Тайна убитой актрисы - Алексей Макеев

– Нет, не угадали. Деньги я спрятал в прихожей, у самой двери. Я заметил, что там, возле порога, бетонная плита непрочная, она крошится. Когда Лена уехала на гастроли, я продолбил там углубление, сделал нишу, сунул туда деньги, сверху положил доску, а на нее – паркет, как во всей прихожей. Если не знаешь, то ни за что не догадаешься, какую паркетину нужно поднять.

– Так они и сейчас там лежат? – спросил Гуров.

– Да, и сейчас лежат, – ответил Иннокентий. – Если хотите, можете поехать убедиться.

– Особой необходимости в этом нет, – сказал Гуров. – Вы заработали эти деньги не совсем законным путем, однако у нас нет причин их изымать. Нас интересует нечто другое. Кто мог знать о существовании клада? Кому вы говорили о том, что у вас в квартире лежат два с половиной миллиона рублей?

– Я думал и об этом! – воскликнул бизнес-тренер. – В этом тоже подлость!

– В чем именно? – спросил Крячко.

– В том, что знали два человека. Оба – мои друзья. Люди, которым я полностью доверяю. Первый – это Сергей Буров, режиссер театра. Второй – мой давешний друг Кирилл Горшенин. Понимаете? Только друзья знали! Неужели теперь я должен их подозревать? Которого из двух? Вот что ужасно! – Прокофьев снова уставился в угол.

– Мне кажется, вы не правы, – сказал Гуров. – Круг подозреваемых необходимо расширить. Допустим, достоверно о кладе и в самом деле знали только два человека, которых вы назвали. Но ведь были люди, которые могли догадываться об этом. В числе этих людей были все, у кого вы выигрывали. Даже больше. Все, кто знал о ваших выигрышах. Я хочу вас успокоить. Вы не должны никого подозревать и выяснять вину. Это наша работа. Чтобы мы могли ею заниматься, вы сейчас назовете нам всех, кто садился с вами за карточный стол, мог знать, что у вас в квартире хранятся большие деньги.

– Хорошо, – медленно произнес Прокофьев. – Я назову всех, кого знаю. Но ведь были люди, которых я видел только один раз. Я не знал их имен тогда, не ведаю и сейчас.

– Ничего, мы и таких людей можем установить, – сказал Крячко. – Их не знали вы, но знали другие. Это хозяин квартиры, на которой проходила игра, кто-то из опытных игроков. Так что давайте составлять список. Мы немедленно начнем с ним работать. Я беру бумагу, ручку, готов писать. Диктуйте.

– Хорошо, – сказал Прокофьев, который теперь словно ожил, выглядел уже не таким апатичным. – Пишите: Веретенников Анатолий Петрович.

Глава 8

Составление списка карточных партнеров Прокофьева заняло больше часа. Всего в нем оказалось двадцать шесть фамилий, известных мужу убитой актрисы. Кроме того, он описал еще шестнадцать человек, имен которых не знал.

Наконец эта работа была закончена, и Прокофьев покинул кабинет.

Разглядывая список, полученный от него, Крячко спросил друга:

– Ну что, поручим эту работу майору с его командой или сами будем заниматься?

– Я думаю, и так и так, – ответил Гуров. – Разделим этот перечень пополам. Половину возьмем мы, точнее, ты, потому что я собираюсь заниматься и другими делами. Вторую отдадим майору. Кстати, надо узнать, как там обстоит дело с фотороботом нашего подозреваемого.

Лев Иванович набрал номер майора Проценко и, когда тот откликнулся, спросил его о составлении фоторобота.

– Портрет, заказанный вами, почти готов, – ответил начальник управления. – Можно подойти на третий этаж, в тридцать седьмую комнату, и посмотреть. Я как раз тут нахожусь.

– Хорошо, сейчас буду, – произнес Гуров и сказал другу: – Теперь я пошел смотреть портрет маслом. А ты иди погружайся в карточный мир. Только действуй осторожно, не спугни нашего убийцу. Ведь он где-то тут, среди этих имен.

