплено выпавшее левое глазное яблоко, моделировались запавшие и деформированные кости черепа, заполнялись воском раны, закрашивались «телесными» красками ссадины и кровоподтёки.

Чрезмерная белизна загримированного лица бросалась в глаза, делая его похожим на изваянное из мрамора. Детали применённой техники бальзамирования не сохранились, но известно, что соответствующие растворы вводились во вскрытые сосуды (D’Allonville, 1887).

Что же касается версии о причине смерти, то лейб-медикам ничего не пришлось выдумывать — граф Пален категорически заявил им: «Император в Бозе почил от апоплексического удара». Единственное, что от них требовалось, — это держать язык за зубами. Что они и делали.

Глава 5

Таинственная болезнь

Император Александр I умер 19 ноября 1825 г. на 48-м году жизни. Внезапная смерть императора вдалеке от столицы, в заштатном городке Таганроге, буквально потрясла всю страну и вызвала большое число слухов, тем более что император до этого никогда ничем серьёзно не болел и отличался отменным здоровьем. Его отъезд в Таганрог также был неожиданным и странным, к тому же он происходил в таинственной обстановке, а болезнь, настигшая его, была скоротечной и уничтожающей.

Говорили, например, что император убит «своими верноподданными извергами», «господами», близкими к нему людьми, что, напротив, он избежал уготованной ему гибели, а вместо него был убит другой человек, который и положен в гроб. Называли и имя человека, который сознательно, спасая своего государя, пошёл на подмену, — некоего адъютанта, простого солдата Семёновского полка. Среди тех, кто будто бы был похоронен вместо императора, упоминался и фельдъегерь Масков, доставивший императору депеши из Петербурга и погибший буквально на глазах императора 3 ноября, когда коляска, в которой ехал фельдъегерь, на полном ходу наскочила на какое-то препятствие, и вылетевший из коляски Масков, получив перелом позвоночника, тут же скончался (нужно отметить, что это происходило не в окрестностях Таганрога, а в Крыму).