Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2 - Гэв Торп

Он посмотрел поверх стены щитов и увидел орды Хаоса, как демонов, так и смертных, которые готовились к новой атаке. Если Жуфбарак пропустит их, то Воплощения дорого за это заплатят. Хаммерсон поднял топор.

— Установить штандарты, парни, — закричал он. — Я хочу сражаться в тени.

С громким стуком клановые штандарты были воткнуты в землю, создав рукотворный лес из стали и золота. Хаммерсон посмотрел на них и понял, что видит их в последний раз.

— Я выковал некоторые из них собственноручно, — сказал он.

— Хорошая рунная работа, — ответил Громбриндаль.

— Иначе я бы и браться не стал, — произнёс Хаммерсон.

Гончие плоти выли, а кровожады ревели. Кровопускатели кричали, и смертные воины добавляли свои песнопения и крики к демоническому хору. Гномы игнорировали звук. Хаммерсон удовлетворённо кивнул.

— Хотел бы я, чтобы Ангрим был здесь. Ему бы это понравилось.

— Он здесь, парень, — рявкнул Громбриндаль. — Они все здесь, стоят рядом с нами в этот момент. Все короли и их кланы, будь то тан, клановец или Убийца, теперь они с нами. Разве ты их не чувствуешь? Они жаждут возмездия. Сегодня тот день, когда будут удовлетворены все обиды, большие и малые.

Пока Белый гном говорил, Хаммерсону показалось, что он видит их. Призраки его предков двигались сквозь строй живых, чтобы заполнить дыры в стене щитов. И не только мёртвые из легендарных веков, но и более поздние. Он увидел Торека Железнолобого и Ангрима Железного кулака. Он увидел самого Торгрима Злопамятного и многих других. Лица и имена из истории и последних дней. Как будто весь его народ пришёл, чтобы посмотреть на последнее проявление неповиновения.

Он увидел Громбриндаля, стоящего на широком щите, который держали на плечах одноглазый Убийца и рейнджер с пивной кружкой[26]. Здоровый глаз Убийцы встретился с его собственными, и Хаммерсон почувствовал, как растущую в нём печаль смыло гневом. Из-за того, что весь труд его народа был напрасным. Судьба мира будет решена не здесь, руками людей и эльфов.

Для гномов оставалось лишь это. Вся их история сошлась в этом мгновении. Хаммерсон встретил взгляд Громбриндаля, и Белый гном медленно кивнул. «Если нужно что-то сделать, пусть это будет сделано хорошо»-подумал Хаммерсон. Живые или мёртвые, гномы знали единственный способ, как нужно делать что-либо.

С другой стороны стены щитов орда Хаоса наконец пришла в движение. Хаммерсон поднял оружие.

— Мы стоим здесь, — сказал он, стараясь, чтобы его голос услышали все. — Больше никакой беготни. Мы стоим здесь, за Черноводную, за каждую крепость и весь мир. Вы слышите меня, сыны Жуфбара? Словно камни гор…мы выстоим.

Глава восемнадцатая

Карадриан развернул Клинок Феникса, блокируя смертельный удар топором. Чемпион Хаоса, известный как Арбаал Непобеждённый заревел от ярости и рубанул по Воплощению Огня снова. Неподалёку Аштари яростно закричал, вгрызаясь в чешуйчатое тело гончей плоти Арбаала. Демонический пёс взвыл от разочарования и гнева, когда огненная птица втыкала свой клюв в плоть зверя снова и снова.

— Я вырезал целые армии эльфов, — проревел Арбаал. Его топор вонял горячей кровью и оставлял следы багрового дыма, когда он обрушил его на голову Карадриана. — Я ломал хребты драконам и съедал сердца морских левиафанов.

— Твоя кулинарная практика меня не касается, — прорычал Карадриан, парируя удар. Его руки болели, но он крутил своей алебардой так, будто она была лёгкой как пёрышко. Он уворачивался и крутился, заставляя чемпиона Хаоса отступать. — Мне не важно, скольких ты убил, чудовище. Всё закончится здесь.

Быстрее мысли Карадриан бросился вперёд, нанося рубящие и колющие удары, ударяя Арбаала снова и снова. Он знал, что если бы не был хозяином Акшая, у него не было бы шанса выстоять против такого врага, тем более победить его. Но с бушующим внутри огнём, он чувствовал, что нет такой битвы, которую бы он не пережил. Это было опасное чувство. Он провёл века, оттачивая свои тело и разум, и обучаясь контролю ярости, которая была проклятьем всех эльфов. Но огонь взывал к этой первобытной его части и дарил силу. Он гадал, было ли это сродни чувству, которое испытывал Тирион, когда ярость Кхайне ввергла его в безумие и отчаяние. В том, что взывало к нему, была свобода, и он хотел обрести её. Но вместо этого он прошептал мантры Азуриана, пытаясь сосредоточиться.

Арбаал отбил Клинок Феникса в сторону, вырывая его из рук Карадриана. Эльф проклял себя за минутную потерю концентрации и поднырнул под следующий удар Арбаала, пытаясь схватить древко алебарды. Он схватил оружие и перекатился, повернувшись как раз вовремя, чтобы блокировать удар, который мог разрубить его надвое. Расколотые камни мостовой сместились у него под ногами, когда Арбаал всем своим весом налёг на топор и начал теснить эльфа.

Карадриан увёл алебарду в сторону, пытаясь вырвать топор из рук противника, но Арбаал был готов к этому и ударил кулаком эльфу в живот. Карадриан отшатнулся и отпрыгнул в сторону, когда Арбаал попытался сбить его с ног.

Тор полоснул по руке, и Карадриан закричал Его кровь зашипела и закипела, брызнув на кирасу Арбаала, и чемпион Хаоса остановился, подарив Карадриану шанс отойти подальше. Отступая, Карадриан проклинал себя за глупость. Если бы он не ушёл сейчас, то Арбаал отрубил бы ему руку. Он чувствовал огонь внутри себя, который требовал освобождения. Но если он сделает это, то приговорит собственных воинов к смерти. Арбаал бросился к нему, подняв топор. Оружие выло, приближаясь к нему. «Только один шанс»-подумал он.

Карадриан развернулся и прыгнул назад, уходя от удара. Он пролетел по воздуху и приземлился за спиной Арбаала. Когда чемпион развернулся, чтобы встретить Карадриана, Клинок Феникса нанёс удар. Древняя броня, выкованная в собственных кузницах Кхорна, разрушилась, когда огненный клинок пробил её. Арбаал отшатнулся, хватаясь за рану. Он поднял топор, но Карадриан отрубил ему руку по локоть. Арбаал закричал от ярости и бросился на эльфа, протягивая к нему оставшуюся руку.

Карадриан сделал шаг назад и развернулся, ударив лезвие алебарды в зазор между горжетом Арбаала и нижней частью его шлема. Раскалённое до бела прошло через шею чемпиона, и его голова покатилась по мостовой. Карадриан прислонился к стене, оседая на землю и тяжело дыша. Он зажал рану рукой и поморщился, когда прикосновение прижгло кровавый порез.

Он поднял глаза. Гордые принцы утонувшего Каледора бесстрашно парили в воздухе на своих драконах, не обращая внимания на молнии и колдовской огонь, которые словно дождь обрушивались из раздутых облаков, чтобы отбросить врага. На его глазах в дракона ударила порождённая Хаосом изумрудная молния, и его дымящийся труп рухнул с небес и снёс несколько ветхих построек.