100 знаменитых харьковчан - Владислав Карнацевич

Физико-математический факультет тогда давал знания гораздо разнообразнее, чем сейчас. Так что не стоит удивляться теме выпускной работы Генриха Ипполитовича — «Об инстинктах насекомых». Ее Семирадский выполнил с присущим ему прилежанием и успешно окончил университет в 1864 году. После этого Генрих Ипполитович все же решил выучиться на художника. Он отправился в Санкт-Петербург и определился вольнослушателем в Академию художеств. Уже в 1866 году ему удалось перевестись в полноправные академисты. Это стало возможным благодаря его удачным эскизам и картинам. Еще в качестве вольнослушателя он успел получить две серебряные медали, в частности за картину «Ангел смерти избивает всех первенцев Египта».

Генрих Ипполитович занимался у Виллевадье и Венига. Особенных успехов молодой художник добился в композиции, создании эскизов. Соученики Семирадского отмечали, кстати, его обширные и точные познания в естественных науках (что понятно, учитывая его первую специальность), истории искусства и истории древнего мира. Эта историческая эрудиция сказалась на направлении, которое выбрал живописец, основной теме его полотен. Ежегодно работы Семирадского отмечались наградами Академии. За время учебы он получил шесть серебряных и три золотые медали. Преподавателям, в частности, льстило абсолютно точное усвоение им всех классических правил, они видели в Семирадском почтительного и талантливого продолжателя традиций академической живописи. Его картины отличались точностью воспроизведения натуры, красочностью.

Семирадский окончил учебу в Академии в 1870 году, получив звание классного художника первой степени. В этом же году ему была присуждена Большая золотая медаль за картину «Доверие Александра Македонского своему врачу Филиппу». Эта медаль позволила Семирадскому стать пансионером Академии, получить разрешение на заграничную стажировку. Для своей командировки он выбрал два крупных центра европейской живописи — Мюнхен и давно манящий к себе его, большого любителя античности, Рим.

В год окончания учебы Семирадский посетил Харьков. Ему нужно было заняться хозяйственными делами, связанными с переездом семьи в Варшаву. В этот свой последний, к слову, приезд на родину Генрих Ипполитович подарил начальнице художественной школы, небезызвестной в городе Раевской-Ивановой, свою картину «Лавка гробовщика». Эксперты до сих пор не могут прийти к единому мнению — принадлежит ли эта картина, написанная в совершенно не характерном для Семирадского духе критического реализма, кисти этого художника. Нет вопросов по поводу второго полотна Семирадского, хранящегося в Харьковском художественном музее (больше картин мастера в Харькове нет) «Исаврийские пираты продают свою добычу». Эта картина имеет также другое название — «Корсары». В 2000 году ее специально возили показывать жителям Печенег.

После продажи своего поместья в Новобелгороде Семирадский направился, как и собирался, в Мюнхен. Здесь он уже по большей части работает самостоятельно. Влияние на него жившего в баварской столице корифея исторической живописи Карла Пилоти, вероятно, сильно преувеличено. В Мюнхене Генрих Семирадский очень быстро написал многофигурную (впервые в своем творчестве) картину «Римская оргия времен цезаризма», которую в 1872 году отправил на академическую выставку в Петербург. Эта его работа имела большой успех, в результате была продана за хорошие деньги наследнику престола Александру Александровичу (будущему Александру III). В работе над «Римской оргией» художник уже показал свои основные пристрастия, характерные черты своего творчества. Во-первых, следует отметить, что и впоследствии Семирадский работал над картинами очень быстро, что не отражалось на их качестве. Поскольку он выбрал для себя академическое направление (в литературе направление, представленное Семирадским, часто называют поздним европейским академизмом), ему совершенно необходимо было придерживаться довольно строгих классических правил, которые он усвоил на «отлично», — отсюда, вероятно, и скорость письма.

Во-вторых, излюбленной темой Семирадского были сюжеты из античной истории, и в меньшей степени — истории остальной. Другой темой стали сюжеты библейские. (Позже будет сказано о некотором изменении привязанностей Генриха Ипполитовича в конце века.) Персонажей современных на своих картинах Семирадский выводил редко. Большую известность приобрело лишь полотно «Шопен на вечере у Радзивиллов», на котором кроме великого композитора, перед которым преклонялся Семирадский, и Радзивиллов изображен Александр Гумбольдт.

