Куропаткин. Судьба оболганного генерала - Андрей Гургенович Шаваев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сменивший заболевшего Чурина на 6-й армии генерал Горбатовский вообще был легендой: во время Русско-турецкой войны, командуя ротой, отличился под Плевной; командиром бригады участвовал в обороне Порт-Артура, награжден орденом Святого Георгия IV степени «в воздаяние личного мужества и храбрости, оказанных в делах против японцев, в период бомбардировок и осады Порт-Артура».
Во главе армейского корпуса Юго-Западного фронта воевал в Галиции, 13 августа 1914 года вступил в бой с частями 4-й австро-венгерской армии и, несмотря на численный перевес противника, в ходе Томашевского сражения удержал занимаемые позиции. 18 августа 1914 года в бою у Комарова корпус Горбатовского, охваченный с трех сторон неприятелем, отбросил его на исходные позиции и стабилизировал ситуацию. После успешного участия корпуса в Лодзинской операции 12 декабря 1914 года произведен в генералы от инфантерии. Командуя 13-й армией Северо-Западного фронта в ходе Грубешовского сражения в июле 1915 года, удержал фронт против превосходящих сил Бугской германской и 1-й австро-венгерской армий, умело организовал оборону в Люблин-Холмском сражении.
Участник Русско-турецкой и Балканской войн командующий 12-й армией генерал Радко-Дмитриев служил попеременно в родных болгарских и дружественных российских вооруженных силах. Состоял болгарским посланником в Санкт-Петербурге. После вступления Болгарии в войну на стороне Германии принял русское подданство и назначен командиром армейского корпуса, во главе которого принял участие в Галицийской битве.
Нарочская катастрофа
В феврале 1916 года, вскоре после начала Верденской операции на германофранцузском фронте, руководитель военной миссии Франции в России генерал По направил начальнику штаба Ставки Верховного главнокомандующего генералу М.А. Алексееву депешу, в которой излагались взгляды союзников на дальнейшее ведение войны в ближайшей перспективе.
Французские военные обоснованно оценивали наступление немецких войск под Верденом как начало решительных действий противника и настойчиво просили, чтобы русское командование, в свою очередь, активными действиями на Восточном фронте сковало силы противника и лишило его возможности маневра резервами, прежде всего переброски войск и вооружения под Верден.
В Ставку русского командования обращается генерал Жоффр:
«Я прошу наших союзников принять меры, необходимые, чтобы:
а) произвести на противника сильное давление с целью не дать ему возможности увести с фронта какие-либо части и лишить его свободы маневрирования;
б) сообщать нам безотлагательно исчезновение с фронта всякой войсковой части, если бы это было установлено.
В преддверии развития, в настоящее время вероятного, германских операций на нашем фронте и на основании постановления совещания в Шантильи, я прошу, чтобы русская армия безотлагательно приступила к подготовке наступления, предусмотренного этим совещанием.
Передавая генералу Алексееву настоящую мою просьбу…, я отнюдь не желаю побуждать русскую армию к немедленному предпринятою общей атаки, если она недостаточно к ней подготовлена.
Однако, именно ввиду того, что сосредоточение этих средств и этих сил, а также подготовительные к производству атаки мероприятия требуют неизбежно много времени, безусловно, необходимо начать эту подготовку в самый кратчайший срок, с тем чтобы не дать противнику возможности исчерпать свободные силы французской армии».
Дабы убедить впечатлительного царя в необходимости скорейшей военной помощи терпящим катастрофу союзникам, через посла Франции в России Мориса Палеолога императору Николаю передают душераздирающий документальный фильм о боях под Верденом.
Ход в политике и высшей дипломатии нетрадиционный, но, как ни странно, сработало.
Холодные, безмолвные, контрастные, зловещие, беззвучные, умопомрачительные, ракурсные черно-белые кадры Верденской мясорубки оказались для самодержца – Верховного Главнокомандующего не менее веским аргументом, чем сдержанные, пространные и полные скрытого отчаяния письма союзников.
И более серьезным аргументом, чем здравый смысл и необходимость сохранения и сбережения своей собственной армии.
Если внимательно проанализировать расплывчатые решения, принятые на конференциях в Шантильи зимой 1915–1916 годов, становится понятным: в них отсутствует конкретная, увязанная по месту и времени постановка задач на ведение боевых действий на русско-германском фронте и жесткие обязательства русского Верховного главнокомандования.
Главное – не определено стратегическое направление проведения операций: где, когда, каким фронтам, какими силами нанести удар по противнику, как наступление согласовывается с операциями войск союзников.
Все эти факторы неопределенности в значительной степени развязывали царской Ставке руки, предоставляя свободу выбора в планировании операций, позволяли осуществить их тщательную подготовку, оценку положения противника и своих войск, избежать спешки, торопливости, просчетов в планировании операций и, как следствие, заранее запрограммированных провалов и фатальных поражений.
Не тут-то было.
11 февраля 1916 года в Могилеве в Ставке Верховного главнокомандующего собрано совещание главнокомандующих и начальников штабов фронтов. Северный фронт представляли главнокомандующий А.Н. Куропаткин, начальник штаба и генерал-квартирмейстер. За несколько дней до совещания всем его участникам штабом Ставки разослана копия доклада по поводу вопросов, подлежащих обсуждению на совещании.
Вел совещание Николай II, который, по свидетельству одного из очевидцев, «много говорил, расспрашивал с большим внешним вниканием в бело».
Докладывал начальник штаба Ставки генерал М.В. Алексеев, проинформировавший участников об итогах союзнической конференции и положении на театрах военных действий. В докладе в особой таблице приведено соотношение сил воюющих сторон и отмечено, что увеличение численности наших войск зависит «исключительно от прилива винтовок, а таковой задерживался состоянием Белого моря».
Рассматривались варианты наступления на Северном либо Юго-Западном участке русского фронта. Наступление на Северном участке в случае его успеха могло иметь громадное значение и влияние на ход войны, но там находились наиболее стойкие войска коалиции Центральных держав – германские, а также значительное количество тяжелой артиллерии и инженерно-технических сооружений.
Южный театр имел второстепенное значение, однако на нем имелись районы, игравшие важную оперативно-стратегическую роль: судостроительный Николаев, база Черноморского флота Севастополь, каменно-угольный район, пути к Черному морю.
На Северном участке русские войска превосходили противника своей численностью, на Южном – почти сравнялись с ним, но в случае необходимости имелась возможность переброски на Юго-Западный фронт четырех армейских корпусов с Северного фронта.
Доклад завершался рассмотрением задач фронтов на ближайший период:
• Северный фронт под командованием генерала Куропаткина прикрывает пути к Ревелю, Петрограду и Бологое;
• Западный фронт под командованием генерала Эверта закрывает направления на Бологое, Москву, Гомель и Чернигов;
• Юго-Западный фронт под командованием генерала Иванова держится выжидательного положения.
При этом отмечено, что наступление предпочтительнее осуществлять левым флангом Северного фронта и правым флангом Западного фронта, усилив их гвардейскими соединениями и одним корпусом Юго-Западного фронта.
Возражений по докладу начальника штаба Ставки у участников совещания не последовало.
В итоге на совещании принято решение о проведении
