БОЛЬШОЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ - А.А. Дельнов

Произошли столкновения, двое студентов были убиты вооруженными дворянами. Ренские студенты направили в Нант к своим товарищам делегата с воззванием: «…Сплотиться против сословия, которое держит народ в рабстве, безумный эгоизм которого видит в бедствиях и слезах несчастных лишь ужасную повинность и хотел бы продолжить ее на будущее поколение… Восстание во имя свободы и равенства должно занимать всякого истинного гражданина третьего сословия… но особенно молодых людей, * V w это счастливое поколение, которо****** ^ Му небо дало родиться достаточно Граф Мирабо (Гудон) поздно, чтобы насладиться плодами философии XVIII века». Волнения улеглись, но если сказаны такие слова - как нельзя более применима пословица «слово не воробей…». О том, что кризис близок, свидетельствовало и то, что на позиции третьего сословия становились видные аристократы. Такие, как маркиз де Лафайет, герой войны за независимость американских колоний, как граф Мирабо. На заседании штатов своего родного Прованса Мирабо от имени третьего сословия предостерегал непроизводительный класс: «Берегитесь и не пренебрегайте этой массой народа, которая все производит… которая может показать страшную силу свою, перестав работать».

Те, кто пришел на смену Неккеру, ничего лучшего, чем прибегнуть к новым займам, не придумали. Наконец, в 1786 г. Калонн заявил, что надо либо объявлять государственное банкротство, либо провести коренную налоговую реформу и лишить привилегий дворянство и духовенство. Но те, кого он хотел прижать, сразу яростно возопили, а король не встал на защиту своего министра, предпочтя уволить и его.

Однако в 1788 г. наступило полное безденежье, и король, в надежде на чудо, вернул Неккера. Тот, ознакомившись с делами, убедился, что все прежние средства исчерпаны. Чтобы получить новые ассиг нования, надо обратиться с призывом об общем спасении ко всему обществу: созвать Генеральные штаты, которые в последний раз собирались в 1614 г. Людовику пришлось задуматься. Но о глубоких переменах не помышляли ни король, ни Неккер: они полагали, что депутаты послушно взвалят на себя и на народ груз колоссального государственного долга. Не тут то было. Когда из осторожности решили сначала выслушать мнение нотаблей - видных представителей сословий, приглашенных по усмотрению короля, - прозвучали очень резкие высказывания о государственном устройстве. Маркиз Лафай-ет тоже стал настаивать на созыве Генеральных штатов, и это требование стало всеобщим, к нему присоединилось даже духовенство.

В Дофине самочинно собрались местные штаты. Это была область, богатая мануфактурами и металлургическими заводами. Поэтому прозвучавшее там требование имело значительный вес: депутаты третьего сословия настаивали на его двойном представительстве, что уравняло бы его по количеству голосов с дворянами и духовенством, вместе взятыми. Далее, голосовать надо не по сословным куриям, а совместно - а это уже могло обеспечить находящейся на политическом подъеме и сплоченной буржуазии явный перевес за счет перехода на ее сторону части депутатов от первых двух сословий. Вскоре эти положения, реализованные на общенациональном уровне, послужат тому, что Франция изменится неузнаваемо.

В стране, почувствовавшей близкие перемены, заклокотало. В Париже оборванцы вскакивали на подножки роскошных карет и обнадеживали их пассажиров обещаниями, что через год они поменяются местами.

Озлобленность народа имела глубокие корни, и ее не могло умерить то обстоятельство, что жизнь при сердобольном Людовике XVI стала более сносной. Человечней стали даже интенданты, голод перестал быть явлением тотальным, в морозные зимы король разрешал запасаться дровами в его лесах. Но, как заметил наш замечательный мыслитель Вадим Кожинов, революции зачастую происходят не тогда, когда совсем плохо: в такие времена не до них, люди думают только о том, как бы выжить. А вот немного позже, когда полегчает, когда человек опамятуется и осмыслит недавно пережитое, и у него сожмутся кулаки… Вот тогда-то и происходят революции.

За четыре месяца, предшествовавших взятию Бастилии, в стране произошло около 300 бунтов, и порою жестоких - во главе их

* $Н НИ 2

оказывались люди самые смелые и самые отпетые. Таких давно уже в избытке поставляла французская действительность, с ее ватагами обездоленных бродяг - в лесах и на дорогах, с жуткого вида изгоями общества, наводнившими городские трущобы.

Оживилось множество людей беспокойных из числа интеллигенции, уже видящих себя во главе широкого народного движения. Как повелось с тех пор и на будущее, особенно много их нашлось среди адвокатов (адвокатом был Керенский, и Ленина тоже отчислили с юридического факультета). Им оказывали поддержку недовольные аристократы, в том числе принцы Орлеанские. Их дворец Пале-Ро-яль и его обширный парк превратились, по реакционному мнению историка Ипполита Тэна, в «сборище политических и литературных трутней». Что ж, никакое народное потрясение не обходится без несостоявшихся философов и артистов, мечтающих стать вдруг генералами или кем повыше.

Но пока большая политика вершилась людьми поосновательнее. Граф Мирабо в своей брошюре писал, что королевской власти пора объединиться с народом против привилегированных, сейчас самое подходящее время для образования демократической монархии. Спросить бы - а что это такое, как в Англии, что ли? Так там ее полвека образовывали, а то и больше, и кровищи сколько пролилось. Но король Людовик не оставит призыв совсем без внимания.

ПОПЫТКА ДЕМОКРАТИИ (ОТ ШТАТОВ К КОНВЕНТУ)

Буржуазии удалось настоять на двойном представительстве: по избирательному закону, третье сословие выдвигало 600 депутатов, дворянство и духовенство - по 300. Вопрос о порядке голосования - совместно или по куриям, остался подвешенным.

Во время избирательной кампании возникло понятие «четвертого сословия». Агитаторы понимали под ним беднейших крестьян и рабочих: тех, кто, по определению избирательного закона, не платит налогов, - а потому от участия в выборах отстраняется. Но и те из простонародья, кто имел возможность проголосовать, сами быть избранными практически не могли: выборы были двухступенчатые, сначала избирались выборщики, и уже они на своем заседании выдвигали депутатов. При такой системе очевидное преимущество получали представители образованных и состоятельных слоев

населения. Интересы низов обязывались отстаивать демократически настроенные депутаты, в большинстве своем из числа адвокатов и приходских священников - те, кто имел большой опыт общения с сельской и городской народной массой. Они же, совместно с вызвавшимися им помочь мелкими чиновниками, составили «наказы избирателей» - перечни пожеланий и требований.

Среди первых двух сословий преобладало мнение, что короли действительно установили свою абсолютистскую власть без должных на то оснований. Но из этого делался вывод, что должна быть частично восстановлена традиционная власть сеньоров и владетельного высшего духовенства.

Господа считали, что под «священными правами собственности» следует понимать не только владение землей, но и право пользоваться старинными феодальными повинностями. Они намеревались выступать против засилья интендантов, но политические изменения виделись им в первую очередь в усилении роли местных штатов: сеньоры и прелаты рассчитывали занять там традиционное господствующее положение.

Буржуазия шла на Генеральные штаты с требованиями упразднения всех сословных привилегий, равной доступности для всех должностей любого уровня. Должно быть устранено неравенство в правах различных провинций, ликвидированы все внутренние таможни. Повсюду должны свободно двигаться товары и действовать одинаковые меры длины, объема, веса.

Однозначно выступая против засилья интендантов, депутаты третьего сословия стояли за местные собрания в том виде, в каком их предлагал Тюрго. Выдвигалось требование реформы суда: он должен быть гласным, подсудимому полагается защитник, решение о виновности выносят присяжные.

В области религии депутаты третьего сословия готовились добиваться свободы совести, избрания священников прихожанами, конфискации церковных имуществ.

Генеральные штаты открылись 5 мая 1789 г. в Версале. Напряжение почувствовалось с первого часа. Когда король покрыл голову - дворяне и священнослужители воспользовались своим правом и сделали то же самое. Но депутаты третьего сословия демонстративно последовали их примеру. Тогда миролюбивый король шляпу снял, и все в равной мере оказались с непокрытыми головами.

* NN 525 НИ- *