Состояние Российской Империи - Жак Маржерет

проповедуют, разве что по некоторым праздникам они устраивают определенные наставления[169], где читают главы из Библии или Нового завета, но невежество среди народа таково, что и треть не знает, что такое Отче наш или Символ веры. Словом, можно сказать, что невежество — мать их благочестия. Они ненавидят учение и, в особенности, латинский язык. У них нет ни одной школы, /f. 9 v./ ни университета. Только священники обучают молодежь читать и писать, что мало кого привлекает. Большая часть их букв по начертанию — греческие, и почти все их книги писаны от руки, за исключением нескольких печатных Библий и Новых заветов из Польши. Поскольку они обучились книгопечатанию лишь десять-двенадцать лет назад[170], то рукописные книги ценятся выше печатных. Два раза в год там освящаются реки и проточные воды, и после указанного освящения Император и вельможи имеют обыкновение прыгать в воду, и я даже видел, как для этого прорубили лед, и Император прыгнул туда. В Вербное воскресенье на осла сажают Патриарха, который садится по-женски; если нет осла, то берут лошадь, покрывают ее белым полотном, так, что видны только глаза, приделывают ей длинные уши, и Император ведет ее под уздцы к церкви, расположенной вне замка и именуемой Иерусалим, а оттуда ведет ее к церкви Богоматери[171]. На этот день назначают особых людей, которые срывают с себя одежды, устилая ими дорогу процессии священников и других духовных лиц города. Есть средь них особый разряд людей, которые уже соборовались, как бы чувствуя приближение смерти, и если они все же не умерли, то оставшуюся жизнь обязаны носить особое одеяние, отличное от других монашеских одежд, они почитают это за великую святость. И жены этих людей могут вновь выходить замуж. Никто /f. 10/ из иноверцев не может заходить в их церкви. Патриарха, епископов и аббатов поставляют по воле Императора. Патриархом решаются все церковные дела, не имеющие особой важности, в последнем случае о них надо сообщать Императору. Под любым предлогом муж может отказаться от жены, отправить ее против воли в один из многочисленных монастырей и жениться снова до трех раз.

Император дарует каждому свободу совести публично отправлять свои обряды и исповедовать религию, за исключением Римских Католиков[172]. И не допускают у себя ни одного Еврея с тех пор, как Иоанн Васильевич, прозванный Тираном, велел собрать их всех, кто был в стране, и приказал отвести их на мост, связав им руки и ноги, велел им отречься от своей веры и принудил их сказать, что они хотят быть окрещены и верить в Бога-Отца, Сына и Святого Духа, и тотчас же приказал всех их бросить в воду[173].

Ливонцы, которые были взяты в плен в Ливонии тридцать восемь или сорок лет назад, когда указанный Иоанн Васильевич завоевал большую ее часть и вывел всех жителей Дерпта и Нарвы в Московию, эти ливонцы, принадлежа к Лютеранской вере, получили два храма внутри города Москвы и публично отправляли там службу, но, в конце концов, из-за их высокомерия и тщеславия эти храмы были по приказанию Иоанна Васильевича разрушены, и дома их всех, без различия пола и возраста, были разорены[174]. И хотя зимой /f. 10 v./ они были изгнаны нагими, в чем мать родила, им не на кого пенять, кроме как на самих себя, ибо, забыв о приключившихся с ними несчастьях, о том, что они уведены из своей страны, что их имущество отнято, а они ввергнуты в рабство во власть народа совсем грубого и варварского, и, вдобавок, управляемого государем-тираном, вместо того, чтобы смириться перед лицом свершившегося с ними, вели себя столь высокомерно, их манеры были столь вызывающи, а платья — столь роскошны, что их можно было принять за принцев и принцесс, поскольку женщины, отправляясь в церковь, одевались не иначе, как в бархат, атлас, камку, на худой конец — тафту, даже если у них за душой ничего другого не было. Основной их барыш заключался в том, что им была дарована свобода продавать водку, медон и иные крепкие напитки, на чем они наживают не какие-нибудь десять процентов, но — сто процентов, что покажется невероятным, но однако же это правда. И хотя Ливонцы всегда были и будут такими, можно было бы вообразить, что они были выведены в Россию, чтобы там явить свое тщеславие и заносчивость, коих они не смели выказывать в своей собственной стране по причине законов и правосудия; и им, в конце концов, было дано место вне города, чтобы построить там дома и церковь, и с тех пор не дозволяется жить в городе Москве.

Под властью русских находятся также татары, турки и персы, помимо Мордовитов [мордвы] и иных магометанских народов, /f. 11/ исповедующих свою религию[175], не считая сибиряков, лапландцев и прочих, каковые не являются ни христианами, ни магометанами, но, следуя своим фантазиям, поклоняются различным животным, не принуждаемые в своей вере.

Они никогда не оставляют покойников на сутки, будь то Государь или раб. И если он умирает утром, его хоронят вечером. Чтобы оплакивать покойников, обычно имеется множество женщин, которые вопрошают, зачем он умер, разве не был он обласкан Императором, разве не было достаточно добра, разве не было у него достаточно детей, честной жены, либо, если это женщина, — разве не было у нее доброго мужа, и подобную чепуху. Затем ему надевают новую рубаху, гетры, туфли, наподобие тапок, и колпак, затем кладут его в гроб и предают земле в присутствии родных и друзей. После погребения они принимаются плакать на могиле, вопрошая, как и прежде, затем уходят, и через шесть недель вдова и близкие друзья собираются на могиле и приносят еду и питье; вволю поплакав и задав те же вопросы, они едят принесенные кушанья, раздавая нищим остатки того, что не смогли съесть. Так принято у простонародья, но если умерший — человек знатный, то указанный пир устраивают дома, после возвращения близких родственников с могилы, где они произносили те же вопрошания, или предоставили /f. 11 v./ делать это нанятым с этой целью женщинам, и раздавали нищим все, что принесли на могилу. И продолжают каждый год устраивать подобные пиры в память об умерших. По истечении шести недель, женщина может вновь выходить замуж, поскольку траур не длится дольше[176].

А Великий пост соблюдают так: неделю перед ним, которую они называют Маслониц[а], то есть масленой неделей, они, хотя и не