Убийственно красива, или Кто развел светскую львицу - Полина Раевская

– Мне важно, чтобы ты не потеряла голову, – печатая каждое слово, произнес он. – Андрей может быть обворожительным, но бывает и крайне жестким. Не хотелось бы, чтобы ты испытала горькое разочарование.

– Ну да, куда лучше, если я буду преодолевать отвращение, ложась с ним в постель, – меня уже было не остановить. Когда я завожусь, я способна на отчаянные поступки самоубийцы.

– Никто про постель и не говорил. Я же сказал – это вовсе не обязательно.

– Очень интересно. Пылающий страстью мужчина везет меня в свое уединенное гнездышко. Я, заметьте на минуточку, не возражаю. И что потом? Неожиданно выясняется, что я мужчина? Или страдаю от редкого умственного заболевания, при котором человек не понимает очевидных вещей? «Извините, Андрей, – пропищала я тонким голосом, репетируя свой будущий разговор с Карасиком, – я неправильно вас поняла и вообще отправлялась сюда с намерением полюбоваться чудными цветочками в вашем саду. Не могли бы вы выкопать пару луковиц для моей мамы? Она будет так рада посадить их на своей даче под Воронежем».

– Перестань, – Селиверстов уже взял себя в руки и теперь говорил довольно спокойно, – ты же взрослая девочка! И не мне тебя учить, как можно избежать близости с мужчиной. Ты можешь сослаться на недомогание, критические дни. В конце концов, просто подсыпать снотворное.

Интересно, как часто с ним самим проделывали подобные трюки? Озвучить этот свой вопрос я не решилась. Лишь уточнила:

– Ага, а потом что?

– Ничего. Как только ты вернешься с виллы, сразу исчезнешь.

О как! Оказывается, все так просто. Вот только как быть с нюансами?

– И куда же интересно мне деваться? На дно морское или в землю сырую? Надеюсь, моя кончина будет быстрой и безболезненной? – Алкоголь не только развязал мне язык, но и наградил храбростью.

– Прекрати, – прервал мою эскападу Селиверстов. – Ты отлично поняла, о чем я. Отправишься в Москву, получишь все, что там тебе обещал Степанов. И даже больше.

Да мне повезло! У меня не шеф, а рыбка золотая, исполняющая желания. Вот только я хорошо знаю, что подобные сказки заканчиваются обычно разбитым корытом. Поэтому вовсе не планировала сдаваться так просто.

– И что? – решила я уточнить. – С Андрюшиными возможностями будет трудно меня отыскать в столице?

Селиверстов на это лишь неопределенно пожал плечами.

– Тебе что же, не доводилось отказывать мужчинам? Ты не сможешь популярно объяснить, что ошибалась в своих чувствах и человек тебя не интересует? – На этих словах он пристально вгляделся в мое лицо. – Или все же интересует? – продолжил допытываться он.

– Какая разница? Боитесь, что сами себя переиграете? Что я влюблюсь в Карасика и поведаю ему о ваших коварных планах? Напрасно! Если что-то и срастется у нас с ним, я первая буду заинтересована в том, чтобы обстоятельства… э… нашей любви оставались в тайне.

– Ничего я не боюсь. Это рядовая операция. Не получится так, выйдет иначе. Если мне нужна информация, я всегда смогу ее заполучить.

– Тогда что же? Чего это вас так интересуют мои чувства?

– Хотел бы я сам это знать, – пробормотал Селиверстов со злостью. Он резко подошел ко мне, обнял за плечи, притянул к себе и поцеловал.

Ноги сразу стали ватными, сердце ухнуло куда-то вниз и билось там так отчаянно, словно пойманная в силки птица. Я больше не контролировала свои мысли, чувства, тело. Этот человек, похоже, имел какую-то магическую власть надо мной, так как без особого труда сразу же подчинил себе. Это не имело ничего общего с игрой, которую я вела с Карасиком. Это вообще не было похоже ни на что, испытываемое мною ранее.

Казалось, скажи он сейчас пойти и спрыгнуть с балкона, я бы сделала это без колебаний. Жаль только, что это была игра в одни ворота, и сам Селиверстов ничего подобного явно не испытывал. Иначе как объяснить тот факт, что очень скоро он отстранился и без лишних слов покинул мой номер.

Ничего не говоря, не объясняя, оставил он меня одну посреди комнаты в самых что ни на есть растрепанных чувствах.

И тут меня охватила злость. В конце концов, что он себе позволяет? Что это, черт возьми, было такое? Проверка с целью выяснить, насколько я доступна? На вспышку неожиданной страсти, это, по крайней мере, не особенно похоже. Иначе он вряд ли бы так быстро остановился, ведь никаких препятствий с моей стороны не было.

