Пылающий мост (Кахатана - 4) - Виктория Угрюмова

- Заметила все-таки, - говорит Ма-Гуа. И его тон тоже необычен.

- Что-то случилось? - тревожно спрашивает Каэ.

Она отрывается от созерцания бассейна и приглашает монахов на лужайку, где ее паломники поставили плетеные кресла в тени цветущих кустов жасмина, чтобы их богине хорошо отдыхалось в редкие минуты покоя.

Все четверо чинно рассаживаются в них, и кресла скрипят под тяжестью тел монахов. Каэ не верит своим глазам.

- Мы пришли проститься, - говорит Ши-Гуа.

- Мы будем тосковать по тебе, - добавляет Да-Гуа.

Ма-Гуа молчит.

- То есть как это - проститься? - Интагейя Сангасойя поражена и огорчена. Она уже не мыслит себе этот мир без троих монахов, а главное - она не понимает, как и почему они решили уйти.

- Это не мы решили, - спешит ответить на ее мысли Ши-Гуа.

- Это случилось закономерно, само собой, - поясняет Ма-Гуа.

Да-Гуа молчит и ласково гладит Каэтану по руке: успокойся, не огорчайся, все еще будет прекрасно.

- Видишь ли, мир отторгает нас, - говорит Ма-Гуа. - Сейчас ничего нельзя предсказать, логика событий отсутствует напрочь, и все решают случай и упорство, безумство и удача, любовь и верность. А эти категории невозможно просчитать.

- Мы были призваны миром как сторонние наблюдатели. В этом качестве мы были необходимы - делали выводы, рассматривали ситуации, предсказывали возможные ходы. И ошиблись, как тебе известно, всего один раз за всю историю Арнемвенда, - продолжает Да-Гуа. - Но теперь все переменилось: формально мир уже пришел к своему концу, и ничего поделать нельзя. Так или иначе, но существующий порядок вещей закончится в самом скором времени - это реальность, которую, казалось бы, нельзя изменить.

Ши-Гуа молчит.

- Не верю, - упрямо говорит Каэ. - Мы уже обсуждали с вами этот вопрос, и совсем не так давно. Вы сами сказали, что надежда еще остается. И я не собираюсь сидеть сложа руки!

- Вот-вот, - улыбается Ма-Гуа. - Именно поэтому мы уже не нужны. Мир в растерянности, мир в разброде. Сказать ей правду? - обращается он к Ши-Гуа.

Тот кивает головой:

- Обязательно скажи. У нас ведь не будет другой такой возможности.

- Теперь будущее зависит только от тебя и твоих друзей. Как в легендах, которые никто не придумывал, - их только бережно передавали из поколения в поколения так долго, что они стали похожи на вымысел. Видишь ли, всегда неизвестно, найдется ли тот, кто готов заплатить непомерную цену...

- Непомерную? - спрашивает Интагейя Сангасойя.

- Да, - говорит Ши-Гуа. - Видишь ли, при обычном ходе событий жизнь любой планеты напоминает сложную игру, в которой существуют свои правила и свои закономерности. Но в такие времена, как теперь... какая уж тут игра, какие правила? В ход идет все... Смотри. - И он вынимает из складок своего одеяния давно знакомую Каэтане шкатулку, вытряхивает из нее фигурки. Затем раскладывает шкатулку в виде шахматной доски. - Вот сюда.

Богиня пристально вглядывается в сверкающую поверхность. Такого она не видела никогда - нагромождение красных, багровых, алых и пурпурных пятен перемежается черными и темно-коричневыми грязноватыми полосами. Похоже, что там бушует страшный пожар или извержение вулкана.

- Конец, - поясняет Да-Гуа. - Дело в том, что ты уже давно погибла: сперва там, на Джемаре, потом на Шеоле - никто не может уйти живым от разъяренного Кетуса. Да ты и сама знаешь, давление невозможное, холод, темнота, армия шеолов - свирепых, беспощадных, хотя бы потому, что им неведомы такие понятия, как доброта или милосердие. Хрупкая плоть любого существа неминуемо дробится в клешнях морского божества, мозг не выдерживает и минуты пребывания на такой глубине. Тебе ведомо, что Йабарданай пробыл на Шеоле всего несколько минут и спасся лишь потому, что Кетус не успел подняться из своей норы?