– Можно меня не учить, – сердито ответил Крячко и отправился выполнять задание.

Гуров поднялся на третий этаж. В комнате номер тридцать семь он нашел майора. Тот сидел рядом с молодым парнем. Оба они напряженно смотрели на экран компьютера. Там было изображено лицо мужчины лет сорока пяти.

– Он? – спросил Гуров.

– Он самый, – отвечал Проценко. – Вот, кладем последние штрихи.

– Что ты хочешь этим сказать? – не понял сыщик. – Какие штрихи?

– Ведь в нашем распоряжении было два фоторобота, – начал пояснять майор. – Один, составленный по описанию актера Ганчука, и второй, который мы сделали с помощью соседа Прокофьевых по даче. – Тут начальник управления показал на второй монитор, стоявший сбоку.

На нем Гуров увидел то же самое лицо. Только теперь оно выглядело немного иначе.

– Надо сказать, что у актера память оказалась гораздо более цепкой, чем у дачника, – продолжал Проценко. – Его фоторобот получился детальным, живым. Его мы и взяли за основу. Теперь добавляем отдельные черточки со второго портрета. Подождите немного, Алексей скоро закончит. Тебе долго еще осталось, Леша?

– Минут двадцать, – ответил парень, сидевший перед монитором.

Гуров сел рядом с ним и стал ждать. Он видел, как, повинуясь движениям мыши, находившейся в руке оператора, основной фоторобот постепенно насыщался деталями, буквально оживал.

Наконец парень, которого майор назвал Алексеем, откинулся на спинку стула и сказал:

– Все готово. Больше сюда нечего добавить.

– Да и не надо ничего добавлять, – сказал Гуров. – Картинка и так хороша. Редко можно встретить такой детальный фоторобот. Ну что, майор, давай пускать этот материал в дело. Распечатывай его, раздавай своим оперативникам. Пусть они ищут этого человека.

– Где мы будем его искать? – спросил майор. – На вокзалах, в гостиницах, в магазинах?

– Да, будем искать и на вокзалах, и в магазинах, – ответил Гуров. – А вот в гостиницах, мне кажется, нам делать нечего. Этот человек там останавливаться не будет.

– Это почему? – спросил Проценко.

– Да потому, что для гостиницы нужны деньги. А у него их нет. Как и приличной одежды. Никита Ганчук, который видел этого субъекта в театре, говорил, что тот был одет в какое-то рванье. Потому он и взял на даче Прокофьевых старую куртку Иннокентия, что у него вообще ничего такого не было. На небольшие деньги, найденные в квартире Прокофьевых, он польстился от бедности.

– Кто же он такой, если у него совсем денег нет? – вслух раздумывал майор. – Бомж? Бродяга? Алкаш?

– Да, он бродяга, возможно, бомж, но не алкаш, – отозвался сыщик.

Он продолжал внимательно вглядываться в лицо, красовавшееся на экране монитора, словно хотел выпытать у него какую-то тайну.

– Он… Знаешь что, майор? Посмотри данные вашего УФСИН о людях, освобожденных из мест лишения свободы за последние полгода. Особенно меня интересуют наши давние клиенты, уголовники со стажем, убийцы, грабители. Да ты и сам прекрасно знаешь, какие статьи надо смотреть.

– Так вы думаете, он оттуда? – задумчиво сказал майор и тоже с любопытством взглянул на лицо на экране. – А что, похож на сидельца. Очень даже!

– Вот и я думаю, что похож, – убежденно произнес Гуров. – Так что ты посмотри этот список. Дай этот портрет лейтенанту Козлову. Он ведь все еще ходит по квартирам, жильцов опрашивает. Вот пусть покажет им эту фотографию. Так, наверное, будет эффективнее. Да и мне дай пару экземпляров. Один из них для моего друга Крячко.

Спустя десять минут Гуров получил на руки свежие оттиски портрета неизвестного мужчины и набрал номер Крячко.

Когда друг откликнулся, сыщик спросил:

– Скажи-ка