На полпути с обрыва - Кир Булычев

– Что ты потеряла в Ялте? – удивилась Вероника.

– Мне хочется еще побыть на юге… но не здесь.

– Может, мне поехать с тобой?

Ну вот, еще этого не хватало!

– Ты лучше иди в душ, – посоветовала Кора.

Вероника потянулась – она загорела за эти несколько дней, следы трусиков ослепительно белели на смуглых обнаженных бедрах. Кора вспомнила почти забытую картинку: она стоит в ярко освещенном таксидермистском музее князя Вольфганга дю Вольфа и смотрит на чучело прелестной акробатки Кларенс, убитой князем… у нее была точно такая же фигура, как у Вероники…

– Не злись, – сказала чуткая Вероника. – Не поеду я с тобой в Ялту. Не буду вмешиваться в твою личную жизнь… Я лучше полечу на Марс, ты знаешь, что я строю там мастерскую. И в труде буду искать утешение.

– Если Всеволод найдется, ему дать твой адрес на Марсе?

– Еще чего не хватало! – Вероника надула пухлые розовые губки. – Я не прощаю мужчин, которые заставили меня страдать.

Вероника убежала в душ. Она быстро утешится, займется марсианскими делами, закружится в обрамлении поклонников – все же первая невеста Марса…

Ночью Милодар сказал, что попытка перехода Коры в параллельный мир будет предпринята через два дня. Но с утра события начали набирать темп.

Завтракали, как всегда, в кафе.

За соседний столик уселась Ксения Михайловна. Все стали с ней здороваться. Ксения Михайловна была печальна.

– Я была против спешки, – сказала она, когда Вероника отошла к общему самовару. – Но лететь придется сегодня.

Кора не поверила бабушке. Она уже догадалась, что лицемерие – достоинство шпиона. А старушка состояла в шпионках лет семьдесят.

Не дождавшись ответной теплой реакции от кролика, бабушка быстро прошептала:

– Отстанешь от остальных на большой аллее. Тебя будут ждать. Ясно?

– Ясно, – ответила Кора, в тот момент она их всех ненавидела, и лишь гордость не позволяла ей улететь из Крыма первым же рейсом.

После завтрака все пошли к морю. В то утро никто не шутил, не смеялся, как будто инженер мог услышать и рассердиться.

Кора сказала Веронике, что забыла дома книжку, которую хотела дочитать, и, подождав, пока все скрылись за поворотом, медленно пошла обратно.

– Кора, – шепотом позвала ее скамейка. Милодар скрывался за ней в плотно сбитом из жестких листочков кусте. – Садись. Делай вид, что загораешь.

Кора уселась на скамейку. Сделать вид, что загораешь, было трудно, потому что скамейка стояла в густой тени.

– Есть указание Галактического центра, – продолжал шептать Милодар. – Операция считается срочной. Подготовка сокращается. В три часа мы совершаем переход.

– Как так? – испугалась Кора. – Я не готова.

– Ждать нельзя.

– Но я совсем не готова.

– Сейчас ты поднимешься со скамейки и пройдешь направо по аллее до статуи Аполлона. Зайдешь за статую и остановишься. Ясно?

– А можно завтра? – заныла Кора в ужасе от неотвратимости операции. Будто ей сообщили, что поход к зубному врачу переносится с послезавтрашнего дня на сегодня.

– Вставай и иди! – приказал Милодар.

Коре ничего не оставалось, как встать и идти.

Она дошла до белой мраморной статуи Аполлона. Затем обошла ее. На аллее никого, к счастью, не было. За спиной Аполлона, который стоял на цветнике, был канализационный люк. По требованию интуиции Кора на него встала. И в тот же момент люк ухнул вниз. Она даже не успела протянуть руки, чтобы ухватиться за край колодца.

Как только крышка люка сбросила с себя наездницу, она, в нарушение законов гравитации, ринулась наверх и, заняв законное место, отрезала Кору от дневного света. К счастью, девушка не ушиблась, потому что на дне колодца ее подхватили крепкие руки невидимого в темноте мужчины.

Свет зажегся. Она стояла на бетонном полу тоннеля.

– С прибытием, – сказал толстенький, круглый композитор Миша Гофман.

– А ты что здесь делаешь? – удивилась Кора. – Ты же был в столовой.

– Извини, что не представился сразу. Мне только сейчас комиссар сказал, что ты трудишься в нашей фирме, – сказал Миша. – Я думал, ты штатская, просто телка.

– И ошибся, – произнес Милодар. – А в людях надо разбираться. Кора – наш постоянный сотрудник. Имеет благодарность командования за ликвидацию банды Карлуши дю Вольфа.

– Ну, прости, коллега, – повторил Миша. И взгляд его, прежде рассеянный и легкомысленный, теперь лучился товарищеским теплом. А Кора, которая совсем недавно с негодованием отвергала саму возможность сотрудничества с полицией, почувствовала это приятное тепло. Всегда лестно выглядеть значительной в чужих глазах, даже в глазах полицейского агента.

– Мальчики, девочки, – призвал к порядку Милодар. – Срочно идем в центр подготовки к полетам. У нас в распоряжении три часа. После этого Кора уходит в параллельный мир.

– Нет, – возмутился Миша Гофман. – Так поступать нельзя. Несмотря на ваши уверения, комиссар, я знаю, что Кора не готовилась специально к полевым операциям.

– Она создана для полевых операций!

– Я не позволю рисковать жизнью прекрасной девушки!

Кора тепло поглядела на Мишу Гофмана. И хоть песенник был значительно ниже ее ростом и толст, Кора подумала, что не внешность определяет качества мужчины. Ведь и Тамерлан, и Наполеон были невелики росточком. А какие женщины извивались у их ног!

Милодар между тем быстро уходил низким туннелем. Туннель был выбит в скале, он наверняка нес разумную функцию, будучи коллектором для различных сетей – по нему тянулись разного рода кабели и трубы, – а кроме того, служил средством сообщения для работников разведок и секретных служб. Особенно он пригодился во время операции «Параллельный мир».

Однако центр управления операцией располагался не в узком и тесном туннеле, а дальше, в подвале виллы «Ксения», куда они и добрались метров через двести.

Подвал виллы «Ксения», как объяснил по пути Милодар, долгие годы использовался как склад магазина, занимавшего первый этаж виллы. Теперь ввиду опасности склад был незаметно переведен на третий этаж, а в обширном подвале расположились приборы подслушивания и подсматривания, которые держали под контролем как Птичью крепость, так и близкую к обрыву часть моря.

У компьютеров и экранов сидели сотрудники ИнтерГпола, и никто из них не обернулся, когда Милодар и его спутники вошли в зал. Лишь высокий старик с бородкой, как у американского дяди Сэма, в голубом халате, строевым шагом приблизился к Милодару, протянул ему распечатку и сообщил:

– Здесь последние данные по напряжению поля и утечке масс.

Милодар сделал вид, что внимательно проглядывает цифры, затем положил лист на ближайший стол и обратился к старику: