Важен каждый - Анар Ертулевна Мешимбаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через неделю я понимаю, что звонка не будет. Я начинаю звонить друзьям в Москву, объясняю без подробностей, что мы вынуждены приехать в Москву на неопределенное время, и нам надо будет где-то жить. К счастью, у наших московских друзей оказалась временно свободная квартира на окраине, и мы могли там остановиться на несколько недель.
Прошу туроператора поменять билеты на Москву.
Асель: Турция с солнцем и учебниками
Я уже плохо помню, как мы добирались из Астаны в Турцию, но помню время, проведённое там. Я была счастлива. Тепло, солнце, вода, вкусные блинчики с шоколадом, которые готовили на улице около отеля, веранды, плетёные кресла, гамаки, пальмы. Всё как надо. Но только не учебники. Это были бестии, которые мама купила специально, чтобы я не отставала от школьной программы. Школа будто бы преследовала меня по пятам. У мамы были очень хорошие и благородные цели, но для меня это был сущий ад. Все объяснения законов и правил химии с физикой, теоремы геометрии и задачи по алгебре, грамматика по русскому языку заставляли мой мозг гудеть своими непонятными формулировками и афоризмами с эпитетами. Так что я ходила под солнцем с раскалывающейся головой. Я поняла, что призрак школы бессмертен, и вне своих стен он даже хуже, чем в своей обители. В школе хотя бы встречались хорошие учителя, которые были в силах понятно разъяснить эти иероглифы в учебниках.
В Турции время пролетело незаметно, исключая часы учёбы, и вскоре мы отправились в Москву. Вот это я понимаю — кайф. В Москве я всегда бывала с мамой проездом, но образ город оставил очень хороший, добрый и красочный. Так что я была рада, но немного напугана внезапными сменами планов — я не понимала, почему мы не возвращаемся домой. А ещё меня пугала затея пожить в Москве. Жить в ней — не то же самое, что быть проездом. В этом огромном городе с кучей людей и постоянным движением? Да-а, серьёзная затея. Особенно после просторной и спокойной Астаны, где всё так понятно и просто.
Ссылка
Второй день в Москве. Утро. Звонит телефон. Приехали Сережа с Олей. Говорят, времени нет зайти, просят спуститься. Надеваю свою теплую белую куртку и иду на улицу. Они оба в серо-черной одежде. В Москве почти все одеваются зимой в темное — это практично. В Москве очень плохая экология, а зимой еще добавляется жуткий антиобледенитель — белые солевые кристаллы высыпают на улицы десятками тонн, они смешиваются со снегом, растворяются в нем и образуют коричневую кашу-жижу на тротуарах и проезжей части, и плохо смываемый серо-черный налет на обуви, автомобилях, деревьях, зданиях и, разумеется, одежде. Дует холодный ветер. Мои друзья ежатся от холода. И лица у них тоже по-московски серые. А у меня — загар. Мы смеемся — непонятно, у кого из нас проблемы. Обнимают меня и протягивают конверт: «Сколько можем. Держитесь».
Госслужба съедает много времени. Думаю, в Астане я недостаточно занималась с дочкой. Зато теперь я готовила дочке завтрак, обед и ужин по ее заказу, могла с ней гулять и ходить в театр, смотреть вместе японские аниме и просто сидеть на кухне и разговаривать. Это — главный плюс моей вынужденной ссылки. Мы учим детей, но и они многому учат нас…
Каждое утро я смотрю казахстанские новости в интернете, в надежде прочитать об окончании «дела статистиков». Просыпаюсь с надеждой, что сегодня наше изгнание закончится, пока однажды в ноябре не читаю об уголовном деле против меня и объявлении в международный розыск по линии Интерпола.
Когда понимаешь, что в Москве придется жить и ждать неизвестно сколько, начинаешь думать, как и на что жить. Начинаю встречаться с теми, кого знаю, и бывшими коллегами. Мне нужна работа. Все всё понимают. С моим резюме легко получить работу и в министерствах, и в крупных компаниях. Но, когда узнают, что я в розыске, сразу говорят: «Нет, это опасно, прежде всего — для вас».
Официально устроиться я не могу. Я занимаюсь переводами с английского на русский и экономической аналитикой. Очень помогают друзья.
Два раза в неделю, отправив дочку в школу, я еду в гости к Юле с Филом. Дорога занимает два часа. Расстояния в Москве такие, что на дорогу можно потратить полдня, поэтому в дороге все читают или утыкаются в свои телефоны. Приезжаю уже уставшая. От домашнего образа жизни у Фила, который тоже не был гражданином России и работал онлайн, начались боли в спине, и мы стали дружно заниматься цигун в их небольшой однокомнатной квартире. Было весело и смешно, потому что их маленькая дочка Сонька при каждом «упражнении сидя» пыталась залезть на спину то к папе, то к маме. Так я проездила к ним полгода, пока они не уехали жить в Англию.
Ожидание тянулось томительно долго — дни, месяцы, годы. Ждать чуда. Чуда, что правоохранительные органы Казахстана во всем разберутся и объявят, что мы можем вернуться домой.
Асель: Первый кошмар
В моей пока ещё недолгой жизни было всего два периода, когда мне хотелось умереть. И вот первые два месяца в Москве были моим первым периодом. Мои страдания по поводу школы, которые сопровождали меня половину седьмого класса и начало той осени, показались мне сущей ерундой. Если вам снились кошмары, в которых вы чувствовали тяжесть во всём теле, удушье, а вокруг было тесное и замкнутое пространство, то да, это наши первые два месяца в Москве, вы их можете прочувствовать, вспомнив эти сны. Конечно, я понимаю, что многим людям приходится проходить через куда большие страдания и испытания. Но для меня, в моём единственно-личном опыте, это было самым страшным. И слава Богу, пока это единственные мои испытания.
Мы смогли поселиться в маленькой квартире, в которой была стандартная для хрущёвки мелкая кухня, где еле могут разойтись два человека, и зал с раздвижным диваном. Когда диван раздвигался, пройти к письменному столу у окна за диваном тоже мог всего один человек, так как часть комнаты напротив него занимал шифоньер.
Нам нельзя было часто выходить на улицу. Маму уже объявили в розыск. Мы не ездили в центр. Самым большим развлечением
