Время Вызова. Нужны князья, а не тати - Роман Злотников

Глава 4

— До Мневников, шеф?

Андрей молча кивнул и буркнул:

— Восемьсот.

— Пойдет. — Мужик влез на переднее сиденье и захлопнул дверцу. Андрей повернул ключ. Под капотом завизжал стартер, мотор вздрогнул раз-другой и сердито заворчал, позвякивая клапанами. Андрей подгазовал, затем включил «поворотник» и вырулил на проспект…

Из СИЗО его освободили внезапно. Уже под вечер раскрылось окошко, в котором сверкнули глаза выводного, затем раздался голос:

— Встать. Лицом к стене. Руки на стену.

Потом загремели ключи. Андрей считался «буйным» (ну еще бы, после того как такое учинил), но, в общем, охрана к нему благоволила. Во-первых, здесь, в СИЗО, он вел себя совершенно спокойно, во-вторых, все-таки офицер, а в-третьих, несмотря на всякие там режимы секретности, с обстоятельствами его дела все были более-менее ознакомлены. И большинство Андрея одобряло. А еще дело было в том, что среди «правильных воров» хозяин разгромленной Андреем усадьбы считался беспредельщиком, так что и блатные на Андрея также зуба не имели. Наоборот, ходили слухи, что «смотрящий» предлагал администрации поселить «танкиста» в его камеру, обещая проследить, чтобы тому не было никакого убытку. Но, согласно правилам, «буйных» надлежало «селить» отдельно, так что Андрей попал четвертым к еще троим горемыкам.

Выводной вошел в камеру. Окинул четверых сидельцев цепким взглядом, а затем коротко приказал:

— Данилов, с вещами на выход.

Кто-то охнул. Андрей отлип от стены, молча собрал свои нехитрые пожитки и вышел в коридор…

Едва он выбрался за железные ворота, как черный джип, стоявший метрах в сорока от ворот, коротко мигнул фарами. Андрей недоуменно покосился в его сторону. У него знакомых с подобными машинами не было. Он пожал плечами, поднял воротник и, повернувшись к джипу спиной, пошел к автобусной остановке. Джип за спиной коротко взрыкнул мотором, включил фары и двинулся за ним следом.

Когда черная громадина поравнялась с ним, щелкнула открывающаяся дверца и уверенный голос произнес:

— Андрей Альбертович, не могли бы вы уделить мне несколько минут?

Андрей остановился и обернулся. Задняя дверь джипа была приглашающе раскрыта, но разглядеть, кто сидит внутри, было практически невозможно. Что ж, если хотят грохнуть, то все равно грохнут. От джипа не убежать. Да и у тех, кто внутри, явно не только кулаки имеются. А если действительно хотят поговорить, так от него не убудет… Он усмехнулся про себя (да, тюремная камера быстро влезает внутрь человека, раньше он не был таким покладистым) и полез в машину.

— Добрый день, Андрей Альбертович, меня зовут Бальтазар Иннокентьевич. — Мужчина располагающе улыбнулся. — Думаю, ломаете голову, почему это вас отпустили?

Андрей неопределенно пожал плечами. Он, конечно, удивился, но не то чтобы это так уж его волновало. После двух недель в глухой клетке со стенками, обработанными бетонной «шубой», с маленьким, забранным решеткой окошком под потолком и вонючей дыркой параши в углу становишься фаталистом.

— Можете не гадать. Это я обо всем позаботился.

Андрей удивленно воззрился на сидящего перед ним мужчину.

— Нет-нет, не надо никакой благодарности. Более того, скажу честно, я действовал отнюдь не в ваших интересах. Дело в том, что я работаю на… человека, чей дом вы так эффектно порушили.

— А-а-а, — протянул Андрей, внезапно вспомнив фигуру у бассейна, — я вас там видел…

— Несомненно, — удовлетворенно кивнул Бальтазар Иннокентьевич. — Но дело не в этом. Просто… ваш столь экстравагантный поступок создал для моего работодателя определенные сложности. Скажем так, он привлек к нему излишнее внимание, и кое-что из того, что, по уму, должно было бы оставаться в тени, внезапно выплыло наружу. Нет, дело не в официальных структурах. Хотя и тут возникли некоторые трудности, но вполне решаемые. Трудности возникли в другой среде. — Он всплеснул руками. — Вы не представляете, насколько люди, принадлежащие к так называемым теневым структурам, подвержены ханжеству и закоснелости. И как они не любят тех, кто смело и свободно отбрасывает заплесневелые законы и традиции…

— А я-то тут при чем? — равнодушно спросил Андрей. Ему были совсем не интересны трудности того урода, который имел отношение к смерти деда.