Последнее меня особенно огорчало. Почему я так легко поддалась порыву? Ведь ясно же, что Селиверстов совсем не мужчина моей мечты. Жесткий, резкий, у нас даже вкусы ни в чем не сходятся. И все же меня отчаянно к нему влекло. Влекло на физиологическом, животном уровне. Как же так? Я ведь не животное? Я homo sapiens – человек разумный, со свободной волей. Никогда больше не поддамся силе его мужского магнетизма! Я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Мне хотелось, чтобы они порвали кожу, проникнув в плоть. Пусть у меня останутся шрамы, напоминающие о данном только что самой себе обещании.

Правда, вспоминать о нем в ближайшее время мне все равно не пришлось – шеф больше не тревожил меня своим присутствием, предпочитая действовать через подчиненных.

Поведать же мне им было о чем. Наши отношения с Карасиком развивались довольно стремительно. Уж что там сыграло роль – мое ли природное очарование, о наличии которого я до последнего времени и не догадывалась, или портретное сходство с первой любовью Андрея, но парень, кажется, и впрямь не на шутку увлекся. Его напористость и страстность вызывали у меня серьезное беспокойство. Правда, стремясь в любой ситуации отыскать что-то положительное, я утешала себя тем, что пламя, разгоревшееся столь быстро, имеет шансы погаснуть без доступа кислорода. Иными словами, с глаз долой – из сердца вон. Не стану же я любовью всей его жизни в самом деле. Вот только бы дожить до счастливого момента, когда можно будет сбежать!

Лишь сейчас я отчетливо осознала смысл фразы: «Бойтесь своих желаний, они могут исполниться». У моих ног был самый блестящий кавалер, которого я когда-либо могла заполучить, – красивый, умный, богатый. Но теперь, когда в жизнь воплотились пусть не все, но многие из моих фантазий, меня это совсем не радует.

Но, как говорится, нет худа без добра. Зато теперь я точно знала – доведись мне когда-нибудь участвовать в конкурсе «Лучший заносводильщик парней», я реально имела все шансы на победу. Проявляемым мною чудесам изворотливости мог бы позавидовать сам Гудини. Если бы, конечно, ему пришло в голову удивить публику новым номером в духе, как избежать близости с парнем.

Мы с Карасиком уже несколько раз целовались (без особого удовольствия с моей стороны, но и без отвращения), и всякий раз, когда отношения угрожали перейти на иной уровень, в дело вмешивались те или иные обстоятельства. Например, однажды у нас ничего не вышло, так как в моем номере сработала пожарная сигнализация. А всего-то нужно было дождаться, когда парень отлучится в туалет, и поводить зажженной свечкой перед датчиками огня. Стоит ли говорить, что льющаяся с потолка вода и прибежавшая администрация отеля – не лучшие декорации для страстного любовного акта? В другой раз в самый ответственный момент, когда казалось, еще чуть-чуть и… мне позвонили из редакции с просьбой немедленно выслать уже имеющиеся наработки. Для этого мне потребовалось два телефона. Организовать звонок с одного на другой было просто. Ловкость рук, и никакого мошенничества. Конечно, Карасик был сильно разочарован, но работа есть работа, так что ему пришлось смириться.

И все же я понимала, что настанет день, когда меня никто и ничто не спасет. Что я буду делать, оказавшись на острове? Как стану оправдывать свое нежелание вступать в близость, учитывая недвусмысленные знаки внимания, оказываемые мною сейчас? Может, заявить, что я приняла обет не вступать в связь с мужчиной до свадьбы? Ага, и какого рожна я тогда поперлась с ним в его дом? О! А что, если сказать, что у меня редкое заболевание, при котором заниматься любовью можно исключительно при полной луне? Ну, или в ее отсутствие – в зависимости от того, что там у нас будет в тот момент твориться на небосводе. Да ну, бред, конечно! Или… Может, приступ эпилепсии изобразить? А что? Я бы наверняка сумела. Вот только тогда отправит меня Карасик на материк или куда подальше, и задание будет провалено. Не то чтобы меня это сильно волновало, но об угрозах Степанова я все же не забывала.

Решение никак не находилось, а Карасик с каждым днем становился все настойчивее. Еще и Селиверстов совсем не стремился мне помогать. От него не было ни слуху ни духу. С того памятного вечера, когда он меня поцеловал, я его вообще ни разу не видела.

А ведь именно он и был виноват в том, что я сейчас так мучительно искала выход из сложившейся ситуации. Меня никак не назовешь монашкой, и при других обстоятельствах я наверняка прониклась бы к интересному, умному и харизматичному Карасику симпатией, но в дело вмешался Селиверстов, и теперь все мои мысли были посвящены ему. Выкинуть из головы тот вечер мне не удавалось. Невозможно было не думать о том, что могло бы произойти, не прерви он тогда так неожиданно наш поцелуй.