Метрианты Галактики - Роман Колганов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Друзья уютно расположились у круглого сферического окна, которое было практически повсюду. Исгерд дала команду примитивному Искину апартаментов, чтобы тот приглушил свет, зажёг имитации свечей на праздничном столе и убрал зеркальное вибропокрытие с окон и пола.
Распахнулся фантастический вид: на огромной высоте вдали парили сизо-голубые горы с белоснежными макушками, по своду перламутрового неба плыли красно-розовые и оранжевые облака, под ногами струился метановый водопад. Ледяной шторм завораживал своим первозданным совершенством. Необузданная красота чужого мира манила раствориться в хаосе, бушующем на поверхности звезды.
Эней и девушки на минуту замолкли, восхищаясь художественной анархией, царившей под их ногами.
– Как тебе моя проекция? – попыталась Исгерд отвлечь Энея от грустных мыслей, внезапно покрывших мрачными тучами его ясный взор, навеянных воспоминаниями о горах родной Земли.
– Красивей девушки не встречал, – очарованно оглядывая проекцию Исгерд, возникшую за столом напротив, заявил Эней. Спохватился, но ни Сольвейг, ни Каиса не прореагировали на его слова. –Я и не знал, что ты такая красавица у меня.
– Я лишь отражение твоего бессознательного. Внешность, как правило, обманчива. Я могу принять абсолютно любую виртуальную органическую или неорганическую форму. Поэтому особо не принимай внешние проявления за действительность, иначе можешь запутаться в реальности. Иллюзия – это единственная реальность воображения.
Исгерд моментально трансформировалась в диковинный цветок, а затем приняла внешность Сольвейг. Теперь за столом сидело две Сольвейг и Каиса.
– Как две капли воды похожи! Здорово! А в меня можешь трансформироваться?
– Да. Но только с твоего разрешения. У меня стоит блок определённых ограничений, которые я не могу обойти.
– Отлично принимай обратно предыдущий облик и будем ужинать.
Глава 16. Принцип работы синтезатора
– Принцип работы синтезатора органической материи до банальности прост: фермионный генератор поля создаёт нулевой гравитационный баланс, при котором необходимость в материале для трансформации отсутствует. Искин синтезатора контролирует и поддерживает поступление вещества из окружающей энергии пространства, формируя из него любое органическое блюдо, параметры которого заранее запрограммированы в базу данных синтезатора. Правда, гениально и просто? – вновь затараторила Каиса.
– Тебе твой Искин подсказал? – спросил Эней.
– Не-а, он у меня молчаливый. Разговаривает исключительно в условиях боевого режима, – проболталась Каиса.
– У тебя боевой Искин? – удивлённо полюбопытствовал юноша.
– Да нет же, самый обычный… Ой… Это я оговорилась, – схитрила девушка и, потупив глаза, замолчала.
Стол медленно, но уверенно покрывался всевозможными кулинарными изысками, которые готовил синтезатор.
– Чем будешь заниматься, Эней? – спросила Сольвейг.
– Учиться, наверное. Не знаю, правда, где. Одерживать победу над самим собой… Меня учили в детстве, что побеждает лишь тот, кто обладает непоколебимым духом, так как поколебать можно всё что угодно, только не пустоту отрешённости, – медленно проговорил Эней. – А моя отрешённость и пустота самые что ни на есть вакуумные во всём вашем Аттракторе.
– А где ты хотел бы учиться?
– Не знаю. Может ты подскажешь, где у вас выдают знания землянам, просвещая их о том, что они пропустили за последние двести пятьдесят миллионов лет?
– Расстояние между двумя точками не означает равность длины параллельных прямых, перпендикулярно направленных к высоте восходящей стрелы времени. Нашей цивилизации далеко не двести пятьдесят миллионов лет, как ты думаешь, а гораздо меньше. По сути, мы находимся на той же горизонтальной высоте шкалы времени с разницей всего в несколько дней, которые прошли с момента твоего возрождения, – серьёзно заявила Сольвейг.
– Ух ты. Ничего себе «заявочка» на победу… Ты хочешь сказать, что, если нивелировать фактор времени, затрачиваемый на путешествие в пространстве, то с момента коллапса, случившегося на Земле, прошло всего несколько суток? – не в силах сдержать переполняющие его эмоции, подскочил со стула Эней, выплёвывая слова.
– Верно. Наши технологии позволяют параллелизировать41 хрональность посредством нейтрализатора временного континуума. Мы так перемещаемся в пространстве, не теряя времени на само перемещение. Ты же переместился через природный Вселенский портал. Таких переходов бесчисленное количество, но ими сложно управлять, проще построить искусственный.
– Ты имеешь ввиду «переход» в прошлое?
– Да нет же. В настоящее, но без потери времени на перемещение. А уровень развития локальной цивилизации от этого не меняется. Относительно временных перемещений вглубь ткани хроноса я пока не могу тебя посвящать… Нам запрещено, не обижайся… Думаю, что ты всё равно не поймёшь, – терпеливо пояснила Сольвейг.
– А звездолёты у вас есть?
– Конечно. Но для полётов на дальние расстояния они не используются. Проще структурировать временные порталы, чем синтезировать топливо для кораблей, которые могут лететь миллиарды световых лет. Бессмысленно. Посуди сам. Нас окружает безграничное вакуумное пространство. В самые дальние уголки Вселенной обычный космический звездолёт на фотонном, нейтронном и даже на барионном двигателе долетит не раньше, чем за несколько сотен миллиардов световых лет. Учитывай, что я обозначила тебе время, необходимое для путешествия только в одну сторону. При этом существующие модели «криокамер»42 не смогут обеспечить жизнеспособность органики на такой длительный срок. Более того, ждать результатов экспедиции миллиарды световых лет – это полное безумие. Абсурд чистой воды.
– Согласен.
– Чем ты увлекаешься, где хотел бы учиться? Будем от этого отталкиваться.
Эней задумался. На земле он был учёным и занимался исследованиями в области квантовой нейробиологии плацентарных млекопитающих и хрональной астрофизикой.
Феноменальная память, позволяющая ему запоминать огромные массивы информации наизусть, аналитический склад ума, хорошо развитая интуиция.
Любимыми предметами Энея были математика и философия.
Философия – иллюзорна, абстракта и мало кто её понимает. Последнее особенно ему нравилось. Возникало ощущение замкнутости времени в пространстве, запечатанном в трактатах лучших умов человечества. Восприятие интровертированного пространства пугало неизведанностью, вдохновляло беспредельностью возможных открытий.
Математика – точна, всеобъемлюща, величественна. При этом в определённой точке познания обе науки сходились в интерферальной неопределённости, многогранной непознаваемой бесконечности. Они становились единым целым, проникая друг в друга, сливаясь в едином экстазе многомерности восприятия.
Математика пронизывалась философией и наоборот. Влюблённые миллиарды лет кружили в эротичном танце, восхищая друг друга своей непознаваемостью и загадочностью, в едином сознании мироздания…
Интерференции пуассоновских ритмичных «Па» рождало их заново в истинном облике, имя которому «Время». Понять в какой момент происходит диффузия тканей наук и их перевоплощение было невозможно. Скорее гармоничное единение, структурно проникающих друг в друга мезонов43, можно было почувствовать лишь внутренним содержанием наблюдателя их изучающих.
– Лучше всего, если обучение будет связано с интегральной философией и постквантовой физикой, сопряжённой с нейрокварковой биологией, – наконец-то, ответил Эней.
– Понятно… всё просто. В этом случае
