Сказки Уотершипского холма - Ричард Адамс

Два-три дня спустя Эль-Ахрейра зашел к «Распрекрасным Удальцам», поскольку в долгие летние дни имел обыкновение навещать своих сородичей. Хваст с большим уважением поклонился ему и выразил надежду, что Эль-Ахрейра задержится у них погостить на несколько дней, чтобы погрызть свежего клевера, который только-только начал цвести. Эль-Ахрейра принял приглашение, сообщив, что был бы рад встретиться с Ауслой, которую давно не видел.

Вся Аусла гордо вышла ему навстречу, выстроившись в ряд. Их холеные шкурки сверкали на солнце, а белоснежные кончики хвостов сияли чистотой. Эль-Ахрейра похвалил доблестных солдат за прекрасный внешний вид, заметив, что они все кажутся бравыми молодцами. Затем он обратился к Аусле, переводя взгляд с одного гвардейца на другого.

— Вы все в отличной форме — красавцы-кролики, на которых приятно посмотреть. Но я бы хотел, чтобы и сердца ваши были бы такими же прекрасными, а дух высоким — под стать внешности. Вот, например, ты, — продолжил Эль-Ахрейра, обращаясь к рослому самцу по имени Усердный, — что бы ты сделал, если бы однажды вечером, возвращаясь домой, наткнулся на раненого хлесси, умоляющего о помощи? Отвел бы ты его к себе в колонию? Приютил бы на ночь?

— Ну, конечно, я бы помог ему! — воскликнул Усердный. — Привел бы к нам и разрешил бы жить, сколько захочет, пока его силы не восстановятся.

— А ты? — спросил Эль-Ахрейра, повернувшись к другому кролику.

— Я поступил бы точно так же, сэр, — ответил кролик.

Все остальные единодушно отвечали то же самое, что и первый кролик.

И тут у всех на глазах Эль-Ахрейра съежился, усох и вскоре превратился в того несчастного кролика, которого несколько дней назад нашли в лесу Верзила и Громила. Эль-Ахрейра рухнул на землю и, лежа на боку, взглянул на Верзилу и Громилу.

— А вы что скажете? — поинтересовался он. Но кролики, оцепенев, не промолвили ни слова.

— Вы узнаете меня? — задал им вопрос Эль-Ахрейра. Все кролики из Ауслы молча глядели на Верзилу и Громилу, не понимая, что происходит, но догадываясь, что поникших кроликов и Эль-Ахрейру связывает какая-то тайна.

— Мы… мы вас не узнали… — пробормотал наконец Верзила. — В жизни вы совсем другой… Нам даже в голову не пришло…

— Вам даже в голову не пришло, что я тоже кролик! — с издевкой проговорил Эль-Ахрейра. — Но теперь-то вы в этом не сомневаетесь?

И прежде чем вернуть свой истинный облик, Эль-Ахрейра позволил каждому подойти поближе и рассмотреть его.

— Это на будущее, — подытожил он. — На тот случай, если вы снова не признаете меня.

Верзила и Громила решили, что Эль-Ахрейра жестоко накажет их за провинность, но тот лишь рассказал всю правду Хвасту и всем, кто стоял вокруг него. Эль-Ахрейра поведал, что случилось с ним в тот вечер, когда он, приняв вид раненого несчастного хлесси, беспомощно лежал под кустом терновника. В глубине души каждый подумал, что тоже прошел бы мимо, не оказав раненому никакой помощи… Каждый, кроме самого Хваста и еще одного старого кролика по имени Теммерон, которого Главный Кролик представил Эль-Ахрейре.

— Единственное, что я хочу сказать, милорд, — дрожащим от старости голосом пробормотал Теммерон, — если бы мне пришлось встретиться с вами в тот вечер, я сразу бы понял, что вы не тот, за кого себя выдаете. Хотя, быть может, я бы не смог узнать в вас Принца, у Которого Тысяча Врагов, но мне сразу бы стало ясно, что встреченный принял чужое обличье.

— А как бы вы это поняли? — изумился Эль-Ахрейра. Он был слегка обескуражен ответом дряхлого кролика, поскольку считал, что никто лучше его не смог бы сыграть роль несчастного раненого хлесси.

— Я бы сразу почувствовал, милорд, что вы не похожи на кролика, который видел Дыру в Небе. И сейчас вы ничем не напоминаете кролика, имевшего такой опыт.

— Дыру в Небе? — удивленно воскликнул Эль-Ахрейра. — А что это такое?

— Это невозможно объяснить, — отвечал Теммерон. — Никак невозможно. Я не хочу выказать неуважение к вам, милорд, но…

— Ничего страшного, — ответил Эль-Ахрейра. — Я просто хотел спросить, что вы называете Дырой в Небе. Разве такое бывает?

Вместо ответа древний кролик обвел Эль-Ахрейру туманным взглядом, как бы не понимая, о чем вообще речь. Мотнув головой на прощание, он повернулся и захромал прочь.

— Оставьте его в покое, милорд, — посоветовал Хваст Эль-Ахрейре. — Он вполне безобидный старик, никого не трогает, живет сам по себе, и мы даже подозреваем, что он день от ночи отличить не может. А ведь когда-то был одним из самых храбрых и отважных солдат в Аусле!

— А про какую Дыру в Небе он говорил?

— Если вы этого не знаете, милорд, то мы и подавно не знаем, — ответил Хваст.

