Девятые Звездные войны - Эдмонд Мур Гамильтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут взвыл клаксон, в реве которого потонули слова Фарра, и новобранцы бросились занимать свои места.
— Внимание! — донесся голос из репродуктора.— Мы прибываем на планету Ульфа. У кого на сиденье есть ремни, пусть застигнут их. Пока дверь не откроется, всем оставаться на местах!
Пис посмотрел на свою скамью и обнаружил на ней привинченные через равные интервалы кольца, но никаких ремней не заметил. Новобранцы — Райан и Фарр в их числе — тут же бросились к другим скамейкам, на которых болтались какие-то полоски ткани. Паника прекратилась почти мгновенно, но тут же вспыхнула снова, когда попытавшиеся пристегнуться обнаружили, что имеют по одной половине ремня на каждого. Да, подумал Пис, наблюдая за суматохой, офицерам Легиона понадобится каждый грамм их боевого опыта и решительности, чтобы создать из учебного класса десятичасового выпуска некое подобие боевой единицы. Пис предпочитал не думать о предстоящих битвах, но с каким же облегчением отдастся он под власть кадрового, понюхавшего пороха офицера!
Пол слегка накренился и весь железный ящик упал на несколько сантиметров, словно подходящий к нужному этажу неисправный лифт. Дверь открылась. За ней видны были клубы какого-то сизого пара. Из них выскочила отдаленно напоминающая человеческую, фигура с огромными черными глазами и коротким черным хоботом, растущим на том месте, где должны быть рот и нос. Новобранцы единодушно исторгли из грудей вопль ужаса.
Пис нервно схватился за ружье, но тут до него дошло, что это всего лишь офицер в газовой маске.
Офицер ввалился в корабль, захлопнул за собой дверь, распространяя во все стороны завихрения сизого тумана, привалился к стене, сдернул маску и обвел кучку новобранцев красными слезящимися глазами.
— Я — лейтенант Мерриман,— сказал он тонким голосом, совершенно не вязавшимся с изодранным и грязным мундиром закаленного в бою ветерана.— Вы, ребята, прибыли как раз вовремя — ульфанцы лупят по нам из всего, что у них под рукой.— Он замолчал и потер кулачками глаза.— Где ваши респираторы?
— Респираторы, сэр?
Пис выудил из кармана спортивную защитную чашечку и поднял ее за эластичные ремешки.
— Это — единственное наше дополнительное снаряжение.
Мерриман нетерпеливо махнул рукой.
— Придется обойтись без них. За мной! Нас ждут великие подвиги!
— Но, сэр...— Открывая рот, Пис уже почувствовал первое прикосновение наждака к поверхности мозга и понял, что выполнит приказ. Остальные новобранцы в смятении топтались на месте, испытывая те же муки.
— Быстрее! — завопил Мерриман, от волнения перейдя на совершеннейший фальцет.— Нельзя терять ни секунды, когда сражаешься за Терру!
— Прошу прощения,— сэр,— поднял руку Бэнджер.— Вы нас с кем-то спутали. Мы с Земли!
— Знаю, глупец!
Бенджер озадаченно посмотрел на друзей.
— Но вы только что сказали, что мы будем сражаться за какую-то планету, а я про нее никогда ничего...
— Дурачка из себя корчишь?
Мерриман подошел к Бейджеру и прочитал его имя на значке.
— Рядовой Бенджер!
Пока бедолага истязал себя, Пис поближе пригляделся к Мерриману и, к своему разочарованию, обнаружил, что под боевой копотью скрывается лицо младенца лет восемнадцати. Глаза его были идеальной голубизны, а девичьи губы — постоянно раскрыты, являя миру набор исполинских квадратных зубов. Если лейтенант и закалился на передовой, этого не чувствовалось. Пис уже начал представлять себе, каково будет служить под началом зеленого юнца, но тут его ноздрей достиг некий аромат... Все еще не веря себе, Пис принюхался:
— Нам нельзя больше задерживаться!
Критичным взором Мерриман оглядел свой отряд.
— Плохо, что у вас нет даже масок со стеклами. Этот дым сразу бьет по глазам!
— Прошу прощения, сэр,— робко поднял руку Пис.— Дым пахнет табаком.
— Быстрая работа, Пис! Это именно табачный дым.
— Да, сэр, обычный дым.
— Запомните, Пис, не существует такого понятия как "простой табачный дым",— сказал Мерриман нетерпеливо, и эллепс его рта слегка изменил положение, очевидно из уважения к зубам внутри.— Он замедляет рост, вызывает рак, и знаете ли вы, что чистый никотин — один из сильнейших ядов, известных человечеству?
— Это меня не волнует — дым мне нравится.
— Так вы... курильщик?
— Вроде бы как...
— Боже милостивый!
Губы Мерримана сделали попытку негодующе сжаться, и на какое-то неуловимое мгновение даже достигли своей цели, но давление зубов изнутри оказалось слишком большим, и рот тут же раскрылся снова. Вся эта процедура напомнила Пису попытку застегнуть молнию на туго набитой сумке.
— Боже милостивый!— повторил Мерриман,— облегчая душу этим самым крепким из известных ему выражений.— Жертва дьявольского сорняка! Каких только негодяев не присылает к нам в последнее время Терра!
— Вы снова сказали это, сэр! — упрямо гнул свое Бенджер.— Вы уверены, что тут нет никакой ошибки? Ведь мы с Земли, а не...
— Еще шесть твиков, Бенджер! — не оборачиваясь, рявкнул Мерриман.— Мы и так потеряли много времени. За мной!
Он натянул маску и распахнул железную дверь. Снаружи все так же клубился сизый-дым, время от времени пронизываемый оранжевыми вспышками. Что-то с грохотом взрывалось, тарахтел старомодный пулемет. Мерриман, без всякой к тому необходимости, медленно взмахнул правой рукой — несомненно, подобный жест он видел в военных фильмах двадцатого столетия — согнулся в три погибели и помчался вперед. Отряд неохотно сделал то же самое. Райан, совершенно не у места в сверкающем зеленом костюме, начал задыхаться уже через десяток шагов, а Бенджер, все еще твикающий, подпрыгивал и вопил от боли.
Пис услышал, как захлопнулась дверь звездолета. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как длинный железный ящик взмыл в небо по дуге, представленной мгновенно исчезающими копиями его самого, и исчез, не оставив Пису никакого другого выхода, кроме как последовать за лейтенантом Мерриманом навстречу новым приключениям, заготовленным для него судьбой злодейкой.
Глава 4
Поначалу Пис никак не мог заставить себя пригнуться, но свист, издаваемый пролетавшими над ухом металлическими предметами, быстро переубедил его. Он попробовал ползти, но тут же выполз из ботинок, оставив их позади. В конце концов Пис нашел подходящий способ передвижения вприсядку, и стал похож на танцора-украинца. Несмотря на потрясающий воображение вид, ботинки причиняли Пису массу неудобств, и он горько пожалел, что выбросил удобные гражданские штиблеты.
Из такого положения Пис мало что мог разглядеть. Отряд двигался по открытой местности, сплошь заросшей растениями одного вида, с широкими листьями. Единственное, что было
