Темный Луч. Часть 4 - Эдриенн Вудс

А потом Табита умоляла меня, потому что Люциан сказал, что никогда больше не попытается заявить на меня права.

— Ближе к пещере я почувствовал запах гиппогрифа. Он был так силен, и я вошел внутрь. Я увидел фиолетового дракона, которого давно не видел и тело Люциана, просто лежащее там. Я думал, ты наконец-то умерла, а гиппогриф исчез. Ты знала мое имя, а я просто стоял там. Я не понял, и когда ты сказала, что это ты… — Я остановился и прикусил нижнюю губу, вспомнив те чувства, которые переполняли меня.

Я признал, что своим драконьим обликом она заставила меня осознать, насколько я был чертовски глуп. Надежда покинула меня в ту же секунду. Я знал свою судьбу, и это пугало меня до усрачки. Но я также увидел тело Люциана, и от этого мне стало еще хуже. Боль от его отсутствующего присутствия снова вспыхнула в моей груди.

— Он был моим лучшим другом, Елена, и я никогда не хотел, чтобы что-то причинило ему боль. Я никогда бы за миллион лет не подумал, что он умрет. Он был таким несокрушимым, но его убил яд гиппогрифа.

Случайная слезинка скатилась по моей щеке, и я вытер ее.

— После этого я возненавидел тебя еще больше, потому что винил тебя. Вот насколько я был запутан. Я винил тебя, потому что именно в тебя он влюбился. Если бы тебя не было в его жизни, он бы никогда не оказался в той пещере. Вот почему я не хотел помогать тебе найти твоего дракона, когда мастер Лонгвей попросил меня. Я знал, что обращусь, я всегда знал, но на короткое время та надежда, которая пришла с тобой, заставила меня забыть о последствиях моего обращения, и все это вернулось в ту минуту, когда ты стала драконом.

Я высказал свой страх перед тем, что сделает Горан, если когда-нибудь найдет меня. Как мы вместе уничтожим Пейю и, возможно, завоюем другую сторону стены. Затем разговор перешел к той части, о которой я хотел ей рассказать.

Она стала Рубиконом, и вместе с этим появилась новая надежда.

Люциан, возможно, и ушел, но был другой, который мог убить меня, когда я стану слишком темным. И что я должен был обучить ее как можно скорее, потому что я был свирепым, а Елене нужно было стать свирепой. Я не хотел разрушать свой мир.

— В ту ночь, когда ты сказала мне, что не можешь этого сделать, что ты любишь меня… Мне пришлось солгать, Елена.

— О чем? — Она медленно закрыла глаза, а затем открыла их еще медленнее.

— О том, что ты заставляешь меня чувствовать себя нормально, когда я с тобой. Я не хотел этому доверять, так что я могу понять, почему ты этому не доверяешь. Это был двусторонний поток. Я просто был слишком труслив, чтобы думать, что это продлится долго.

Я рассказал ей, что чувствовал по поводу нашего совместного времяпрепровождения. Я признался во всем. Каждый раз мне хотелось поцеловать ее.

— Но я знал, что то, что тебе предстояло сделать, будет трудным, поэтому мне пришлось дистанцироваться от тебя, чтобы однажды ты смогла это сделать.

— Той ночью ты разбил мне сердце. — Голос Елены дрогнул.

Я хмуро посмотрел на нее, и она отвела взгляд, в ее глазах блестели слезы.

— Часть меня тоже сломалась, Елена. Когда я произнес эти слова. У меня не было выбора, так как я был темным. Я не хотел, чтобы ты была там со мной. — Это было трудно объяснить, но я собирался попытаться. — Тебя окружал этот свет, даже когда ты была драконом. Мне нравился этот свет. Я боялся, что если ты останешься со мной, этот свет померкнет, и одно это меня бы доконало. Я был трусом, ладно.

Она вздохнула.

— Я был так глубоко погружен в это, что даже не думал, что, возможно, твой свет сможет вытащить меня из тьмы. В то время так и было, потому что я не чувствовал и половины того, что обычно чувствую, когда нахожусь рядом с тобой. Так что да, я солгал в ту ночь, думая, что защищаю этот свет.

Она просто уставилась на меня.

— Я знал, что то, что ты чувствовала, было реальным, потому что для меня это тоже было реальным, но я также знал, что ты никогда не уничтожишь меня, поэтому я должен был сказать тебе, что это я виноват в смерти Люциана. Я не думал, что это сработает. — Я вздохнул. — Но потом ты разозлилась, и проявился твой розовый огонек. Я знал, что наконец-то достучался до тебя, превратив то, что ты испытывала ко мне, в правильное чувство, что ты могла уничтожить меня, не причинив при этом боли. — Молчание затянулось, пока я думал о том дне, а потом у меня на глаза навернулись слезы. Я всхлипнул. — О чем я не договаривал, так это о том, что когда ты пообещала наконец убить меня, когда придет время, этот свет просто исчез. Я знал, что зашел с тобой слишком далеко. Что ты действительно ненавидела меня, и это довело меня до крайности.

Она удивленно посмотрела на меня.

— Свет исчез?

Я кивнул.

— Грег и Эдди вкололи мне успокоительное в нужный момент, и совет приказал держать меня в таком состоянии до тех пор, пока кто-нибудь достаточно храбрый не выступит с заявлением прав.

Я улыбнулся, и затем мы начали говорить о ее заявлении прав. Как она была умна и не просто одурачила меня, преподав мне урок благодарности, но и как она одурачила всю Пейю.

Елена тоже призналась в своей тьме, и я мог видеть, что она все еще чувствовала себя дерьмово из-за желания убить Ченга.

Я притворился, что Ченг мне этого не говорил, и озвучил это вслух.

Она кивнула.

— К твоему сведению, если бы я была Рубиконом, у меня не хватило бы ни сил, ни воли держаться за хорошую сторону, Блейк. Я так быстро забыла о своей хорошей стороне и встретила тьму с распростертыми объятиями. Так что я тоже солгала в тот день, когда сказала, что все, что тебе нужно было сделать, это держаться, чтобы не стать темным.

— Не говори так, Елена.

— Это правда. Я не так сильна, как ты думаешь.

— Тебе не нужно быть такой сильной. Я сильный.

Я снова улыбнулся и продолжил разговор о заявлении прав. Какой преданной выглядела Елена, когда узнала, что