Альтерверс - Анатолий Мухин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты наивен. Наверное, и я был таким.
— Я не наивен. Я противник насильственных изменений. Что бы с тобой произошло, если бы ты узнал, что ты не принимаешь решения сам?
— Забавно, иногда мне кажется, что это чья-то злая шутка. Что на самом деле я ничего не решаю, а иду по какому-то пути, потому что этого хочет кто-то другой.
— Тогда зачем ты принимаешь решение за других? Наш мир не идеален и никогда идеальным не будет. Мы видели много миров. Разных. Странных. И мы лезли в их строй ровно настолько, насколько нам позволено. Согласно уставу, согласно правилам…
— Да все эти правила и уставы существуют только ради выгоды одного человека. Одного. Как же ты не понимаешь?!
— Слушай, Раскалов не дьявол во плоти. Он сложный мужик, это бесспорно, но как не быть таковым, когда руководишь такой службой?
— Именно. Ты даже представления не имеешь о том, что есть другой метод. Я его активно использую. И не поверишь — работает. Люди довольны.
— Даже те, кто попал к нам в плен?
— Да. Потому что хотя бы какое-то время они пожили нормальной жизнью.
— Что такое эта мифическая «нормальная жизнь»? Кто дал тебе право определять, что есть нормально, а что — нет? В моём понимании я живу нормальной жизнью. Кашалот живёт нормальной жизнью. Отец. Лиза. Егор. Эля…
— Кто? — услышанное имя ножом резануло по сердцу Матвея.
— Эля. Моя жена. Мы встретились в одном из объектов Седьмой. У поселения, в котором мы познакомились, забавное название…
— …Просветление.
Матвей поднялся и бросил полный ненависти взгляд на дубликата. Ему удалось сделать то, чего не смог бывший оперативник.
Он спас её.
***
В НИИ на Профсоюзной улице вовсю кипела работа. Аналитики СКАР бегали от кабинета к кабинету, подсовывая Кашалотову и Раскалову ненужные сценарии, за что моментально получали гневные замечания. Марченко сидел, закинув ногу на ногу, бесцеремонно закуривая новую сигарету из своего позолоченного портсигара.
Анатолий Эдуардович ходил по кабинету, что-то бормоча себе под нос, изредка останавливался, смотрел на карту и продолжал кружить на одном месте. Кашалотов полностью перешёл на нецензурный русский. Времени оставалось всё меньше, а план, как им достать обоих Матвеев Фёдоровых, не вырисовывался.
— Слишком много рисков, — сетовал Раскалов, — слишком много.
— Мы не могли давать таких гарантий, — кричал Кашалотов на абсолютно спокойного Марченко, — чем ты думал, твою мать?!
— Игорь Сергеевич, я исходил из того, что имел в данный момент. Почему мы не можем спасти обоих?
— Можем. Но если они уже мертвы?
— Тогда придётся многое объяснять, — ответил Раскалов. — В любом случае оставлять дубликата в живых нельзя. Слишком много рисков.
Дверь кабинета распахнулась, внутрь шёл легендарный руководитель оперативного отдела СКАР в отставке.
— Какого хера, Толя?! — раздражённо спросил Евгений Николаевич. — Ты мне вообще не собирался говорить?!
— А где ты был?! — спросил тот в ответ. — Я тебя что, по всем объектам искать должен?!
— Ты прекрасно знал, где я, и ровно в тот момент, когда мой сын исчез, тебе следовало мне сообщить!
— Ну прости, сам видишь, что здесь происходит. Я послал за тобой, как только смог.
— Что мы имеем? — поставленным командным голосом спросил Фёдоров-старший.
— Мы знаем координаты. Неклассифицированный объект. Полувысохшее дно огромного, на всю планету, озера. Гипотетически сможем определить местоположение.
— Тогда какого лешего мы ещё здесь?! — перешёл на крик Фёдоров-старший.
— Всё не так просто, — спокойно ответил Раскалов, — они оба нужны нам живыми. А мы не знаем, живы ли они.
— Так почему не проверить-то? — искренне удивился Евгений Николаевич.
— Если они, не дай бог, мертвы, — сказал Кашалотов, — нам нужен план Б.
— Террорист из другого объекта опасен, — объяснял Анатолий Эдуардович. — Если мы передадим его ИСАР, то есть шанс, что никакого стола переговоров не будет. И ИСАР, и вся эта чёртова империя на их стороне. Мы не можем так рисковать.
— Там мой сын, Толя. Твой оперативник.
— Я понимаю. Именно поэтому мы должны учесть все риски. Ты знаешь всё это лучше меня. Где гарантия того, что этот второй Матвей не прикончит нас, как только мы появимся?
— Вы изучили его дело? Откуда он? Из какого объекта? В какой момент произошло разделение вселенных?
— У нас есть предположение, но мы не уверены, — ответил Марченко и передал небольшую стопку листов Фёдорову-старшему.
С минуту Евгений Николаевич проглядывал бумаги, нахмурив брови.
— Толя, если они живы, ты готов сесть за стол переговоров?
— Женя, дорогой, какие гарантии?!
— Толя! Я даю тебе персональную гарантию, что посажу вас за стол переговоров. Я знаю, как сделать так, чтобы дубликат моего сына пошёл навстречу. Мне нужно, чтобы ты мне доверился.
Раскалов властно почесал подбородок.
— Как?
— Поговорю с ним. Отправляюсь с вами, но мне нужно кое-куда заскочить. Пока готовьте переход.
***
— Значит, после той просьбы отца ты вернулся в Просветление и забрал её? Вот так просто?
Матвей держался за голову, перепачканные в иле и остатках медузы волосы закрыли ему лицо.
— Не просто, — ответил оперативник. — Я много сделал, чтобы это получилось. Я полюбил её и готов пожертвовать всем, только чтобы она была рядом.
Матвей вскочил и размашистым ударом ноги повалил дубликата.
— Ах ты сука! — крикнул он. — Считаешь, я не был готов?! Не хотел быть с ней?!
— Перестань, придурок!
Оперативник оправился от удара и встал в боевую стойку.
— Не надо на мне злость вымещать! На себе вымещай. Иди, вон, и бейся башкой о дерево, пока из тебя всё дерьмо не вылезет! Я не виноват, что ты принял другое решение!
— Они запретили мне! — кричал Матвей. — Они запретили, понимаешь? Они забрали её у меня! Навсегда! И теперь каждый день я вижу её мёртвое лицо там, в Просветлении. Они погибли! Все!
— Мне
