Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника - Леонид Кавелин

Многочисленные пещеры в боках этого каменистого ущелья служили жилищем древним обитателям лавры. Между этими пещерами замечательны: пещера Иоанна Молчальника, преподобного Ксенофонта и его чад Иоанна и Аркадия, а главное – пещера преподобного Саввы на восточной, т. е. противоположной лавре стороне потока, где первоначально поселился он, по указанию Ангела. Доступ к ней ныне по отвесной почти скале весьма труден. Впоследствии отцы лавры отдали эту пещеру славному своею набожностью Иеремии, родом из армян, который с двумя своими учениками упражнялся здесь в богомыслии и подвигах, и эта пещера служила церковью для армян, находившихся в церковном общении с греками.

Отсюда открывается вид на лавру лучший для живописца и фотографа. Огромные и многочисленные контрфорсы, как бы колонны, поддерживают стены главного храма, а над ними высится купол, увенчанный крестом; грубые и высокие стены ограды одного цвета с натуральной скалой спускаются по всем кривизнам и уступам и сходят глубоко в дол до самого того места, где бока его кончаются отвесно и гладко; и это производит такое впечатление, как бы стены, подымаясь от самого дна ущелья, досягали до его вершины наподобие исполинского замка. Среди этой громады опаленных зноем камней, среди мертвой дикости природы, которая не может вырастить даже мху, возносится вверх роскошная, зеленокудрая пальма, как бы во свидетельство, что и из гроба процветает жизнь, или как бы символ вечной награды пустынников, которые ради любви Божией умерли миру. Нельзя передать того восхищения, с каким я смотрел и не мог оторвать глаз от этой печальной и величественной красоты. Боже мой, думал я, в этих пещерах, которые тянутся так далеко, как только может достигнуть око, сколько святых пустынников вели борьбу с своею плотью! Поистине эти опустелые пещеры служат сильным упреком современному поколению, которое так мало думает о своем спасении, что не только не может себя понудить на подобные самопожертвования, но даже и на простое исполнение заповедей Господних. В месте столь удобном для отшельников, где не видим земли и света, а только ущелье и частичку неба, я возвел горе мысль и глаза и отозвалась во мне во всей своей силе врожденная нам тоска по лучшей стороне, тоска, которая мне живее показала ничтожность всего временного и преходящего. Нигде, может быть, нельзя полнее восчувствовать всей правды и красоты вдохновенных песней Дамаскина, как там, где он написал их, где все окружающее подтверждает эти слова:

Вся суета человеческая, елика не пребывают по смерти:Не пребывает богатство, ни сшествует слава.Пришедшей бо смерти, сия вся потребишася.

Где есть мирское пристрастие?Где есть привременных мечтание?Где есть злато и сребро?Где есть рабов множество и молва?Вся персть, вся пепел, вся сень!Но приидите возопиим безсмертному Царю:Господи, твоих благ сподоби преставльшихся,Упокояя их в нестареющемся блаженстве Твоем!

Как славилось древле это пустынное гнездо святых! Как много разбитых бурею жизни нашли себе убежище в пристани благого в Боге покоя! С благоговением измерял я глазами то чистое пространство, которое отделяет эту скалу от неба, ибо это есть тот воздушный путь, которым столько избранных душ вознеслось от земли на небо, скинув свою телесную оболочку. Здесь провел жизнь святой Иоанн Молчальник, здесь возрос в дивной милости Божией племянник Дамаскина святой Стефан Чудотворец, жизнь которого составляет цепь чудес, подтвержденных современными свидетелями; здесь святой Иоанн Савваит суровым покаянием оплатил ту сумму грехов, которая представилась ему в сонном видении; тут святой Ксенофонт по утрате сыновей и по многих бедствиях нашел утешение, а Бог, принимая жертву злострадания, дал ему дарование исцелений. Здесь истинная ученость соединялась с истинным благочестием. Здесь еще доселе показывают келью, в которой жил Кирилл Скифопольский, славный биограф святых. Здесь оставил многочисленные труды по истолкованию Св. Писания ученый инок Антиох. Здесь славились песнопевцы Козьма, впоследствии епископ Маиумский, и Стефан. И доселе, по милости Божией, «не оскуде здесь преподобный»; ибо нынешний настоятель лавры о. архимандрит Иоасаф (родом из Крита, почти восьмидесяти лет) известен своим благочестием и даром духовного утешения (как духовник Патриархии и поклонников обители) и пользуется всеобщим заслуженным уважением не только среди своих единоверцев, но и между сынами пустыни – бедуинами, так что его нравственное на них влияние ограждает лавру паче ее высоких стен, а святая его жизнь служит ей наилучшим украшением.

