Глаза ночи - Диана Бейн

— Отлично, Джессика. Просто великолепно!

Зная, кем был Орсон, Бренвен была раздражена, что ей придется заплатить такую безумную сумму за билеты, но она не хотела, чтобы станция брала на себя подобные расходы. Поэтому она, скрипнув зубами, выписала Джессике чек на пятьсот долларов.

Зал в Окленде был практически заполнен, когда Бренвен и Уилл присоединились к толпе. Билеты были без мест, но Уилл, благодаря своему высокому росту, нашел два кресла, которые были разделены всего лишь одним рядом и находились довольно близко к сцене. Помня о том воздействии, которое Орсон оказал на нее раньше, Бренвен мысленно отгородилась от всего, окружавшего ее, и вызвала защиту своего Света задолго до того, как Орсон появился на сцене.

Огни в зале стали менее яркими, приглушенными, но все же не погасли полностью. Орсону захочется увидеть свою аудиторию, хотя Бренвен не могла себе представить, как он собирается устанавливать глазами контакт с таким огромным количеством людей. Это ведь не «Психическое подполье». Так много людей… При цене одного билета в 250 долларов, учитывая вместимость этого зала… Бренвен прикинула, что Орсон за один вечер должен был собрать от пятисот до семисот пятидесяти тысяч долларов! Да, это действительно, если пользоваться словами Джессики, было «совершенно невероятно»! Бренвен вспомнила о своей последней встрече с Мелвином Мортоном, когда она хотела заплатить ему, а он отказался. «Грасия приходит ко мне как подарок, — сказал он тогда, — а подарки всегда бесплатны».

Толпа в зале притихла, когда огни на сцене зажглись ярче. Посреди сцены на фоне темно-красного занавеса стояли два обычных деревянных стула. Больше не было ничего, даже микрофона. Бренвен, которая была знатоком в подобных вещах, знала, что в помещении такого размера микрофон просто необходим; но, конечно, он мог воспользоваться бесшнуровым микрофоном или даже маленьким микрофончиком-петличкой. Она почувствовала, как в зале нарастает предвкушение, и на мгновение закрыла глаза, усиливая свой защитный Свет.

Орсон появился из-за кулис и прошел через сцену. Он выглядел в точности таким же, каким его запомнила Бренвен. Только почему-то на большой сцене он показался ей еще больше. Он был настолько впечатляющ, что вся аудитория, как одно гигантское существо, издала громкий изумленный вздох. Орсон стоял у самого края сцены и смотрел на них своими бесцветными глазами.

Так, началось, подумала Бренвен. Она отвела взгляд от Орсона и посмотрела на преимущественно состоящую из женщин толпу зрителей. Она могла бы поспорить на все, что угодно, что каждый из сидящих в зале чувствует, что Орсон смотрит прямо на него. Он, конечно же, не мог проделать того же самого с балконами, но он поднял голову. Гипнотический взгляд Орсона лился потоком прямо над их головами, она почти чувствовала его. Уголком глаза она невольно увидела ауру Орсона. Она была красно-черной и вздымалась как бы шипами над его головой и плечами. Угрожающая, очень мощная аура.

Пристальное разглядывание аудитории заняло несколько минут, но Орсон не торопился. В зале снова стало нарастать беспокойное предвкушение. Действительно ли ему был необходим тот личный контакт со слушателями, на установление которого он потратил столько времени, или он просто подогревал аудиторию, Бренвен сказать не могла. Он овладел этой техникой в совершенстве и заговорил точно в тот момент, когда дальнейшее ожидание скорее бы начало раздражать аудиторию, чем возбуждать ее интерес и желание услышать его.

— Я пришел, чтобы доверить вам большую тайну, — прозвучал глубокий гулкий голос. — Ты… Бог!

Тысячи ртов одновременно выдохнули, как просыпающийся или умирающий зверь.

— Откуда я узнал эту тайну, а также другие, которыми я собираюсь поделиться сегодня с вами? Мне была предоставлена редкая привилегия: я умер, а затем вернулся к жизни…

Орсон продолжил рассказывать историю своей жизни, выдавая слушателям ту же самую информацию, которую Бренвен уже слышала, когда его представляли членам «Психического подполья». Отличие заключалось только в том, что он сам говорил о себе, — и в более подробных деталях. Благодаря очарованию его великолепного голоса, рассказ Орсона о его смерти и возрождении, а также о том, что произошло между ними, когда он совершил свое путешествие в Другое Измерение, превратился в героическую сагу. Бренвен чувствовала, как она постоянно усиливает свой Свет, сопротивляясь ему. Многим присутствовавшим здесь, которые, подобно Джессике, жаждали поверить ему, Орсон должен был казаться Ланселотом или Зигфридом к тому моменту, когда он закончил свое повествование.

Затем он перешел к той же теме, которую Бренвен уже слыхала в Вашингтоне: вы можете делать все, что хотите, быть всем, чем захотите. Он использовал практически те же самые слова, что и в тот раз, хотя его примеры были менее снобистскими, рассчитанными на более широкую публику.

— Как вы делаете это? — спрашивал Орсон. — Во-первых, посредством визуализации. Во-вторых, открывая себя Силе Вселенной. Я научу вас и тому, и другому прежде, чем вы уйдете отсюда сегодня вечером.

Бренвен окаменела. Все в ней кричало: Опасность! Опасность! Опасность!

Какой же хитрой и утонченной была эта опасность, подумала она, неудивительно, что она не почувствовала ее тогда, когда слушала его впервые. В визуализации нет никакой опасности, мягкая и очень полезная техника, настолько полезная, что ее результаты иногда могут показаться чудесными. Но второе!.. Орсон не сказал «Вселенская Энергия», он сказал «Сила Вселенной». А между ними была разница. Значительная разница. То, что существует невидимая энергия, пронизывающая все существующее, вряд ли был смысл отрицать; правдой было также, что люди могли подключаться к этой энергии, увеличивать ее, направлять. Но на языке Духа, Сила может быть употреблена как на добро, так и во зло, и более того, сама Сила может стать персонифицированным добром или злом. Для невежественной, незащищенной души открыться Силе без упоминания, о какой именно силе идет речь, было то же самое, что сказать другим: «Вот я, разрешите мне стать для вас дверью, войдите в мир через меня». Разве Грасия не предупреждала Бренвен? «Не открывайся духу, не защитив себя предварительно». И вот перед ней Орсон, который, являясь либо воплощением Зла, либо крайне невежественным человеком, обучает три тысячи человек открывать себя навстречу Силе, которую он не назвал по имени. Он не сказал ни слова о необходимости защищать себя и тем более не научил этому свою аудиторию.

Бренвен была в ужасе. Разве может быть Орсон до такой степени невежественным? Она думала, что нет. Он, конечно же, намеренно не упомянул об этом, особенно если учесть, что защитить себя было не так уж трудно. Любой мог сделать это. А Орсон только что провел обучение визуализации, гораздо более трудной технике, чем защита. Любой владеющий техникой визуализации мог защитить себя точно так же, как это делала Бренвен: представляя себя и ощущая Свет в своем собственном теле, найдя эту точку, откуда распространяется Свет, а затем направив Свет по всему своему телу, пока он не заполнит их изнутри и не окутает снаружи защитой, сделанной из Света. Люди, не владеющие этой техникой, могут добиться тех же результатов, заявив: «Я принадлежу Свету, и я окружен защитой Света».