Античная история казалась художнику наиболее подходящей для проявления искусства композиции, показа красоты и колорита живописи. В духе деятелей Возрождения Семирадский высоко ценил красоту материального мира. Его влекли блеск и роскошь. Величественная архитектура на картине «Римская оргия» погружена во мрак; в центре, освещенные языками факелов, неистово танцуют вакханки, а вокруг расположились пирующие танцовщицы в ярких костюмах. Здесь наметился интерес художника и к эффектам освещения. Игра светотенью стала коньком Семирадского. Как и цветовые решения, блики света в исполнении Генриха Ипполитовича со всей очевидностью выдают его авторство — так считают специалисты. Семирадский как-то даже поделился секретом таких бликов: «Сразу за первым, точно выбранным мазком, следует наносить на полотно второй. Затем все это вскрывать лаком, и так повторять множество раз, но самое главное — вовремя остановиться».

Таким образом, живописец стремился решать картину в основном пластическими средствами. Психология же Семирадского не интересовала, как и актуальные социальные проблемы. Поэтому-то его и не любили передвижники, обвиняли работы художника в поверхностности, легковесности, салонности. А он гневно отвечал на обвинения Стасову: «Все эти факты с тенденцией, которых вы требуете от художников, с живописью ничего общего не имеют! Это скука, это рассудочная проза!»

Из Германии Семирадский направился в Рим. Город оправдал его наилучшие ожидания. Генрих Ипполитович твердо решил жить и работать именно здесь. Он поселился в центре города, квартале художников и упивался городскими пейзажами, южной природой, колоритными типажами римлян. Он искренне полагал, что они очень похожи на древних римлян. А специально принаряжавшиеся для «ловли на живца» многочисленных иностранных скульпторов и живописцев профессиональные натурщики восхищали Семирадского. Он был большим любителем всяческого театра, особенно оперного, с его некоторой вычурностью и обязательной роскошью. В 1873 году по заказу великого князя Владимира Александровича Семирадский пишет картину «Грешница» на сюжет чрезвычайно популярной в то время поэмы Алексея Толстого. Генрих Ипполитович сначала собирался сделать небольшую картину, но в результате остановился на монументальном полотне. Оно принесло ему известность в России и приличный доход.

В этой своей картине Семирадский большое внимание уделил передаче стихии палящего солнечного дня. Мастерски написан южный пейзаж с игрой света и тени, рефлексами неба и зелени на мраморе домов и земле. Прекрасный рисунок, эффектный колорит, четкая композиция производили сильное впечатление на зрителя. Стасов писал, что картина привлекла публику «франтовскими красочными пятнами, блестящим колоритом». Репин также похвалил работу за светотень, краски, но назвал ее «альбомной, легковесной вещью».

Впрочем, недостатки в разработке типажей не помешали цесаревичу приобрести полотно за рекордную сумму, а Семирадскому получить кроме денег звание академика. Еще больший успех ждал следующую монументальную его работу. В 1876 году художник пишет картину на антично-христианскую тему — иллюстрацию к сюжету, изложенному Светонием, о том, как император Нерон осветил улицы города горящими христианами. Огромная картина получила название «Светочи Нерона». И здесь наличествовала монументальность, блеск, колорит, композиция при некотором недостатке внимания к собственно переживаниям людей. Но даже противники Генриха Ипполитовича не могли не признать, что картина производит впечатление, поскольку в полной мере отражает достоинства Семирадского как художника. «Светочи Нерона» были продемонстрированы римской публике, затем выставлены в столице России, после чего на Парижской выставке. Эта картина завершала пансионерство Семирадского, в 1877 году Петербургской Академией художеств ему было присвоено звание профессора. В том же году устроители Парижской выставки наградили его золотой медалью и орденом Почетного легиона. Академии изящных искусств Парижа, Берлина, Стокгольма и Рима избрали Семирадского своим членом, а галерея Уффици предложила мастеру прислать свой автопортрет для зала выдающихся художников в этом знаменитом флорентийском музее.