К черту любовь! - Барбара Новак

Но мне было все равно.

– Викки, ты гений, – возбужденно прошептала я. – До сих пор не могу поверить, что ты упросила саму Джуди Гарленд спеть песню, посвященную моей книге, на шоу Эда Салливана!

– Да уж, это ли не предел мечтаний! – отозвалась Викки.

– Ведь ее даже не было в программе, – не отставала я от Викки. – Как тебе удалось протолкнуть ее в сегодняшнее шоу?

– Нам просто крупно повезло, – поделилась со мной Викки. – «Поющая монахиня»[15] упала с мотороллера на мосту Трайборо по дороге сюда. – Она подняла глаза вверх и подмигнула. – Похоже, кто-то, сидящий там, благоволит ко мне!

Продюсер шоу призвал всех к тишине. Мы возвращались в эфир после рекламы. Затаив дыхание, мы ждали вступительного слова Эда Салливана.

– Дамы и господа, сегодня вечером вас ждет большой сюрприз, – объявил Эд. – Для того чтобы ознаменовать выход книги «К черту любовь» по всей территории Соединенных Штатов, мы пригласили особо почетную гостью нашего шоу, которая споет песню с тем же названием. Встречайте… Джуди Гарленд![16]

Мы с Викки завизжали – потихонечку, конечно. Мистер Салливан часто делал замечания тинейджерам, которые визжали при выходе своих фанатов на сцену, и грозил остановить шоу, если они не прекратят.

Мы скрестили пальцы за спиной на удачу.

На сцену вышла блистательная Джуди Гарленд. Не могу поверить, она стояла в нескольких шагах от меня, на фоне декораций из свисающих розовых стрелочек и большего постера с обложкой моей книги!

Я подпевала в такт веселенькой мелодии, пока Джуди призывала женщин всего мира покончить с романтическими бреднями и прочей любовной чепухой. Я все еще не могла привыкнуть к мысли о том, что сама Дороти из фильма «Волшебник страны Оз» исполняет песню, посвященную моей книге!

Когда Джуди закончила, то послала нам воздушный поцелуй. Мы с Викки прыгали от счастья как сумасшедшие и бешено аплодировали.

Шоу Эда Салливана транслируется по всей Америке, а также в некоторых странах за рубежом.

Повлияет ли сегодняшний вечер на рост продаж моей книги?

Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. На следующий день мы с Викки узнали, что как только Джуди поклонилась и исчезла со сцены, зажглась первая лампочка на коммутаторе радиотрансляционной сети. Женщины по всей Америке бросили подавать на стол воскресный ужин и стали звонить на телевидение, чтобы выяснить, где можно купить мою книгу.

К концу недели я уже поднялась на вершину списка бестселлеров, публикуемом в газете «Нью-Йоркская хроника», – под первым номером «К черту любовь» Барбары Новак.

Мы с Викки откупорили бутылку шампанского, чтобы отпраздновать победу. С витрины книжного магазина «Скрибнерс» сняли бедного картонного Дж. Ф. К. и заменили его новой фотографией… МОЕЙ!

В сногсшибательном розовом костюме.

Наконец-то все начало вставать на свои места.

Теперь ты будешь вынужден обратить на меня внимание, Кэтчер Блок!

Кэтчер

Черт подери!

Простите за грубость (хотя, возможно, Викки позже проведет цензуру и вырежет это).

Однако я не смог бы подобрать другого слова, чтобы выразить то, что чувствовал в тот момент.

Мы с Питером сидели в парикмахерской. Обычно новая стрижка повышает мне настроение и придает уверенности в себе.

Однако сегодня ни стрижка, ни чистка ботинок не могли развеять мои мрачные мысли.

Ни даже популярный журнал «Придурок», который я держал в руках. На одной из его страниц был изображен Альфред Ньюман[17] в парике из белокурых волос и в розовом костюме, выглядывающий из-за постера обложки книги «К черту любовь», на которой поверх стрелы было написано крупными буквами: «А мне по фигу!»

Повсюду куда бы ни упал мой взгляд, я видел фотографии Барбары Новак, улыбающейся мне с видом торжествующей фурии. И знаете, что было хуже всего? Она оказалась весьма привлекательной особой.

– Ты говорил, что она старая дева! – обвинил я Питера.

– Я никогда в жизни не произносил фразы «старая дева»! – парировал он.

Тогда почему он так странно посмотрел на меня в этот момент? Почему вдруг спрятался за страницами «Уолл-стрит джорнал»?

– Ну хорошо, только однажды, когда сказал матери, что называть сына старой девой не совсем верно с точки зрения здравого смысла.

Да уж, тоже мне признание. Внутри меня все кипело.

– Ты говорил, что она брюнетка! – упрекнул я его.

– Нет, не говорил!

«Похоже, он настроен все отрицать, – подумал я. – Или все это я сам придумал?»

– По крайней мере, по голосу в телефонной трубке было не похоже, что она блондинка, – сказал я, словно в оправдание самому себе.

Потом вдруг меня озарило.

– Ты все еще хочешь встретиться с этой Викки?

«Уолл-стрит джорнал» упал на пол. Питер широко раскрыл глаза.

– Конечно хочу! Думаешь, я хочу умереть «старой девой»?

– Позвони ей, – сказал я ему. – Позвони и скажи, что мы поместим фото Барбары Новак на обложке.

– О, Кэтч! Ты самый лучший друг, которого только…

– Просто позвони, – прервал его я. Нет нужды выслушивать благодарности.

У меня свои причины встретиться с Барбарой Новак.

Барбара

На следующее утро Теодор Баннер пригласил нас с Викки к себе в кабинет. Публикация книги «К черту любовь» стала знаменательным событием в истории издательства «Баннер-хаус», поэтому он хотел сфотографироваться с нами для архива.

Баннер был так доволен, что даже произнес по этому поводу маленькую речь:

– Никогда прежде за всю историю существования прессы со времен изобретения печатного станка Иоганном Гутенбергом, что позволило нам получить доступ к тиражированию мыслей и суждений величайших людей и навсегда изменило судьбу человечества, так вот, никогда прежде ни одна книга не трогала большего количества душ и умов! Это должно напомнить нам сегодня о благородной цели, во имя достижения которой мы все не покладая рук трудимся на издательском поприще – объеме продаж!

Закончив, мистер Баннер стал попеременно обнимать то Викки, то меня – уж не знаю, какое именно отношение это имело к увеличению продаж, – после чего предложил тост.

– За лучшего автора «Баннер-хауса» и за лучшего редактора «Баннер-хауса»!

Все промолчали.

Я взглянула на собравшихся. Викки и я были единственными женщинами в кабинете. Мы выделялись на фоне темных костюмов как две тропические птицы.

Теодор Баннер бросил сердитый взгляд на своих подчиненных.

– Скажите чин-чин, господа!

Это прозвучало как приказ, а не просьба.

– Чин-чин! – вяло отозвались Е. Г., С. Б., С. В., Дж. Б., Дж. Р. и Р. Дж. с места, где все они сгрудились в кучку с кислыми лицами, позируя фотографу.