— Дело в том, что мой работодатель непременно желает вам отомстить. Что в его понимании означает только одно — смерть. Причем довольно мучительную. — Бальтазар Иннокентьевич грустно улыбнулся. — К сожалению, он слишком привержен идеологии зверя. Он считает, что она делает его сильным. А волки ведь никогда не прекращают гона и не бросают загнанную добычу…

— А разве это действительно не делает его сильнее? Ведь зверь не только силен, но и ничем не ограничен, — заметил Андрей больше для того, чтобы что-нибудь сказать. Он уже понял, что ему и так расскажут все, что собирались. Правда, зачем ему это надо и, главное, зачем это надо его собеседнику, он пока не понял. Ну да и черт с ним…

— Вот как? Отрадно, что даже в столь… смутный период вашей жизни вы находите в себе силы задумываться над подобными вопросами. А что касается вашего замечания, то… нет, ни в коем случае нет, — мягко улыбнулся Бальтазар Иннокентьевич. — Если бы это было так, то человек никогда бы не стал тем, кем он стал, а остался бы всего лишь мясом на клыках зверя. К тому же, можете мне поверить, в далекие времена, когда человек был еще очень слаб, на этой планете водились звери гораздо более сильные и страшные, чем те, кто сегодня олицетворяет силу зверя. То есть всякие там волки, тигры или львы. И ДАЖЕ ТОГДА человек оказался сильнее.

— Ну и к чему вы проводите со мной этот ликбез?

— Ну… ликбез — это всегда полезно, — усмехнулся Бальтазар Иннокентьевич, — к тому же не только с вами. Вон те два джентльмена тоже волей-неволей прислушиваются. — Он кивнул на сидящих спереди водителя и еще одного «джентльмена» шкафообразных пропорций.

— Ну а главное, я пытаюсь убедить вас в том, что в просьбе, которую я собираюсь высказать, нет никакого подвоха. Что она столь же выгодна вам, как и… моему работодателю.

— И что же это за просьба?

— Я бы попросил вас, — мягко начал Бальтазар Иннокентьевич, — как можно быстрее ухать из Ленинграда.

— Зачем? — спросил Андрей.

— Затем, что в этом случае у вас появится шанс остаться в живых, а мой работодатель получит возможность быстро утрясти все свои проблемы с теми, кто сейчас настроен по отношению к нему крайне негативно.

— То есть вы гарантируете, что, если я уеду из города, этот ваш работодатель не будет ни искать меня, ни преследовать мою семью.

— Ну почему же, искать-то он будет. Идеология зверя, я же говорил… Но… как бы это сказать, гораздо менее активно. И даже при очень небольших усилиях с вашей стороны вряд ли отыщет. Он все-таки еще и бизнесмен. А ваша с ним ма-аленькая разборка создает некоторые трудности для дальнейшего роста и развития его бизнеса. Так что… если олень спрыгнет в водопад, то даже волки прекращают преследование.

— А если водопад не высок и не глубок?

Бальтазар Иннокентьевич вновь улыбнулся.

— Иногда, если бизнес этого требует, полезно сделать вид, что водопад о-очень высок. К тому же в «идеологии зверя» весьма ценится безрассудная смелость, презрение к смерти и способность поступать по-своему вопреки всему. А вы все это продемонстрировали вполне наглядно. Так что уезжайте, Андрей Альбертович…

Бальтазар Иннокентьевич проводил взглядом худощавую фигуру, скрывшуюся за углом высокого забора, и, наклонившись, тронул водителя за плечо.

— В «Чепок».

Тот молча включил двигатель и тронулся вперед.

К дверям модного кафе, служащего штаб-квартирой группировки, у лидера которой Бальтазар Иннокентьевич исполнял функции ближайшего советника, и носившего неофициальное наименование «Чепок», они подъехали, когда уже совсем стемнело. Бальтазар Иннокентьевич покосился на ярко горящую витрину и едва заметно сморщился. Все эти господа, разбросанные по городам и весям огромной страны — от столиц до глухих поселков, на которых он имел честь работать, все как один страдали полным отсутствием какого бы то ни было вкуса. То, что им нравилось, что вызывало их одобрение, должно было непременно выглядеть аляповато, кричаще и пестро. Впрочем, если бы он хотел найти людей с безупречным вкусом, должен был бы искать их в другой среде. А для выполнения его ЗАДАЧИ нужны были именно такие люди…

Он вылез из джипа и двинулся к дверям, украшенным табличкой «Спецобслуживание».

Когда Бальтазар Иннокентьевич вошел внутрь, «бык», все это время буравивший его спину тяжелым взглядом, покачал головой и, повернувшись к водителю, пробурчал: