Три красавицы на одну ночь - Дарья Калинина

— Высуши, — снизошла Кира. — Высуши, и поедем!

И, схватив фен, она подступила к Лесе.

— Все просто отлично прокрасилось, — невольно отметила она, хотя мысли ее были заняты совсем другим.

Пока Кира сушила подругу, в голове у нее сформировался план.

— Саиду о том, что мы поедем к Ане, не говорить, — распорядилась она, когда подруги выходили из своего дома.

А на робкий вопрос Леси почему, так глянула на нее, что у Леси пропало всякое любопытство.

Аня жила на «Академке». Не то чтобы уж совсем окраина, но уж точно не центр. Впрочем, до метро «Академическая» от ее дома было две троллейбусные остановки или десять минут пешком. Ночью, разумеется, подруги воспользовались Кириной «десяткой».

Машина была настоящее чудо. Неприхотливое и покладистое. Она служила Кире и Лесе верой и правдой уже год. Несмотря на дружные уверения всех общих знакомых, которые в один голос твердили, что «десятка» должна, просто обязана развалиться на части уже в первые же несколько дней эксплуатации, та почему-то до сих пор не потеряла ни одного винтика.

Вот и сегодня подруги, запрыгнув в теплый салон, с облегчением вздохнули. Как все-таки хорошо, что у них есть собственное средство передвижения! К тому же успевшее за этот год стать им таким родным.

— Как чувствовала, ничего сегодня не пила в кафе, — произнесла Кира, когда на безлюдной ночной дороге их остановил «фокусник» с полосатой палочкой, и тут же встревоженно добавила: — Как думаешь, тот табак, который мы курили в кальяне, он успел пропитаться коньяком?

Проверив у девушек документы, гаишник неодобрительно пробормотал что-то в том духе, что порядочные люди по ночам спят, а вот шалавы всякие мотаются, никакого от них покою, да еще машины новые себе покупают.

— У нас подруга пропала! — возмущенно произнесла в ответ Кира. — Мы ее ищем!

— Вот, а я что говорю! — почему-то страшно обрадовался гаишник. — Дома, девки, сидеть надо. Детей рожать. А не по городу по ночам шастать!

— Ну, не получились у нас пока дети, — отдавая должное его справедливым укорам, развела руками Кира.

— Да бросьте вы чушь городить! — неожиданно вспылил гаишник, который, видимо, в часы своего дежурства старательно предавался размышлениям о плачевной демографической ситуации в стране. — Чему там не получаться-то! Раз, и готово! И знаете что, вы прямо сейчас и езжайте к своим мужикам.

— Хорошо, — покорилась своей участи Кира, решив не спорить. — Мы можем ехать?

— К мужикам, — вполголоса пробормотала Леся так, что услышала ее одна Кира, и уже погромче добавила: — Чтобы детей с ними делать!

Кира испепелила подругу взглядом. Но гаишник ничего не расслышал. Он был занят тем, что снова что-то втолковывал Кире. С трудом получив у него назад свои документы, Кира поспешно затрусила к своей машине, сопровождаемая недовольным бурчанием гаишника:

— Дома сидеть по ночам надо, детей воспитывать, мужей обихаживать, а то все шляются и шляются, на свою голову!

У Ани дверь подругам никто не открыл. Они звонили и звонили, но все без толку. И когда уже начали сомневаться, правильный ли адрес им назвал Саид, который, что ни говори, изъяснялся очень уж невнятно, должно быть, пьян был сам изрядно, дверь соседней квартиры открылась и оттуда появилась зверская небритая физиономия.

— Ну! — гаркнула физиономия. — Чего вы тут трезвоните?

— Нам бы Аню, — вспыхнула Леся, не терпящая грубости.

— Вы хоть на часы смотрели?! — не унимался сосед. — Какая вам Аня? Спит девка давно!

— Ой, значит, она тут живет? В вашей квартире? А мы и не знали! — обрадовалась Леся, а мужик от злости, похоже, на некоторое время лишился дара речи.

— Так вы такой трезвон устроили, людей перебудили, а сами даже не знали, тут ваша Анька живет или где в другом месте? — грозно насупился он, когда к нему все же вернулась речь. — А ну! Проваливайте отсюдова! Слышьте, а то я сейчас штаны натяну, выйду да по шее вам накостыляю!

После этого подруги ушли. Вступать в рукопашную с этим типом им не хотелось. А ну как соврет и выйдет прямо так, как есть, без штанов? Очень им нужен такой стресс!

Но не успели девушки подойти к дверям лифта, как они открылись и оттуда появилась высокая грузная пожилая женщина с каким-то помятым опухшим лицом и простой стрижкой на коротких бесцветных волосах. Женщина волокла в обеих руках по огромному фирменному пакету из соседнего супермаркета. Они были набиты под завязку продуктовыми коробками, кульками, консервными банками и прочими съестными припасами.

— Уф! — тяжело выдохнула она, изумленно глядя на подруг.

Кира попыталась просочиться мимо тетки к лифту, но вышло это не очень ловко. Он зацепила пакет в руках женщины, ручки его вырвались, он упал, и из него во все стороны покатились румяные краснобокие яблоки.

— Ой, извините! — вспыхнула Кира. — Я нечаянно! Я сейчас все соберу!

Тетка от ее помощи не отказалась, отнесясь к событию спокойно.

— Да ладно! — отмахнулась она. — Я уж пришла! Не страшно!

Кира уже собрала все яблоки и сложила их в прозрачный полиэтиленовый пакетик.

— Сама виновата, надо было мешок завязать, а я поленилась, — сказала женщина, с благодарностью принимая свои яблоки и укладывая их обратно в сумку.

После этого она тяжело прошлепала прямиком к той самой двери, куда только что безрезультатно пытались дозвониться подруги. А когда тетка начала ковырять ключом в замке, подруг осенило.

— Постойте, так вы Анина мама? — первой воскликнула Леся.

Женщина замерла, как была, с ключом в руках.

— Да, — ответила она наконец. — Анька — моя дочь. А что с ней?

В ее глазах мелькнула тревога. А по полному нездоровой одутловатостью лицу разлилась бледность.

— Ничего страшного! — торопливо произнесла Кира, решив, что нельзя пугать явно больную женщину раньше времени. — С ней все в порядке. Просто мы собираемся ехать сегодня за город. А ночи стоят холодные. Вот она и попросила нас зайти к ней домой и взять какой-нибудь свитер.

— А-а, — казалось, слегка успокоилась женщина. — Проходите!

Девушки помогли ей внести сумки и вошли следом за хозяйкой. В квартире было грязновато. Очевидно, по нездоровью старшая хозяйка не слишком обременяет себя наведением чистоты в доме. А Анька небось слишком занята своими амурными похождениями, чтобы следить за порядком.

Звали Анькину мать Альма Федоровна. И она уже, как сообщила подругам, третий год не работала, имея вторую группу инвалидности в связи с заболеванием почек и гипертонией.

— А чего Анька сама за вещичками не приехала? — спросила у них Альма Федоровна, устроив свои покупки на крохотной кухоньке, заставленной громоздкой старомодной мебелью.

— А мы живем тут рядом, — быстро соврала ей Леся. — Вот она и попросила заглянуть.

— Что за поездка-то хоть? — посмотрела на нее Альма Федоровна. — Моя-то с Валерой едет? Или с этим арабом?

— С арабом, — сказала ей Леся.

— А Валера — это кто? — заинтересовалась Кира.

— Ой, беда с вами, девки, — тяжело вздохнула Альма Федоровна и вдруг спросила: — Чай пить будете? А то я из магазина только пришла, пока сумки дотянула, в горле все пересохло. Хоть ночью народу и нет совсем, я специально в наш супермаркет только ночью хожу, но все равно одной не под силу столько таскать. — И, бухнув на газовую плиту покрытый толстым слоем гари чайник, Альма Федоровна продолжила: — Не надо было столько всего набирать. Да только пенсию сегодня выдали. Вот и не удержалась. А как дотащу, и не подумала. И Анька тоже хороша! Нет чтобы матери помочь. Все носит ее где-то! Как с утра ушла, так и нет ее до сих пор!

И, посмотрев на подруг, она спросила:

— Когда обратно-то вернетесь?

— Откуда? — удивилась Леся, благополучно успевшая забыть собственное вранье.

— Так за город же ехать собираетесь компанией? — удивилась Альма Федоровна. — Или я чего не так поняла?

— Так, так, — поспешно закивали головами подруги. — Все так. А вернемся… Не знаем, как дело пойдет. Может быть, уже завтра. А может, задержимся.

— Ясно, — вздохнула Альма Федоровна. — Ой, смотрите, девки, догуляетесь! И чего моя Анька с этим Саидом связалась? Не пойму я. Конечно, Валерик тоже не подарок. Не пойми откуда приехал. Да хоть свой, русский. С ним все ясно, а Саид этот — темная лошадка.

И она озабоченно покачала головой.

— А этот Валера, он кто? — спросила у нее Кира, перед которой Альма Федоровна в этот момент поставила высокий бокал с крепким чаем и придвинула купленный в магазине шоколадно-вафельный тортик, нарезанный на крупные куски.

Даже не куски, а кусищи. Себе она налила чаю не меньше полулитра, всыпала пять ложек сахару и взяла торт. Непонятно, как при больных почках Альма Федоровна пила столько жидкости и лопала явно вредное ей сладкое.