Бастарды - Эльхан Аскеров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гвардейцы успели выпить только по кружке вина, когда двери распахнулись от мощного пинка и в зал ввалилось разом человек десять самого разношерстного народа. Верховодил этой ватагой крепкий купец средних лет в пропыленном плаще, накинутом поверх шелковых одеяний ярких, кричащих расцветок. За широким кушаком торчала кривая сабля карабелла.
Все остальные были одеты менее роскошно, но добротно, а на пальцах и в ушах поблескивало золото. Единственным, что роднило всю группу, было оружие. За поясом каждого вошедшего торчала сабля и кинжал.
Ввалившись в харчевню, купец с порога заорал:
– Эй, хозяин, вина и лучшие комнаты мне и моим людям!
– Простите господин, но все комнаты заняли вот эти люди. Они сняли постоялый двор и харчевню на все время, пока будут в городе.
– Вот эти? – небрежно ткнул пальцем купец в сидевших за столами гвардейцев.
– Они самые, господин.
– Так избавься от них.
– Но как?
– Это твое дело. Я вернулся в город и хочу повеселиться.
– Я не могу выгнать этих людей. Они оплатили свой ночлег, – неожиданно твердо ответил хозяин.
– Тогда мы их выгоним, – небрежно бросил купец, направляясь к ближайшему столу.
– Эй, вы. Собирайтесь и отправляйтесь искать себе место. В этом постоялом дворе остаюсь я и мои люди.
– А если нет? – небрежно спросил один из ветеранов.
– Ты, что, старик, совсем ополоумел? Жить надоело? А ну живо выметайтесь, пока я не приказал вас выбросить! – взревел купец, обнажая саблю.
Это послужило сигналом всем гвардейцам. В мгновение ока все тридцать ветеранов обнажили оружие. Никто из вошедших не успел даже пошевелиться, когда у горла каждого оказался отточенный до бритвенной остроты клинок.
Медленно поднявшись, Ал-Тор подошел к купцу и, заглянув ему в глаза, устало покачал головой.
– Как же вы мне все надоели.
– Кто все? – прохрипел купец, испуганно косясь на прижатый к его горлу меч.
– Все вы, тупые, самонадеянные болваны. Не научившись толком обращаться с мечом, вы начинаете задираться и нарываться на дуэль. Считаете себя непревзойденными мастерами боя, а сами не способны продержаться и трех терций против настоящего мастера. Вы умеете только отнимать нажитое честным трудом у беззащитных, а когда получаете серьезный отпор, бежите жаловаться страже. Убирайтесь! Убирайтесь, пока я не взялся за оружие, потому что тогда ни один из вас не уйдет отсюда живым.
– А кто вы такой, господин? – растерянно прохрипел купец. – Я хорошо знаю всех достойных бойцов в этом городе, но вас вижу впервые.
– Ты и не мог его видеть, плебей, – презрительно ответил Топ-Гар, – перед тобой, болван, стоит граф Босте, барон Хакас-Карибский, и тебе лучше прислушаться к его совету, хотя бы потому, что он в одиночку способен уничтожить всю вашу банду, а ведь здесь есть еще и мы. Ты понял, купец?
– Да, господин, я понял, – ответил купец, карие глаза которого медленно расширялись по мере того, как сотник называл титулы Ал-Тора, – я все понял, господин. Вы приехали из какого-то дальнего удела на рынок за рабами и не знаете местных порядков.
– Зачем мы сюда приехали, тебя не касается, а что до местных порядков, так они везде одинаковы, кто первый, тот и занял место. И не забывай, перед тобой не кто-нибудь, а человек благородного происхождения. А теперь убирайтесь, пока наш мастер не передумал, – ответил Топ-Гар.
– Хорошо, мы уходим, – покладисто согласился купец.
Ал-Тор сделал знак гвардейцам и те отпустили схваченных, быстро отступив в стороны. Купец молча направился к дверям, но на пороге обернулся и, внимательно посмотрев на юношу, медленно проговорил:
– Не стоит забывать, что даже благородным стоит иногда оглядываться назад. Особенно в чужом для себя городе.
– Это угроза? – резко спросил Ал-Тор.
– Нет, господин. Я просто предупреждаю. Это ведь почти мой город.
– Почти, но не полностью. Не забывай этого. И запомни еще одно. Если мне по какой-то причине будет неуютно в этом городе, я вызову сюда еще сотню человек и просто сожгу этот свинарник, предварительно развешав всех его обитателей на столбах. Только воздух чище будет.
– Вы говорите так, господин, словно уже проделывали подобное, – подумав, ответил купец.
В ответ Ал-Тор молча усмехнулся, но так, что купец неожиданно побледнел и, быстро поклонившись, выскочил за дверь. Гвардейцы расселись по своим местам и постепенно зал наполнился гулом голосов. Слуги принялись обносить столы, а на стол Ал-Тора подавать принялся сам хозяин.
Принеся очередное блюдо, хозяин сложил руки с толстыми волосатыми пальцами на объемистом животе, прикрытым на удивление чистым передником, и смущенно затоптался, не зная, с чего начать разговор.
– Ты хочешь о чем-то спросить, почтеннейший? – пришел ему на выручку сотник.
– Да, господин. У меня только один вопрос. Это правда, ну, про сожженный город и сотню бойцов?
– Зачем тебе это знать? Хочешь донести?
– Нет-нет, господин! – испуганно замахал руками трактирщик. – Просто я хотел напомнить вам, что пытался сам избавиться от этих людей и сделаю все, чтобы ваше пребывание здесь было приятным.
– Мы это заметили. Не беспокойся, твои усилия не пропадут даром, – усмехнулся казначей, – лучше расскажи, что это были за люди и почему он назвал этот город почти своим.
Кивнув, заметно повеселевший хозяин снова уложил руки на живот и принялся рассказывать.
– Этого купца зовут Мушариф. Он известный в округе работорговец. Его караваны постоянно бывают в столице, а его люди рыщут по всей империи и не только империи, говорят, у него есть торговые дома почти во всех соседних государствах. Здесь, в Бангу, он кормит с ладони всех чиновников и стражу. Они преклоняются перед ним так, словно он живое божество.
– Раз он местный, зачем ему постоялый двор? – вступил в разговор Ал-Тор.
– Для развлечений, – мрачно ответил трактирщик, – он частенько так развлекается. Весь отряд, приведший в город новую партию рабов, собирается на постоялом дворе. Пьют, едят и начинают дрессировать рабов.
– Что значит дрессировать? – помрачнев, спросил Ал-Тор.
– Учат их быстро и беспрекословно подчиняться любому пожеланию хозяина, применяя кнут и каленое железо.
– Но ведь это портит товар. Изуродованного раба не купят. Даже раб с отметинами от кнута стоит намного дешевле, – удивился сотник.
– Они умеют бить так, чтобы не оставалось следов, а железом прижигают те места, на которые покупатель не смотрит. Подмышками, в паху, под ошейником. Это настоящие мастера своего дела.
– А кого он больше возит? – заинтересовался казначей. – Мужчин, женщин, мастеров, детей?
– Всех. Он не делает различий. А дрессировку проходят все рабы. Иногда это заканчивается не только клеймами, но и сожженным постоялым двором.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});