- Нет, - растерянно качает головой Каэ.

- И император не смог устоять против чар принцессы Жемины, потому что вообще ни один мужчина в мире не может устоять против ее чар, да еще и подкрепленных силой талисмана - это суть ее магии, иначе бы она не выжила. Ты помнишь легенду о Жемине?

- Не помнит, - отвечает за богиню Ма-Гуа. - Мне кажется...

- Ее одолел герой, которому возлюбленная додумалась заклеить уши воском и отправить его на подвиг ночью, когда было темно. Он схватил ведьму и заколол ее кинжалом. Поскольку руки его были надежно защищены латными рукавицами, он не ощутил нежность и гладкость ее кожи, не увидал лица и не услыхал просьб - все благодаря предусмотрительности его невесты.

Теперь ты понимаешь, что Зу-Л-Карнайн был обречен? И Агатияр тоже.

- Но ведь она ему не понравилась! -возмущается Каэ.

- То-то и оно, - торжествует Ши-Гуа. - Но мы этого предвидеть не могли. По нашим расчетам, император уже сутки как мертв, а армия Самаэля не встретит организованного сопротивления ни в одной стране по эту сторону хребта Онодонги. Более того, поскольку ты тоже не пережила встречи с Жеминой - ты ослабла после схватки с Кетусом, и объединенная сила талисманов одолела тебя, - то и Сонандан оказался полностью беззащитен. Вот так!

- Нет, - мотает головой богиня. - Скоро вы и меня убедите в том, что меня нет.

- И не подумаем. - Да-Гуа берет ее за плечи, разворачивает лицом к себе и нежно целует в лоб. - Мы должны уйти.

- А я? - спрашивает она жалобно. - Я так привязалась к вам, привыкла. Что же я буду делать без вас?

- Жить, сражаться, надеяться, любить. И когда все образуется, Арнемвенд снова станет нуждаться в нас. И мы явимся однажды, соткавшись из нехитрых мелодий свирели, запаха цветов и шепота влюбленных...

- Из снов ученого, задремавшего прямо над своими записями, и слез матери, похоронившей ребенка... - продолжает Ши-Гуа.

- Из твоего ожидания и твоей веры в то, что мы вернемся, потому что иначе просто не может быть, - шепчет Ма-Гуа, и на глазах у него блестят слезы.

Трое монахов поднимаются с кресел и медленно идут прочь.

- Стойте! Подождите! - кричит Каэ.

Но они, не оглядываясь, уходят под сень вековых деревьев. Еще шаг, и их не станет. Интагейя Сангасойя срывается с места, догоняет их, останавливает:

- Подождите, пока вы не ушли, я хочу сказать: я люблю вас, вы нужны мне и я обязательно буду ждать. Пока сама буду...

Ма-Гуа переглядывается с остальными, и монахи прикрывают веки, с чем-то им одним ведомым соглашаясь.

- Поскольку нас здесь нет, то... Мы должны предупредить тебя, дорогая Каэ, что проход в пространство Мелькарта может быть открыт в любую минуту - Самаэлю не нужен талисман, чтобы стать двенадцатым...'

Каэ протягивает руки в умоляющем жесте, но поздно. Монахов уже нет нигде, и только три черные запыленные старенькие рясы лежат на зеленой траве у ее ног.

Когда отряд бессмертных изгнал армию Мерроэ из земель Сарагана и препроводил Колумеллу обратно в Кайембу, где у последнего окончательно прояснело в уме, у Зу-Л-Карнайна появилась возможность послать войска на помощь Бали. Что он и не замедлил сделать. Войска Самаэля были оттеснены от столицы, но на северной границе по-прежнему не было покоя и мира. То и дело вспыхивали вооруженные столкновения между отдельными отрядами танну-ула и пограничными войсками. И все же это была не кровавая бойня.