Цивилизации - Фелипе Фернандес-Арместо

Не обладал Васко и привлекательным нравом. Принадлежащие ему — исключительно деловые — бумаги написаны невыразительным канцелярским стилем. Даже в эпоху своего величия, став адмиралом, графом и вице-королем, ор оставался молчуном и не вызывал восторга у окружающих. Биографы поэтому старались опираться на легенды: золотую — о смелом первопроходце, превосходившем всех современников, и черную — о безжалостном, хищном империалисте. В действительности он не был ни героем, ни злодеем, просто вспыльчивым провинциалом, лишенным вкуса к придворной жизни; hobereau[1032], вознесшимся в непривычное величие; козлом отпущения, которому неожиданно повезло: по настоянию тех, кто надеялся, что он потерпит неудачу, ему поручили возглавить плавание. Он был ксенофобом, пересаженным в тропики, современником Ренессанса, не понявшим его сути и потому развивавшим торговлю с помощью кровопролития.

Во всяком случае плавание Васко никак нельзя считать важнейшим событием в истории Индийского океана. Если мы задумаемся о некоторых событиях в истории океана, который мы уже посещали в этой книге: о великих неведомых гениях или авантюристах, первыми начавших плавания по Аравийскому морю и связавших цивилизации Шумера и Индии; или о безвестных пионерах прямого сообщения между Аравией и Китаем; о тех, кто доставлял в Аксум или на Танганьику китайские изделия, которые находят археологи; о так называемых мореплавателях вак-вак, которые с юго-восточными пассатами пересекли океан и основали австронезийские колонии на берегах Мадагаскара и восточной Африки до начала нынешнего тысячелетия; о тех, кто первым проложил маршрут через Мальдивские острова и дал возможность за девять месяцев совершать коммерческое плавание из Китая в Персидский залив и обратно; о последнем плавании Чен Хо, которое ознаменовало конец китайского морского империализма; или — уже после Васко — о голландских мореплавателях начала XVII века, открывших неведомый прежде маршрут от мыса Доброй Надежды до островов Пряностей (Молукских островов), пролегавший поперек пассатов; или о первых героических плаваниях пароходов, которые в прошлом столетии свергли или по крайней мере ограничили власть ветров, — если мы вспомним о них, то поймем, что на место рыцарей, изменивших историю океана, есть немало претендентов и некоторые из них заслуживают этого гораздо больше Васко.

Конечно, во многих отношениях значение плавания Васко по-прежнему очень велико. Для Португалии, для Западной Европы, для Бразилии и соседних с ней регионов, для многих районов западной и южной Африки это плавание имело огромные последствия, куда более значительные, чем для Индийского океана. Когда Васко отправился в путь, цель, к которой он стремился, не имела ничего общего с изменением мира, зато его плавание должно было избавить португальцев от сознания своей неполноценности. Король, напутствуя Васко и его капитанов, выразился в своей речи очень определенно. «Я хочу как можно больше увеличить наследие своего королевства, чтобы иметь возможность более свободно вознаграждать каждого подданного за его службу». Он также выразил надежду, что «Индия и другие части восточного мира» примут христианскую веру и потому «мы получим Его награду и славу и честь среди людей». Он говорил о королевствах и богатствах, «возвращенных из рук варваров», и ссылался на сокровища, описанные древними авторами и уже накопленные Венецией, Генуей, Флоренцией «и другими великими городами Италии»[1033].

Португалия добилась части последствий, к которым стремилась, и с тех пор рассматривается в мире как пионер западной цивилизации (что хорошо) и авангард западного империализма (что во всяком случае двусмысленно). Именно здесь — на берегах и на просторах Атлантики — сильно ощущается наследие Васко. Если хотите увидеть последствия его достижений, это можно сделать и на Востоке: линия небоскребов Гоа в стиле барокко, рухнувшие укрепления Малакки[1034], растрескавшиеся гербы над входами в дома Камбея[1035], уцелевший фасад исчезнувшей церкви в Макао. Но чтобы увидеть живые, самые важные следствия этого плавания, нужно отправиться в Копакабану или Каскию, в Лиссабон или Луанду. Хотя последствия вторжения Васко в Индийский океан на деле скромнее, чем считалось раньше, это плавание несомненно оказало огромное влияние на историю Атлантики, ибо связало те примитивные области обмена, которые только начинали испытывать воздействие дальних плаваний по сравнению с водным пространством, где существовала более старая и богатая зона торговли. Выявив природу системы ветров Южной Атлантики, плавание Васко создало предпосылки для установления морской связи Европы с Африкой и той частью Южной Америки, которая прежде оставалась недоступной.

