Голубая Саламандра - Александр Маслов

- История Земли полна трагических поворотов, то периодов, как гиблое болото на пути. Почти шестнадцать тысячелетий прошло… Я сказала "прошло"? Пройдет. - поправилась хронавт. Судьба ее до последнего часа была здесь. Она печально улыбнулась. - Да. так много, прежде чем люди, преодолев темные века невежества, самоистребления в войнах, да ядом безумных идей, станут на путь разума и займут достойное место среди высокоразвитых цивилизаций вселенной. Поверьте, так будет! Вас удивляет, что человеку подчинятся грозные силы скрытые в материи? К тому времени мы научимся использовать источники энергий, превосходящий мощью энергию звезд во много раз. Использовать, как сейчас пользуемся огнем. Научимся управлять сложнейшими процессами в природе, исправляя техногенные ошибки прошлых поколений и преобразуя свой дом, до рационального, естественного совершенства…

Потрясение неожиданным признанием постепенно проходило и Апи вслушивался в рассказ гостьи, фантастический даже для его, искушенного множеством загадок природы, ума. Многое казалось невероятным. Порой только лицо, устроившегося на высоком табурете, Хепра, умевшего отделить истину от вымысла, да горячая уверенность говорящей, заставляли принять картину далекого мира.

Он с трудом представлял, как возможно безбоязненно и повсеместно использовать сокрушающие энергии, выделенные из самой первоосновы мира! Поставить на службу то, что только на грани понимания, а значит есть бережно хранимая тайна! Тем более ему было совершенно непонятно, как-сокровенные знания могут сделаться предметом открытым для всех, передаваемым по первому требованию. Такой подход потомков казался верхом легкомыслия, неминуемо ведущего к беде. А по заверению Эвис тот, удивительный мир существовал и весьма прочно!

Сейчас Апи особо сожалел, что рядом не было Хатона. Того самого Хатона, видевшего своими глазами смерть Кеорта, а теперь почтенного старожилы Ланатона, пусть и не поднявшегося на верхнюю ступень Лестницы Хорв, но опытнейшего из всех в трансформации и обмене знаниями между Домами Сфер Он то должен слушать речь гостьи из первых уст! Его совет был необходим немедленно! Но увы, так случилось…

Хранитель Седьмой Сферы, проживший долгую жизнь, державший нелегкий груз последнего Дома, сейчас словно юноша, застывший у заветной Двери, испытывал трепетное и изменчивое чувство. Его полнило уважение, может восхищение к посланнице отдаленного времени. И если раньше он тихо довольствовался ее обаянием, смелым умом, то теперь ее многочисленные достоинства открылись в новом, ярком свете.

Он невольно вспомнил, как незадолго перед представлением статуи Данэ, рассуждал о сомнительных перспективах развития человеческого общества, противопоставляя необходимый благоразумный консерватизм аоттов бессмысленной суете нижнего мира. В той беседе он весьма рассердился к концу, виня Эвис в наивно-опасном оптимизме, а ее прогнозы /якобы дикие народы за Океаном когда-то создадут могучую прогрессирующую культуру/ казались такими же нелепыми, как разговоры о неком рациональном зерне в словоблудии "отвлеченных". Тогда Эвис не ответила на протест. Но сейчас адепт прекрасно понимал пену ее молчания. Он сызнова осознавал глубину ее слов, говорила ли гостья об открытом для нее грядущем или касалась излюбленной им темы: принципов мироздания. Пожалуй она имела право так вызывающе смело спорить.

С другой стороны хранитель слишком был предан Ланатону, безоговорочно верил в праведность древних устоев и знаний, чтобы хоть чуть принизить значение, ставшего догмой порядка. Ему не хотелось допускать и мысли, что воззрение на мир "глазами" Сфер может оказаться ущербным или, хуже того, ошибочным. Необъяснимее уютнее было называть тайной и стараться не слышать отточенных доводов пришельцев. "Пришедших откуда и зачем?" - опрашивал себя Апи тысячи раз зная ответ. Его даже брал испуг, если не щекочущий нервы суеверный страх, как того земледельца во время долгих солнечных дней, когда должна господствовать рыдающая Скера. И лучше бы, думал он, все сказанное здесь было изложением красивой легенды, а камни Семи остались тверды и вечны.