Обитель Преподобного Феодосия Киновиарха

На пути от лавры Пр. Саввы Освященного к Вифлеему находятся развалины знаменитого монастыря аввы Феодосия киновиарха, названного так потому, что устроенная им обитель считается первоначальницею иноческих общежитий, точно так же как лавра Пр. Саввы служила образцом жизни отшельнической для приготовленных к ней предварительно подвигами общежития.

Преподобный Феодосий, друг и спостник преподобного Саввы Освященного, был родом также из Каппадокии. Слова Евангелия, убеждающие не привязываться к мирскому, а искать жизни вечной, производили на него особенное впечатление. Ревнуя о спасении, Феодосий решился посетить Святые места нашего искупления; проходя же через Антиохию, посетил преподобного Симеона Столпника, и когда Феодосий приблизился к столпу преподобного, он назвал его по имени, сказав: «добре пришел еси, человече Божий, Феодосие»; предрек ему, что он будет пастырем словесных овец, и отпустил с миром. Феодосий пришел в Иерусалим в патриаршество Иувеналия (430 г.). В то время из числа проводивших в окрестностях Иерусалима подвижническую жизнь особенно славился старец Лонгин, который, живя в затворе при столпе, называемом Давидовым, как пчела возделывал трудолюбно сладкий мед добродетелей. Под его-то опытным руководством Феодосий положил начало иноческой жизни. Не по собственной воле, а из послушания он должен был расстаться с своим наставником, будучи послан им для жительства и служения при новосозданной усердием одной благочестивой жены церкви во имя Пресвятыя Богородицы. Спустя некоторое время Феодосий, скучая молвою и бегая славы и почитания, отошел от этой церкви и, по свидетельству жизнеописателя преподобных отцов Евфимия и Саввы, инока Кирилла, достиг монашеского совершенства под руководством двух старцев – Марана (основателя обители, называемой Фотиновою) и Луки Метопина, которые оба некогда были учениками преподобного Евфимия. Около того же времени он вошел в общение с преподобным Саввою, через бывшего своего сожителя при Богородичной церкви, монаха Анфа. Достигнув монашеского совершенства под руководством других, Феодосий поселился наконец на одной горе в той самой пещере, в которой, по древнему преданию отдыхали и имели ночлег три волхва, приходившие в Вифлеем на поклонение Младенцу Христу с дарами, возвращаясь оттуда «иным путем» (а не через Иерусалим) в свою страну. Постническим житием Феодосий прославился по всей Палестине, и мало-помалу стали собираться к нему ревнующие подражать его равноангельному житию. Сперва собралось семь учеников; обучая их истинному духовному любомудрию, начало которого память смертная, Феодосий приказал им выкопать могилу, дабы, ежедневно смотря на нее, памятовать о смерти. Когда же гроб был готов, он пришел видеть его и, стоя над могилою, как бы юродствуя, а на самом деле провидя имеющее случиться, сказал: «вот, чада, гроб готов, есть ли между вами готовый к смерти, дабы обновить собою этот гроб»? На этот вызов один из его учеников, по имени Василий, саном пресвитер, предваряя других, поклонясь старцу до земли, просил его благословения, изъявляя желание умереть и быть положену в этом гробе, говоря: «пусть я буду первый мертвец из числа помышляющих о смерти». Старец, соизволяя на его прошение, повелел творить поминовение о Василии, как о умершем, по церковным правилам: в третий, девятый и сороковой день. Когда же окончилось поминовение, Василий скончался без всякой телесной болезни, как бы уснув сладким сном. По истечении же сорока дней по его погребении Феодосий видел Василия как бы стоящим и поющим на церковном правиле, посреди братии; то же самое, по молитве Феодосия, было открыто и одному из братии, по имени Аэтию, который от радости устремился к явившемуся, желая удержать его руками, но он стал невидим. Многие и другие чудеса явил Господь через преподобного своего собравшимся около него братиям, в подкрепление их веры и прославление своего угодника.