'Фантастика 2025-124'. Компиляция. Книги 1-22' - Павел Кожевников

море, быстро упал на дно, и растерянно подняла голову. Только благодаря мимолетному любопытству я заметила человека на скале над морем. А, когда Кракен подобрал предмет и подал мне, то увидела, что это был тонкий серебряный браслет - я уже знала, что по здешним традициям именно браслет является аналогом обручального кольца. Усмехнулась печально, кажется, я стала невольным свидетелем чьей-то личной трагедии.

И тут по сердцу будто резануло дикой болью, а в ушах раздался крик боли и паники - я его не услышала даже, почуяла всем телом. А когда я подняла голову, то увидела, что человека на скале уже нет, он летит прямо в море с огромной высоты, и я поняла, что он не выживет, просто не может выжить, потому что у берега камни, едва скрытые волнами, а тело человека - не легкий браслет, который можно забросить подальше в море.

Самоубийца.

Глава 25

Море вздрогнуло, вспучилось волной, ударило в скалу, разбиваясь на мириады брызг, но те не опали, а облаком рванули навстречу падающему человеку, обхватили его со всех сторон, притормаживая падение, а затем мягко опустили в мягкие податливые волны.

Тело скользнуло по ним обход острых скал, и оказалось прямо в моих руках. Я обхватила человека за грудки и встряхнула скорее не руками, а всей силой волн, окружающих нас:

- Ты что творишь?! Совсем жить надоело?!!

Голова, опутанная длинными светло-русыми волосами так что и лица не видно, бессильно мотнулась в сторону. Кажется, человек был не в адеквате, он даже не пытался поддерживать себя на плаву двигая ногами и руками. Я огляделась - недалеко из волны торчал скалистый выступ вроде отмели. Море обхватило нас и мягко уложило на каменную твердь, и я вновь встряхнула спасенного за грудки, а потом, видя, что он не пытается убрать волосы и как-то понять, что происходит, сама отбросила их с лица.

Яркие серо-синие глаза, по-детски пухлые щечки, светлые брови и слипшиеся не то от слез, не то от соленой воды ресницы, посиневшие от холода губы. Девчонка.

- Какого черта ты решила убить себя? Совсем с ума сошла?! - закричала я, зверея по-новой.

- А что такое «черт»? - отмерла она, наконец. Ну, да, имперских ругательств я так и не выучила, и вставляла словечки по-русски.

- Это единственное, что тебя сейчас интересует?! - рыкнула я.

Тут она скуксилась по-детски, и крупные слезы потекли по пухлым щечкам:

- Зачем вы меня вытащили? Зачем?! Я столько времени набиралась смелости, чтобы прыгнуть, что же мне теперь делать?!.

Не выдержав этого детского отчаянья, обхватила девчонку руками и прижала к себе:

- Ну-ну, не плачь, поверь, я помогу тебе, я все исправлю. Исправить можно все, кроме смерти...

Она, всхлипнув, прижалась ко мне теснее и завыла, как маленькие дети, а я почувствовала, что что-то не так. Худющая фигура, костлявые плечи, совсем маленькая грудь - и непропорционально выпирающий твердый живот. Растерянно отодвинула ее от себя, положила руку на живот, и ощутила там, внутри, биение жизни, будто на ультразвуке.

- Нет! - вскричала она и, отвернувшись от меня, свернулась клубком, обхватив живот руками и подтянув к себе колени. - Не надо, не трогайте его...

- Черт... - только и смогла выдавить из себя я. Вот это логика беременных - то мы со скалы сигаем с дитем в животе, то его же оберегаем, будто, убив себя, его убивать не собирались.

- Не надо... не надо... ничего уже не исправишь... - всхлипывала она тихонько.

- Дуреха, - я обхватила ее за плечи, прижалась к спине, делясь теплом - это ведь только мне в почти-зимнем море может быть тепло. - Я ничего не сделаю против твоей воли, клянусь. Я тебе помогу. Скажи только, что случилось? Как мне тебе помочь, мы вместе придумаем.

Она обернулась, глядя на меня с надеждой, и только тут случайно коснулась рукой моего хвоста. Вскрикнула испуганно-удивленно, ее глаза наполнились слезами, и она тихо произнесла:

- Значит я все-таки умерла...

И потеряла сознание.

Я выругалась себе под нос.

Сидеть дальше на отмели определенно не было смысла, вряд ли беременной девчонке пойдет на пользу переохлаждение, поэтому я аккуратно подхватила ее волнами и потащила в сторону корабля, держа голову и грудь на поверхности, чтобы точно ничего не мешало дышать. Это только когда я одна в компании Кракена плыла под водой в течениях, казалось, что здесь недалеко, всего час или полтора пути, а вот если тащить кого-то, кого как можно быстрее надо согреть, так это ого-го какое расстояние. Я бы подняла ее на скалу и позвала людей, если бы была уверена, что о ней позаботятся: согреют и переоденут, да только вряд ли она от счастливой жизни со скалы спрыгнула. Хорошо хоть заранее мое внимание привлекла браслет выбросив, а то заметила бы я только кровавую кашу на скалах и ничего не успела бы сделать.

Браслет, кстати, я велела Кракену на всякий случай выкинуть - девушка ведь его бросила, значит так и надо. Будет надо - ей любимый другой подарит, а если нет, то лучше пусть никакие вещи ей о плохом не напоминают.

Как никогда я сейчас жалела, что не могу контролировать температуру воды. Вот Кирим вспомнился - он чай в собственной кружке подогревал по желанию, а у меня весь океан к услугам, а температурой его я управлять не в силах. Гадство.

И Кракена с посланием не отправишь - он сам-то много чего понимает, а передать ничего не может, а то бы велеть хотя бы воды вскипятить да ванну наполнить, чтобы девушку согреть сразу.

К кораблю я рвалась на всех парах, параллельно тщательно прислушиваясь к шевелениям ребенка у девушки в животе. Но как определить, что ему плохо - не знала, просто, когда он дергался и пинался, старалась будто бы погладить его околоплодными водами, как-нибудь успокоить. Не знаю, получалось ли, был ли в этом хоть какой-то смысл.

На палубу взлетела на волне, не замедляясь - как только корабль не перевернула. Тут же велела кипятить воду и тащить ко мне в комнату срочно. Один из полуорков понятливо метнулся в камбуз, а я потащила девушку в свою каюту и, уложив в ванной на пол, принялась выпутывать ее из холодной мокрой одежды. Здоровенную кастрюлю кипятка притащил Хэрас:

- Вылей воду в ванну, - велела я полуорку.

Идущий за ним следом Гарт,