"Где же ты, Хатон?!" - хотел воскликнуть адепт, вместо этого сказал: - Признание удивительно! С давних пор наша земля не знала подобного. Ты говоришь о далеком, отлученном Временем мире, живущем в других ритмах, других устремлениях. И если все так, вы постигли действительно многое. Чтобы пользоваться силами стихий, нужно больше чем всеобъемлющий разум и смелость! Я подумал бы: вы слишком близко вознеслись к вечным. Однако, следуя древней мудрости, опасаюсь сказать так. Я ничего не скажу на этот счет, но напомню один справедливый закон: знание для пользования приходит тогда, когда необходимо - до этого его или не существует, либо оно неприкосновенная тайна. Согласитесь, для вас открыты далеко не все сакральные истины Ланатона?

- Разумеется часть знаний прошлого утеряна, - признала хронавт, - Известно пророчество, и, великое несчастье, оно сбудется! Аттина погибнет от чудовищного природного катаклизма… Не скоро за океаном возникнут зародыши новых культур. Человек будет сызнова познавать мир, и свое место в нем, путем разочаровании и чудных открытий, складывать по крупицам знания. Строить города, придумывать законы и богов. Все это будет заново, уже не так. 3 память останутся легенды, да кое-где прибитые к далекому берегу, осколки древнего наследия станут предметом поклонения, реже семенем могучих в будущем цивилизаций. Но во ввей полноте разрушенное уже не возродится.

- В агонии задрожит земля. Плавящим небеса огнем станет ее густая кровь. Высокие горы обратятся в бездонные ямы и горы соленых вод сойдутся над былым…, - продекламировал Хепр. - Горькая участь славной земли. И может утешение, если с концом нашей истории не кончается история людей, как существ разумных, способных любить и созидать.

- Как я сказала, впереди человечеству угрожает немало возможных катастроф, способных родиться от слепой стихии, так и от недальновидной деятельности самих людей. Мы должны быть готовы к ним и искать способы их предотвратить. - Эвис привычным движением коснулась волос, словно собираясь снять диадему, которую она некогда забросила в воды Оеки. Томительно вздохнув, хронавт оперлась на твердый мрамор стола. Перед десятками пар обращенных к ней глаз, ей самой хотелось стать твердой, как этот черный блестящий камень. Чтобы досказать оставшиеся и найти силы выслушать ответ. - При первой нашей встрече, тогда, в доме Хетти я читала аттлийское писание. В ней говорилось об опасности исходящей от Голубой Саламандры, ее пока не ясной связи с мистериями аттлийских жрецов и соарянами. Теперь, когда мы убедились, что диадема не принадлежит соарянам, я предполагая другую связь. Но об этом, чуть позже. Нам также известно: цивилизация белых людей со звезд в скором времени погибнет при обстоятельствах высшей степени загадочных. Вот вам еще одно откровение! Страшное! Я предполагаю, что в катастрофе мира далекой звезды значимую роль играют скрытые свойства диадемы и то, что называют Черным Огнем от Атта. Вы понимаете?! У меня есть основания так думать! Упомянутое писание еще не произведено на свет. Смысл его пока в качестве не сбывшейся весьма вероятной возможности Беда не случилась! Но, знайте, она может прийти! Может а неизвестном облике еще много раз! Даже шестнадцать тысячелетий спустя, в мир неведающих о коварной угрозе людей, которые, перебирая тайны Аттины на дне океана или в храмах знаний, видят в диадеме лишь удивительное изящное украшение. Как я сказала, к людям обладающим могущественными энергиями и тем ужаснее может быть действие сил скрытых в диадеме. Нам нужно знать все о Голубой Саламандре и о природе губительных энергий возбуждаемых жрецами Атта! Мы не просим ничего большего!