Тень и искры - Дженнифер Ли Арментроут

– Это Колис убил мою мать, поразил ее, когда она была беременна мной, – ровным тоном произнес Эш. – Он сделал это, потому что считал справедливым, если мой отец, как и он, потеряет любовь. Он уничтожил душу моей матери, приведя ее к окончательной смерти.

Я в ужасе закрыла руками рот. Возникло желание отрицать то, что он сказал. Не позволить себе поверить в это. Но так будет неправильно. Нечестно заставлять Эша доказывать то, что, как я интуитивно знала, было правдой. Сожаление обожгло мое горло и защипало в глазах. Плохо уже то, что его родителей убили, но знать, что это сделал их кровный родственник? Мне стало дурно.

Эш тяжело сглотнул.

– Думаю, что с ее смертью отец утратил частицу себя, как это случилось и с твоей матерью.

Мне захотелось подойти к нему. Прикоснуться. Утешить. Не уверена, что испытывала такую потребность раньше. Я даже не представляла, как это делать, поэтому прижала руку к груди и осталась сидеть.

– Мне так жаль. Понимаю, что это ничего не меняет. И ты не хочешь это слышать, но мне хотелось бы как-то это изменить.

Глаза цвета грозовых туч встретились с моими, и он кивнул.

Я опустила руку на колени.

– Как другие Первозданные это позволили? Почему никто, кроме Киллы, не вмешался, когда он занял место твоего отца? Когда вернул к жизни ту бедную девушку?

– Колис уничтожил все записи, раскрывающие правду, – сказал Эктор с другого конца стола. – И в Илизиуме, и в царстве смертных. С тех пор Первозданного Смерти больше не изображают на картинах. Колис ударился в крайности, дабы скрыть, что не он должен быть Первозданным Жизни. Даже когда стало ясно: что-то идет не так. Он утратил способность создавать и поддерживать жизнь.

– Что ты имеешь в виду?

– Это никогда не было его предназначением, как и предназначением моего отца не было стать Первозданным Смерти, – сказал Эш. – Я же был в этом рожден, мое предназначение таково. Но Колис навязал иную участь себе и моему отцу. Силы жизни, которые он получил, были временными. Спустя несколько столетий они пошли на убыль. К тому времени мой отец был мертв, а Колис… сумел овладеть другими силами. Но после меня Первозданные не рождались. Колис не может давать жизнь. Не может ее создавать.

До меня кое-что дошло.

– Вот почему Избранные не возносятся?

– Ну да, – кивнула Бель. – Но он не может отменить Ритуалы. Это вызвало бы много вопросов. Равновесие, и без того хрупкое, сместилось еще сильнее.

– Куда сместилось? – поинтересовалась я.

– К смерти, – пояснил Эш, и я похолодела. – Смерти всего сущего, в конце концов. И здесь, и в царстве смертных. На полное разрушение царства смертных может уйти несколько человеческих жизней, но это уже началось. Нельзя, чтобы правили два Первозданных Смерти, а как раз это происходит. Потому что Колис в своей сути Первозданный Смерти.

О боги.

– Только Первозданные и немногие боги знают, что сделал Колис и кто он на самом деле, – снова заговорил Эш. – Большинство Первозданных преданы ему, потому что им либо все безразлично, либо они обязаны ему своей первозданной силой. Что же до других, которые считают сотворенное им немыслимым, они бездействуют. Либо из страха, либо осторожничают и следуют доводам разума.

– Разума? – недоверчиво переспросила я. – А как насчет трусости? Они Первозданные. Пусть он король, но он всего лишь один…

Эш наклонил голову.

– Сера, ты не понимаешь. Силы, которые он похитил, практически обратились в ничто, но сам он не ослабел. Он самый старый Первозданный. Самый могущественный. Он может убить любого из нас. И что потом? Новый бог не может возвыситься. Без Жизни – не может. Это нанесет удар по царству смертных. По твоему дому. Ничего нельзя сделать. – Он наклонился ко мне. – По крайней мере, я так считаю. Отец никогда не говорил ни мне, ни кому-либо, почему он заключил сделку. Две сотни лет это оставалось проклятой загадкой. Но у него была причина. – Он посмотрел мне в лицо. – Он дал нам шанс что-то сделать.

Я качнулась назад, потом вперед.

– Например? Что я могу сделать с искрой жизни, кроме того, что возвращать мертвых? – Я издала сдавленный смех. – И да, знаю, это кажется впечатляющим и все такое…

– Кажется? – усмехнулся Сэйон. – Это в самом деле впечатляюще.

– Но как это может что-то изменить? Исправить то, что натворил Колис?

Эш дотронулся до моей руки, отчего я ощутила волну энергии.

– То, что сделал Колис, нельзя исправить. Но что сделал мой отец, поместив в тебя искру жизни? Скрытую все это время в роду смертных? Он позаботился дать жизни шанс.

– Должно быть, есть что-то еще, – сказал Рахар, откинувшись на спинку стула. – Большинства из нас не было на свете, когда правил Эйтос.

Рейн и Бель подняли руки.

– Но вряд ли он всего лишь позаботился, чтобы первозданная искра жизни существовала. – Рахар покачал головой. – Это должно означать что-то еще.

– Согласен. – Сэйон смотрел на меня.

– Но что? – Я оглядела комнату.

– А вот это – по-прежнему загадка. – Эш убрал руку с моей и откинулся назад. – Что сейчас творится в твоей голове?

Я рассмеялась.

– Вряд ли ты в самом деле хочешь это знать.

– Хочу.

Сэйон с сомнением поднял брови.

– Погоди. Это искра жизни твоего отца. Не значит ли это, что мы… родственники?

Эш усмехнулся.

– Боги богов, нет. Это все равно что взять чью-то кровь. Это не означает, что вы породнились.

– О, хвала богам. Потому что это было бы…

Я замолчала при виде любопытных взглядов, ждущих от меня продолжения. Я прочистила горло.

– Просто… не могу придумать, что еще может означать мой дар. Как он может помочь. Твой отец… его душа тоже была уничтожена?

Я подумала, что если нет, то стоит рискнуть и связаться с ним, даже если самому Эшу запрещено это делать. И тут меня осенило.

– Если ты не мог сам вступить с ним в контакт, то уже направил бы к нему кого-то.

– Его душа не уничтожена. – Кожа Эша истончилась, в его глазах завихрился итер. – В Колисе все еще остается Смерть, как и в моем отце сохраняется немного Жизни. У Колиса достаточно силы, чтобы захватить и удерживать душу. Душа моего отца у него.

– Боги, – вымолвила я. Мне стало дурно, и я на миг закрыла глаза. – А твой отец сознает свое положение?

– Не думаю, хотя не уверен – может, я убедил себя в этом, чтобы было легче, – признался он. Прошло мгновение, и итер в его глазах затих. Эш глубоко вздохнул и взглянул