Демон из Пустоши - Виктор Фламмер (Дашкевич)

Аверин подвинулся, пропуская ее вниз по лестнице.

Она отдала Мончинскому чашку и быстро и порывисто обняла молодого колдуна.

Вторым ассистентом выступила императрица. Но роль ассистентов свелась лишь к тому, что Аверин постоял рядом, пока Мончинский поил дива своей кровью. А ее величество так и вовсе сидела на стульчике в дверях. Признаться, таких обрядов Аверину видеть еще не доводилось.

Интересно, а где Владимир? Он ведь точно чует кровь хозяина.

Но как только обряд закончился, Императорский див, аккуратно одетый и причесанный, появился рядом со штабом.

Савелий, увидев его, вжал голову в плечи и переместился за спину Мончинского, будто бы желая спрятаться за нового хозяина.

– Я пришел попросить помощи чародейки, – сказал Владимир и велел Савелию: – Ты тоже за мной.

– Колдуны не нужны? – спросил Аверин.

– Вы – нет, прошу вас остаться с ее величеством. Демонов, оставшихся без хозяев, еще довольно много. Их отлавливают и сажают в клетки, которые сейчас доставляют со всех окрестностей. Позже будем привязывать.

Аверин вернулся в фургон. Императрица отставила стакан и посмотрела на него. Аверину даже стало немного неуютно под ее пристальным взглядом.

– Эта дива, Анастасия, – произнесла она. – Владимир сказал, что вы близко знакомы.

– Ну… да, – Аверин смутился. – Мы… дружили и помогали друг другу. И… я отправил ее в Пустошь. У нее есть сын…

– Сын? – удивилась императрица.

– Да. Мальчик, Алеша. Она была его фамильяром. Но он считал ее матерью. Да и она относилась к нему как к родному. Если так можно сказать о диве.

– Это естественно для фамильяра.

– Возможно, но тут другая история. Вся семья Алексея погибла, а он сам остался калекой. Много часов он истекал кровью, но она не сожрала его. А потом заботилась, как родная мать.

– Вы ведь знаете, как я прилетела сюда?

– Да, Кузя рассказал.

– А про то, что меня сильно ранили?

– Знаю.

– Почему на нее не действует правило? Я для нее никто. Она не испытывает ко мне ни малейшей привязанности. Как она смогла не сожрать меня?

– Анастасия – необычный див. Возможно, ее контроль стал еще сильнее. Но… почему она ввязалась в бой с наездником на спине? Это слишком безрассудно и опасно.

– Не вините ее. Она собиралась высадить меня, но я настояла, чтобы она сразу напала.

– Вы? – удивился Аверин. – В таком случае именно вы поступили… опрометчиво.

Она посмотрела на него долгим взглядом, и внезапно Аверин заметил на ее глазах слезы.

– Я увидела раненого дядю, – тихо произнесла она. – И Кузю. И подумала: вы тоже где-то там, среди этих полчищ… Конечно, я поступила глупо, но я так испугалась! За дядю и… за вас… А потом Владимир рассказал, какая на самом деле у вас миссия. И я поняла, что больше вас не увижу… Как вы могли… – Слезы потоком хлынули из ее глаз, и она вскочила, но охнула и покачнулась, и Аверин, бросившись вперед, подхватил ее. Ему стало мучительно стыдно за свою толстокожесть. Но он не привык к тому, что кто-то всерьез может беспокоиться за него. И совершенно не подумал ни о чувствах Кузи, ни о Софье. А ведь на эту хрупкую женщину свалилось столько, сколько не выдержит и тренированный колдун.

Она подняла на него мокрое от слез лицо. Прядка волос прилипла к щеке, и Аверин, повинуясь внезапному порыву, осторожно убрал ее за ухо, проведя пальцами по шее, трогательно выглядывающей из высокого воротника. Девушка сейчас казалась ему настолько ранимой и беспомощной, что захотелось крепко обнять ее и прижать к груди.

Он осторожно взял ее за плечи и притянул к себе. Их лица оказались совсем близко, щеки императрицы стали пунцовыми. Она отпрянула. Он тоже отстранился, помог ей сесть и отвернулся к окну.

Повисла неловкая пауза.

К счастью, в дверь постучали, и в штаб вошел незнакомый див. На нем был ошейник, поэтому Аверин спокойно пропустил его.

– Господин колдун, разрешите доложить. Я – Поликарп, главный див московского Управления, прибыл с подкреплением. Наши основные силы появятся с минуты на минуту. Позвольте узнать обстановку.

Аверин смерил его долгим взглядом, а потом не выдержал и расхохотался. И услышал заливистый смех за спиной. Императрица тоже хохотала, и слезы текли по ее щекам.

«Это все нервы, – подумал Аверин. – Кошмарный день длился слишком долго».

Глава 17

Анонимус хлопотал с самого раннего утра, подготавливая прием. Вид у него при этом был крайне озабоченный. Несмотря на то что императрица лично попросила его обойтись скромным ужином, фамильяр был не намерен посрамить дом хозяина. В саду время от времени раздавался грохот: это рабочие восстанавливали стену склепа. Василь не вмешивался ни в подготовку приема, ни в ремонтные работы. Пользуясь осенним погожим деньком, он отдыхал в беседке, решив, что нынче может позволить себе курить без ограничений. Маша принесла кофе и присела рядом.

– Любава просто невыносима, – пожаловалась она. – Вчера пять часов провели с ней в магазине, она никак не могла выбрать себе платье, в итоге купили три. А сегодня никак не может решить, какое надеть, чтобы блистать вечером.

Василь погладил супругу по руке:

– Ее можно понять. Сегодня самый важный день в ее жизни.

– Ты думаешь, молодой колдун станет просить ее руки? – Маша слегка сжала его пальцы своими.

– Уверен. Не может же он просто так уехать в столицу. Это было бы слишком неблагородно. Как минимум перед отъездом он должен подарить ей помолвочное кольцо.

– И ты дашь согласие?

– Конечно. Он хороший юноша, да и перспективы у него блестящие. Вероятно, в ближайшем будущем ему пожалуют титул.

– …И Любавушка уедет в столицу, – вздохнула Маша.

– Разве за время ее учебы ты не привыкла, что твоя старшая дочь бывает дома только на праздники? – улыбнулся Василь.

– Последние три года она была дома, но они пролетели так быстро… Мне не хватило этих лет.

Василь обнял жену, и она положила голову ему на плечо.

Они немного посидели молча, однако вскоре семейную идиллию прервало появление Анонимуса.

– Ваше сиятельство, Гермес Аркадьевич только что прибыл.

– А, замечательно. Проси его сюда вместе с Кузей. И подай какие-нибудь напитки.

– Безалкогольные? – уточнил див.

– Да. Коньяк будем пить за ужином. Этот вечер обещает быть долгим и, надеюсь, в кои веки приятным.

Когда брат подошел, Василь встал, и они обнялись. Выглядел Гермес довольно бодрым, несмотря на то что прошло чуть больше двух суток с того дня, как привычный мир чуть было не рухнул, погребя человечество под обломками. Из всего случившегося Василь помнил лишь отдельные отрывки: вот он получил от брата сообщение и