Мне хорошо, мне так и надо… - Бронислава Бродская

Токарева, Рубина… Вполне доступная литература. Доктор Хаус по телевидению её совершенно устраивал. О литературе и кино Майя судила очень просто: интересно – неинтересно, без нюансов. Обычный оценочный критерий масскультуры. Нужно ли для этого было заканчивать филфак МГУ?

Время шло быстро, почти незаметно дети закончили школу. Верочка училась в Принстоне, Майя старшей дочерью гордилась. А проблемы с Соней, которые начинались в Москве, усугубились. Соня дерзила, устраивала скандалы, переходящие в истерики, грозилась улететь в Москву к отцу, обвиняя мать, что она её против воли затащила в эмиграцию. Соня всё время за что-то на неё обижалась, кричала, что «папа – бедный», но она их увезла, папу обманула, и всем им сломала жизнь. Это «сломало жизнь» – фамильное проклятие папиной родни. Труднее всего было с Никитой. Учиться он не хотел категорически. Вместо учебы стал играть в футбол. Вот это у него здорово получалось. Девочки Никиту любили, он получился красивый. Но как Майя себя не уговаривала, что «мальчик такой, какой есть… что каждому свое», сплошной футбол её раздражал и она настояла, чтобы сын поступил в местный университет. Надо получить диплом, а там видно будет. Майя, как и все родители, повторяла успокаивающую мантру надежды на будущее ребёнка, которое она себе определённым образом представляла.

Дети с ней не жили. Соня поселилась с бойфрендом в крошечной квартире, оборудованной в гараже каких-то его друзей. Бойфренд варил в большом баке пиво, по воскресеньям к ним приезжали ребята, болтали, пили пиво и играли в карты. Майя мало что знала про Сонину жизнь. Особой близости с дочерью у неё не установилось. К любым вопросам или, не дай бог, критическим замечаниям, Соня относилась нетерпеливо и разражалась по любому поводу гневными тирадами: доставалось всем, и маме, и брату с сестрой и даже бабушке с дедушкой. Сонино хамство Майя оправдывала нелёгким детством, травмой развода с отцом, эмиграцией, затянувшимся подростковым бунтом. Вера училась взахлёб, тоже жила с бойфрендом, угрюмым и странным парнем. Что она могла найти в этом толстеньком и низкорослом Андрее – было непонятно. Но Вера уверяла мать, что Андрей ей помогает верить в себя, понимает и по-своему любит. Вот это «по-своему» Майю очень настораживало, но она молчала, особенно после того, как у них с Андреем произошла стычка. Майя поехала навестить дочь в Принстон. Всё было просто отлично. Вера с Андреем встречали её в Нью-Йорке, потом все вместе ехали на поезде до основного кампуса. Ребята снимали маленькую квартирку. Майя поставила свой небольшой чемодан возле старого дивана в гостиной в полной уверенности, что она на этом диване и будет спать, но не тут-то было… Улучив момент, Вера ей объявила, что у них ночевать не получится, так как это неудобно, Андрей не привык к посторонним в квартире, ему трудно долго с кем-то быть… Майя застыла, даже не знала, что сказать, пыталась что-то лепетать насчёт того, что не помешает, но Вера настояла на гостинице. Майе пришлось снять на две ночи номер, который стоил ей более двухсот долларов. Дело было даже не в том, что она вовсе на планировала эту трату, а в том, что Андрей повёл себя по меньшей мере странно, а дочь не смогла ничего сделать. Майе было горько сознавать, что, наверное, Вера не то чтобы не смогла, а просто не захотела с ним связываться. Пришлось сделать вид, что всё нормально, они сходили в недорогой мексиканский ресторан, а потом зашли в квартиру за Майиными вещами. Андрей уселся за компьютер, и когда Майя с Верой выходили, даже не обернулся, чтобы попрощаться. «Мам, не обижайся на него. Такой характер…» – Вера, как обычно, говорила очень быстро, слегка невнятно, как бы боясь, что её перебьют. «Я не обижаюсь, но согласись, что это странно». У Майи по поводу лёгкого аутизма Вериного парня уже не было сомнений, но ей очень хотелось спросить, как же она ему подобное позволяет, но она не спросила. «Понимаешь, Андрей – творческий человек, у него в голове идёт постоянная мыслительная работа, он сейчас работает над статьей, а когда кто-то рядом, он не может сосредоточиться. Творческие люди… они такие тонкие… ранимые. Да, наверное, он кажется не от мира сего, но что с того… я его люблю». – «Ладно, Верочка, не расстраивайся», – что ещё Майя могла сказать. Отношения с Андреем у неё так и сложились, но в этом она не видела никакой своей вины. Мог ли он вообще быть с кем-то в нормальных отношениях? Нет, Майя не осуждала ни Андрея, ни Веру. Она вообще не умела никого осуждать, находя оправдания любому, самому вычурному и мало привлекательному поведению: плохих и неприятных людей нет, в каждом всегда есть что-то хорошее, просто надо уметь это увидеть. У людей есть причины вести себя так, а не иначе. Каждый человек – это вселенная и прочее в таком же умиротворяющем духе. Осуждать было недопустимо, потому что недовольство и злоба портят твою карму, зачем же делать хуже самому себе?

Так Майя начала думать не сразу, а спустя несколько лет после приезда в Калифорнию. Она открыла для себя аюрведу – новый принцип жизни, новое знание, которое Майю невероятно воодушевляло и всё прекрасно объясняло. Полностью скрыть приобретённые знания, конечно, не удалось, семья и дети заметили, что она перестала есть мясо. Майя попыталась объяснить, почему это хорошо, но над ней посмеялись, каждый на свой лад. Потом были попытки убедить её, чтобы не «валяла дурака», но поняв, что всё бесполезно, что знаменитое несокрушимое, такое всех раздражающее упрямство, никуда не делось, от неё отступились, хотя Майя знала, что за её спиной каждый опускает злые шуточки насчёт дурацкой упёртости: тоже мне «знание жизни… длинная жизнь»… Лишила себя мяса, принимает загадочные и явно бесполезные таблетки, ходит на йогу… Хочет прожить сто лет… Вот дура… Майя уверовала в буддийскую медицину, завела себе подругу – специалистку по иглоукалыванию, пыталась научиться дышать по особой методике, принимала ванны с травами, делала очистительные клизмы, выписывала себе разные пищевые добавки из трав. Она прекрасно себя чувствовала, да дело было даже не в здоровье. Майя ощущала себя молодой, может даже моложе, чем раньше. По вечерам она читала философские трактаты, которые «шли» с трудом. Суть многочисленных текстов сводилась к тому, что надо не лечиться от болезней, а учиться быть здоровым, установить баланс всех энергий в организме. Майя выучила массу новых терминов: кама – любовь, мокша – духовное освобождение. На этом пути человек проходит миллионы ступеней. Новое