Самый богатый человек из всех, кто когда-либо жил - Грэг Стейнметц

Едва первые обозы с товарами картеля двинулись из Австрии в Венецию, за ними покатили обозы из Венгрии. Как только медь оказалась в городе, Фуггер велел своему венецианскому агенту вывалить на рынок полный объем товара, независимо от цены. Продавай за столько, сколько дадут. Просто избавься от товара. Венеция мгновенно столкнулась с избыточным предложением. Там никогда не видели столько меди. Цены рухнули. Ошеломленные внезапным коллапсом рынка, прочие участники картеля придерживали свою медь на складах. Они не желали продавать на падающем рынке. При этом им приходилось платить за аренду, и так не могло продолжаться вечно. Фуггер же не останавливался, цены все падали, и весь картель терпел убытки.

Если Фуггер надеялся обанкротить прочих, это ему не удалось. Все участники картеля уцелели. Их вложения в общее предприятие были сравнительно невелики, что позволило справиться с ситуацией. Но прежнее влияние полностью было не восстановить – зато Фуггер укрепил свое положение на рынке. Он тоже быстро компенсировал потери. Когда другие отказались торговать в Венеции, он ограничил поставки меди, поднял цены и вернул рынок к привычному состоянию. Жертвы потребовали от Максимилиана наказать Фуггера. Они обвиняли Якоба в действиях, «неподобающих собрату-христианину». Эти слова могли бы озадачить Фуггера. Разве не его жертвы сами все затеяли, пытаясь очернить его в глазах императора и уничтожить? Как бы то ни было, обвинения приклеились к нему, как ярлык. До конца жизни недруги упрекали Фуггера в том, что он ведет себя не по-братски и не по-христиански.

Максимилиан не стал предпринимать ничего против Фуггера, поскольку в Швейцарии как раз случился кризис, который приковал к себе внимание императора. Швейцария являлась частью империи, но стремилась освободиться, подобно Италии. Ободренная военными успехами своих наемников, она отказалась платить «общий пфенниг». Максимилиан на заем от медного картеля вторгся в Швейцарию и заставил ее покориться. К сожалению для него, затем швейцарские отряды разгромили войско императора при Дорнахе[24]. Формально Швейцария обрела независимость в 1648 году, но фактически она завоевала свободу именно при Дорнахе, в 1499 году. С тех пор Фуггер требовался Максимилиану сильнее прежнего. Поэтому, вместо наказания за обман партнеров по картелю, Максимилиан публично восхитился хитроумием Фуггера и попросил того стать деловым партнером короны. Фуггер, как уже говорилось, не любил партнерства – и вежливо отказался.

Глава 3

Три брата

Январским утром в разгар «битвы за медь» Фуггер побрился, надел свой лучший камзол, взял золотистый берет и отправился в церковь. Он по-прежнему жил в том доме, где родился, в доме, который делил с матерью вплоть до ее смерти в прошлом году во внушительном возрасте восьмидесяти семи лет. Его братья жили дальше по той же улице. Их семейства обитали в большом доме напротив церкви Святой Анны. Фуггер по-прежнему оставался холостым. Большинство мужчин в Германии эпохи Возрождения женились сразу после двадцати. Братья Якоба задержались: Ульрих вступил в брак в тридцать восемь лет, Георг в тридцать шесть. Якоб их превзошел: ему уже исполнилось тридцать девять. Теперь все должно было измениться. Войдя в церковь, он встал у алтаря в ожидании невесты.

Ренессанс оказался поворотным пунктом матримониальной истории человечества. Отныне пары начали заключать браки по любви. В сельской местности, разумеется, практиковали сговоры, потому что это позволяло увеличить семейные наделы. Но в городах фортуна вела себя переменчиво, и бракам требовалось более надежное подкрепление, чем свидетельство о венчании. Такое подкрепление сулила любовь. Наверное, можно сказать, что именно любовь привела Фуггера к Сибилле Артц, бойкой восемнадцатилетней блондинке. Картины той поры изображают ее то на балу, то катающейся по городу в санях. Впрочем, Фуггером вряд ли руководила любовь. Он был человеком старой школы – и увидел шанс получить через брак социальную и коммерческую выгоду.

Сибилла происходила из одной из самых могущественных семей города. Ее родители принадлежали к крупнейшим землевладельцам Аугсбурга. Дядя некоторое время служил бургомистром. Наиболее старинные семейства Аугсбурга смотрели на Фуггеров свысока, как на нуворишей, однако мать Сибиллы, устроившая этот брак, избавилась от снобизма ради денег Фуггера. Якоб же добивался статуса. Род Артцев обеспечивал ему власть и влияние, а сам союз олицетворял успех. Все это было просто замечательно для бизнеса. Что касается политического влияния, Артцы владели двумя местами в городском совете. То есть Фуггер мог действовать через них на правах сводного родича и вмешиваться в местные дела из-за кулис.

Молодой аугсбургский художник по имени Ганс Бургкмайр написал свадебный портрет. Свою мастерскую он открыл буквально накануне свадьбы. Учитывая, что в Аугсбурге проживал также Ганс Гольбейн Старший, лучший художник Германии до расцвета таланта Дюрера, выбор живописца кажется странным. Но картина Бургкмайра, яркая и подробная, безусловно, является работой мастера. Пара стоит рука под руку, а китчевая на вид надпись гласит: «В 1498 году, девятого января, мы воистину слились в одно целое». Ни жених, ни невеста не улыбаются. Фуггер, в берете, очевидно торопится покончить с условностями. Сибилла кажется растерянной. На голове у нее венок, символизирующий девственность. Талия платья завышена, это подчеркивает живот и намекает на плодородие.

Записей о празднестве не сохранилось. Однако сама дата свадьбы способна кое-что поведать. Среди высшего класса было принято заключать браки зимой, поскольку холода позволяли подавать к столу экзотические деликатесы, тех же устриц и омаров. Свадебные пиршества, на которые собирались сотни гостей, длились несколько дней. Князья и епископы поздравляли молодых в один день, а друзья и родственники – в другой. Если какой-либо сановник присылал вместо себя «заместителя», семья относилась к такому человеку так, словно это был сам вельможа, и сажала его на почетное место. Городской совет Аугсбурга ввел ограничение на количество гостей на свадьбе, пытаясь бороться с роскошью и демонстрируя стремление к поддержанию социального равенства. Но Фуггер, как обычно, игнорировал правила и безропотно платил штрафы. Для него свадьба, которую нельзя назвать грандиозной, была бы попросту постыдна. Вильгельм Рем, работник Фуггера, позже присутствовал на бракосочетании Урсулы, племянницы Фуггера. Его неприятно поразило, что Урсула не скрывает лицо под вуалью, как подобает женщине из третьего сословия, но выступает с непокрытой головой, будто благородная. Рем осудил «непомерную гордыню» семейства Фуггеров и в своем тексте долго брюзжал, что другие семьи последуют их примеру.

Фуггер и Сибилла переехали в дом матери новобрачной. Вполне возможно, они провели в этом доме свою первую ночь вместе. По закону им следовало «закрепить» брак, чтобы тот признали легитимным. Братья Фуггера и их друзья, возможно, дожидались на улице, подбадривая молодых громкими советами, как опять-таки было принято. Фуггер хотел детей – хотя бы ради того, чтобы обзавестись наследниками. Его братья уже имели многочисленное потомство, а у Турзо, партнера Якоба по венгерскому предприятию, сыновей было столько, что он посвятил церкви сразу троих. Каждый из них, благодаря влиянию отца и Фуггера, достиг епископского сана. Фуггер задумался о преемственности еще в начале карьеры; увы, брак с Сибиллой не принес ему наследников.

Тем не менее, бездетным его не назвать. Однажды он встретил женщину по имени Мехтхильда Бельц, которая стала его любовницей. Они прижили общего ребенка. Позднее Мехтхильда, возможно, по настоянию Фуггера, вышла замуж за врача и вместе с мужем воспитывала дочь Фуггеров, тоже Мехтхильду. Общество той поры не слишком порицало прелюбодеяние, и девочка, когда выросла, вышла замуж за Грегора Лампартера, ректора Тюбингенского университета, старейшего и наиболее престижного высшего учебного заведения Германии. Существуют определенные сомнения относительно отцовства Фуггеров, но ничем иначе не объяснить щедрую финансовую поддержку Лампартера со стороны Якоба. Когда Лампартер пять лет служил советником императора Максимилиана – эту должность обеспечил ему Якоб, – Фуггер платил приемному отцу своей дочери 8000 флоринов в год. Когда некий рыцарь похитил Лампартера, Фуггер внес за него выкуп. Герцог Вюртембергский также пытался задержать Лампартера и использовать его в качестве заложника в споре с Максимилианом. Лампартер ускользнул от герцога, но сам факт, что герцог планировал его захватить, свидетельствует о необычно тесных отношениях Лампартера с Фуггером. Императору было наплевать на Лампартера, но вот Фуггера он ценил.

Мы не знаем, имел ли Фуггер других любовниц, но известно, что любовник был у Сибиллы. Конрад Релингер, аугсбургский купец и друг семьи, часто бывал в доме Фуггеров. Когда Фуггеру требовался свидетель сделки, он обычно звал Релингера. Портрет Релингера и его девяти детей, кисти Бернхарда Штригеля, висит в Старой Пинакотеке в Мюнхене. Сибилла вышла замуж за Релингера через несколько недель после кончины Фуггера.