Он до сих пор чувствовал себя неловко: ведь двое кроликов из его Верной Ауслы оказались отъявленными негодяями.

Эль-Ахрейра больше не возвращался к этому неприятному происшествию.

Он погостил в колонии несколько дней и вел себя так, будто ничего и не случилось. Собравшись уходить, он, как всегда, пожелал колонии всех благ: счастья, здоровья и процветания.

Эль-Ахрейра долго думал о том, что сказал ему старик Теммерон, и где бы ни оказался, спрашивал всех и каждого, что им известно про Дыру в Небе. Но никто ничего путного ему не ответил. Долго Эль-Ахрейра бродил, пытаясь разузнать хоть что-нибудь о мучившей его загадке, и, наконец, поняв, что окружающие принимают его за сумасшедшего, оставил расспросы. Эль-Ахрейра терялся в догадках. Он пришел к заключению, что, несмотря на свой высокий титул Кроличьего Князя, лишен чего-то весьма значительного и важного: ему недоступна какая-то тайна. Возможно, многие знали ответ на эту загадку, но просто не желали поделиться сокровищем. Должно быть, это такая замечательная штука — Дыра в Небе! Ах, если бы он смог ее найти! Быть может, она оказалась бы самой большой драгоценностью, встретившейся ему на жизненном пути! Эль-Ахрейра решил не сдаваться и во что бы то ни стало отыскать заветную Дыру в Небе.

Ну, как вы знаете, странствия по белу свету заводили Эль-Ахрейру в самые отдаленные уголки Земли — гораздо дальше, чем обычно забредают обычные кролики вроде нас с вами, которые счастливы тем, что есть зеленые лужайки, где распускаются цветы, папоротники и прочая травка, которой можно наесться вволю. Он привык к высоким холмам и дремучим лесам и даже научился переплывать реки не хуже водяной крысы. И, конечно же, в таких долгих путешествиях он встречал самых невероятных и любопытных существ, многие из которых были небезопасны для кроликов. И вот однажды вечером, говорится в этой сказке, когда солнце уже близилось к закату, Эль-Ахрейра шел по узкой тропинке, петлявшей среди холмов. И вдруг навстречу ему вышло весьма странное животное — тимблер, зверь, о котором нам ничего не известно, кроме того, что он очень злобный и агрессивный.

— Что ты тут делаешь? — сердито спросил тимблер Эль-Ахрейру. — Убирайся отсюда сейчас же, грязный вонючий кролик!

— Я ничего плохого тебе не сделал, — отвечал Эль-Ахрейра. — Я просто иду по тропинке и никого не трогаю.

— Вон отсюда! — рявкнул зверь. — Разворачивайся и топай восвояси!

— И не подумаю, — возразил Эль-Ахрейра. — У тебя нет никакого права командовать мной.

Тут тимблер набросился на Эль-Ахрейру, и Эль-Ахрейра сцепился с ним, и они, лупя и колошматя друг друга что было сил, покатились по зарослям крапивы и полыни. Свирепый тимблер оказался сильнее и крепче Эль-Ахрейры, и противнику удалось нанести несколько тяжелых ранений нашему кролику, так что тот начал истекать кровью. Но Эль-Ахрейра и не собирался сдаваться. Он так отчаянно сражался, что охромевший тимблер, получив сполна, позорно бежал с поля брани, проклиная на ходу соперника.

Эль-Ахрейра очень ослабел после драки. У него кружилась голова. Рухнув на траву, он пытался устроиться поудобнее, чтобы хоть немного передохнуть после тяжелого боя, но никак не мог найти себе места: у него ныла каждая косточка, нестерпимо болели свежие раны. Пришла ночь, не принесшая облегчения его страданиям. Напротив, боль только усилилась. Должно быть, Эль-Ахрейра провалился в сон, потому что, открыв глаза, он увидел, что уже настало утро, а на соседней березе радостно распевает дрозд. Кролик попытался встать, но ноги его подкосились, и он снова упал на землю. Каждое движение причиняло невыносимые муки: идти дальше он не мог и вынужден был беспомощно лежать на траве, ожидая самого худшего. Он уже было решил, что жизни его пришел конец.

Вскоре кролик впал в забытье и весь день пролежал, не шевелясь и не замечая течения времени. Иногда он проваливался в тяжелый сон, но и во сне боль ни на секунду его не оставляла. Один раз ему привиделся Проказник, и во сне Эль-Ахрейра молил о помощи. Но облик Проказника вскоре померк, растворившись в воздухе, а видение превратилось в можжевеловый куст, под которым лежал Эль-Ахрейра. Затем ему примстилось, что он — Орех и что будто бы он говорит Росинке, чтобы она хорошо присматривала за колонией, пока они с Лишайником будут дежурить в спецотряде «Всеобщего Патруля». Все эти видения либо распадались на фрагменты, либо растворялись в тумане, а иногда и сливались в несусветную чехарду отдельных образов, за которыми Эль-Ахрейра следил вполглаза, путая сон с явью. Весь день напролет кролик пытался повернуть голову, чтобы лучше различить фигуры, мелькавшие перед ним, но ему так и не удалось четко определить границы размытых пятен, мельтешивших перед ним. И еще какой-то кролик нашептывал ему анекдоты, смысла и сути которых Эль-Ахрейра не понимал. Он был измучен болью и отчаяньем. Однажды ему померещилось, что кролик зовет на помощь Проказника, и внезапно Эль-Ахрейра понял, что это был он сам!