Мошка в зенице Господней. Хватательная рука - Ларри Нивен

— Но человек — это же начало всего! — воскликнул Уитбрид. — Должен же быть способ…

— Я не человек, и такого способа нет. И это вторая причина, по которой я не хочу контакта между нашими расами. Вы все — Безумные Эдди. Вы думаете, что у каждой проблемы есть решение.

— У всех человеческих проблем есть по меньшей мере одно решение — в окончательной инстанции, — мягко сказал Гэвин Поттер с сиденья впереди.

— У человеческих — возможно, — сказала мошкита. — Но есть ли души у мошкитов?

— Это не по моей части, — ответил Поттер, устраиваясь на сиденье поудобнее. — Я не представитель Бога.

— Ваш священник тоже не ответил. Как вы можете надеяться получить ответ на этот вопрос? Для этого необходимо Божественное вдохновение, а я сомневаюсь, что оно снизойдет на вас.

— Значит ли это, что у вас вообще нет религии? — недоверчиво спросил Гэвин.

— У нас их тысячи, Гэвин. Коричневые и прочие полуразумные классы не очень изменяют свои, но каждая новая цивилизация Мастеров придумывает что-то новое. В основном это вариации переселения душ с упором на выживание через своих детей. Вы понимаете почему.

— Вы не упомянули Посредников, — сказал Уитбрид.

— Я же говорила… у нас нет детей. Впрочем, есть Посредники, принимающие идею переселения. Перевоплощение в Мастеров. Судя по тому, что я слышала о земных религиях, ближе всего к нашей буддизм. Я говорила об этом со священником Харди. По его словам, буддисты верят, что однажды смогут покинуть то, что они называют Колесом Жизни. Это звучит ужасно похоже на Циклы. Не знаю, Джонатон… Я пыталась думать о перевоплощении, но… никто ведь не знает, есть ли оно.

— А у вас есть что-нибудь, подобное христианству? — спросил Поттер.

— Нет. У нас есть разновидность Спаситель, которая заканчивает Циклы, но у нас есть все, что нам надо, Гэвин. Вряд ли мы поверим, что есть еще один Спаситель.

Под ними все так же тянулся бесконечный город. Постепенно Поттер откинулся на спинку своего сиденья и начал тихо посапывать. Уитбрид изумленно уставился на него.

— Вам тоже нужно поспать, — сказала мошкита. — Вы слишком долго бодрствовали.

— Я слишком напуган. Вы устали не меньше меня, и вам нужен сон.

— Это я слишком напугана.

— Брат, вот теперь я действительно испугался. — «Что это я назвал его братом? — подумал он. — Нет, я назвал братом ее. Ну и черт с ним». — В вашем музее искусства было больше, чем мы смогли понять, верно?

— Да. Там было такое, о чем мы не хотели говорить подробно. Например, избиение Докторов. Очень старое происшествие, сейчас почти легендарное. Некий император решил истребить всех Докторов на планете. — Мошкита потянулась. — Как это хорошо — говорить с вами, когда не нужно лгать. Мы не любим лгать, Джонатон.

— А зачем убили этих врачей?

— Чтобы остановить рост населения, идиот! Разумеется, это ничего не дало. Некоторые Мастера в большой тайне сохранили их, и после очередного коллапса они…

— …стали стоить на вес иридия.

— Они действительно положили начало коммерции. Подобно крупному рогатому скоту на Тэйблтопе.

Город наконец кончился, и сейчас самолет летел над океаном темноты, освещенный красным светом Глаза Мурчисона. Красная звезда садилась, гибельно пылая над горизонтом, а на востоке поднимались другие звезды, видимые под чернильным краем Угольного Мешка.

— Если они собираются сбить нас, здесь самое место, — сказал Стейли. — Крушение в этих местах не привлечет ничьего внимания. Вы уверены, что знаете, куда мы направляемся?

Мошкита Уитбрида пожала плечами.

— В сферу влияния Короля Петра. Если сможем попасть туда. — Она посмотрела на Поттера. Гардемарин свернулся в своем кресле, его рот был слегка приоткрыт, и он тихонько посапывал. Освещение в самолете было тусклым, и все выглядело мирным, за исключением ракетомета, который Стейли сжимал между колен. — Вам тоже нужно немного поспать.

— Да. — Хорст откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Однако руки его не ослабили хватки.

— Он даже спящий настороже, — сказал Уитбрид. — Или по крайней мере пытается. Полагаю, Хорст так же испуган, как и мы.

— Не понимаю, как что-то подобное могло привести к хорошим результатам, — сказала мошкита. — В любом случае мы сейчас чертовски близки к падению всей цивилизации. Кстати, вы знаете, в зоопарке вы не видели двух экспонатов. Это пищевые животные. Разновидность мошкитов, почти без рук, неспособная защитить себя от нас, но достаточно хорошо выживающая. Когда-то давно, в постыдные времена, этих наших родственников разводили ради мяса…

— Мой Бог. — Уитбрид глубоко вздохнул. — Но сейчас вы не делаете ничего подобного?

— О нет.

— Тогда зачем разводить их?

— Это статистический вопрос, совпадение, которое вы можете счесть интересным. Нет на планете зоопарка, в котором не разводили бы Мясных, и стада их все растут…

— О зубы Господа! Вы не перестаете думать о следующем коллапсе?

— Да.

Глаз Мурчисона давно исчез. Сейчас восток был кроваво-красным от лучей рассвета, который до сих пор поражал Уитбрида. Красный рассвет был редок на обитаемых мирах.

Они пролетели над цепью островов. Впереди, где было еще темно, горели огни. Там раскинулся город, похожий на тысячу Спарт, соединенных край к краю, рассеченный кое-где полосками возделанной земли. На человеческих мирах они были бы парками, а здесь это были запретные территории, охраняемые демонами.

Уитбрид зевнул и посмотрел на чужака рядом с собой.

— Прошлой ночью я назвал вас братом.

— Я знаю. Вы имели в виду сестру. Пол важен и для нас тоже. Это вопрос жизни и смерти.

— Не уверен, что имел в виду именно это. Скорее я хотел сказать «друг», — с некоторой неловкостью объяснил Уитбрид.

— Финч'клик' — это более близкие отношения, но я рада быть вашим другом, — сказала мошкита. — У меня не было возможности узнать вас.

Молчание стало невыносимым.

— Пожалуй, я разбужу остальных, — сказал Уитбрид.

Самолет вдруг вздрогнул и повернул на север. Мошкита Уитбрида посмотрела на город внизу, потом выглянула с другого борта, чтобы убедиться в положении солнца, затем вновь перевела взгляд вниз. Через мгновение она встала, прошла вперед, в кабину пилотов, и защебетала. Чарли ответила, и теперь они защебетали вместе.

— Хорст, — сказал Уитбрид. — Мистер Стейли, проснитесь.

Хорст Стейли заставил себя проснуться. Он был по-прежнему напряжен, как статуя, ракетомет стоял между коленями, и руки крепко сжимали его.