Наиболее известные объяснения причин всемирного распространения европейской цивилизации не принимают во внимание существенную роль, сыгранную расположением материка по отношению к Атлантике. Традиционный подход заключается в перечислении элементов превосходства в общественном устройстве, экономике, техники или — в общем и целом — в культуре Западной Европы. Говорится, например, о техническом превосходстве западных методов навигации, ведения военных действий и организации экономики — но первая из таких величайших, раскинувшихся на весь мир империй, Испания, создавалась без тех промышленных технологий, которыми впоследствии, правда на короткое время, Европа овладела монопольно. Прибегают к социокультурным объяснениям в стиле Вебера: различия в системе ценностей делают одни народы более склонными к торговле и созданию империй, чем другие; но есть, например, что-то определенно неверное в обращении к «конфуцианским ценностям» для объяснения таких разнородных явлений, как ослабление морского империализма Китая в XV веке, развитие китайской торговли в XVIII веке и бизнес-империализм «восточных тигров» в XX столетии. Недостаточно заявить, что море послужило причиной упадка на Востоке — оперируя конфуцианской низкой оценкой мореплавания, отношением к нему как к «осквернению касты», несмотря на то, что подобное отношение было облагораживающим стимулом для рыцарских приключений в западной традиции; вообще существует большое количество исключений из общего правила. Часто говорят, что азиатские государства были в целом враждебны торговле: обобщение неубедительное, когда оно применяется к столь обширному и разнообразному миру, включающему государства, активно занимавшиеся торговлей. Можно подумать, что купцы Индийского океана были пресыщены ограниченными возможностями и их плавания удовлетворяли лишь потребности внутриокеанской торговли. Хотя в этом утверждении содержится некое подобие истины, в то же время отказ замечать возможности дальнейшего обогащения кажется совершенно несовместимым с торговой профессией. Напротив, раннее появление западноевропейских исследователей и конквистадоров считалось реакцией на относительную бедность, наподобие отчаянных усилий сегодняшних «развивающихся государств» использовать оффшорные ресурсы.

Я не намерен отвергать все эти разнообразные полезные объяснения и многие другие подобного же типа — просто я говорю о том, что подозревают все исследователи, работающие в этой области: этих объяснений недостаточно. Нам приходится признать, что Атлантика — особый океан и что атлантическое расположение, особенно в Западной Европе, дает преимущества, которые нигде больше не достижимы. Если Индийский океан — это море, в котором внимание мореплавателя направлено внутрь, на систему муссонов и на торговые пути между поясами бурь, атлантические пассаты устремлены ко всему остальному миру. Маршрут, открытый Колумбом, связал густонаселенную центральную полосу Евразии, которая тянется от восточного края материка до атлантического побережья, с окружением великих цивилизаций Нового Света, располагавшегося за пределами досягаемости, по другую сторону океана. На маршруте, которым первым прошел Васко да Гама, атлантические ветры увлекали корабли в ревущие сороковые широты, которые продолжаются в Индийском океане и окольцовывают весь мир. Относительный застой Индийского океана и глобальное буйство океана Атлантического неизбежно следует объяснять с точки зрения географического детерминизма — тиранией ветров. Морякам потребовалось много времени, чтобы расшифровать атлантический код ветров, но, когда эта задача была решена, ветры понесли их в другие океаны, к другим культурам. И наша следующая задача — воссоздать этот процесс.

Сегодня Атлантика все больше уступает ведущую роль Тихому океану, который превращается в величайшую дорогу мира — эту роль некогда играл Индийский океан. Но если развитие будет ускоряться, упомянутая роль и Тихому океану достанется ненадолго. Можно попробовать догадаться, какой океан в будущем станет определяющим фактором развития цивилизаций (см. ниже, с. 687). А пока — в сравнении с тем долгим периодом, когда мировая история формировалась под воздействием торговых маршрутов Индийского океана — и Атлантический, и Тихий океаны кажутся выскочками, приобретшими всемирное значение лишь на короткое время. Тем, кто сегодня пытается воспитать сознание общности интересов и чувств у народов, живущих на берегах Индийского океана и в приморских районах Азии, не на что жаловаться, даже если им кажется, будто в наши дни Атлантический и Тихий океаны «затерли» Индийский. Когда созданные моим воображением хранители галактического музея с огромного расстояния во времени и пространстве посмотрят на наш мир, они увидят, как долго и надежно Индийский океан служил главным путем торговли и взаимовлияния культур, и признают, несмотря на события недавней истории, Индийский океан самым влиятельным океаном мира.