Колонисты - Коротыш Сердитый

— А чего сейчас разговорился? — спросил шахтер, но тот уже отвернулся и уставился в потолок.

— Наш мир гораздо сложнее, чем мы себе его представляем, — пробурчал климатолог, — они это поняли давно, а вот мы пошли против природы, как бунтующий против правил подросток. — Он посмотрел на модификанта, на Алекса. — Похоже, кто-то готов нам открыть глаза.

— Они провели разделение не только по генетическому признаку. — Буркнул кто-то из угла, все же палатка хоть и большая, но слышимость хорошая, да и остальные невольно прислушивались к разговорам. — Каждого осматривал их колдун. Такое ощущение, как будто тебе под черепушку засунули чьи-то пальцы и они мозги гладят, но чувство не неприятное, а скорее необычное, сразу было заметно, что он боится повредить психику, действует осторожно и аккуратно.

— Так может нас всех зомбировали?! — воскликнул шахтер.

— У меня стоят импланты подчинения. — Модификант ткнул себе в голову пальцем. — Стояли. — Поправился он. — Они выдрали все железки и разъемы и сейчас я свободен от контроля и приказов. — Он посмотрел на шахтера. — Вот тебе и ответ на твой вопрос.

— На какой? — не понял тот.

— Модификантов программируют с детства на полное подчинение и контроль со стороны руководителя. — Произнес устало климатолог. — Они не имеют своей личной жизни, своих мыслей, чувств и желаний. Это биороботы, корпоранты любят этим заниматься.

— Интересно девки пляшут. — Сказал кто-то. — А почему ксенолога под замок не посадили раз она так свободно разгуливает?

— Ее постоянно сопровождают. — Покачал головой шахтер. — Я видел, здоровый такой орк. Или тролль, фиг поймешь.

— Продажная шлюха. — Брякнул кто-то из угла.

— А мы тогда кто? — спросил шахтер. — Скажи спасибо, что в яме с неграми не сидишь.

— Расизм какой-то. — Пробормотал тот же боец. — Словно в средневековье попали.

— Все верно. — Кивнул климатолог. — Это называется социальный расизм — когда разделяют представителей одного вида не по биологическому, а социальному или кастовому признаку, ну вроде как сословия. Отчего нам повезло, я не знаю, но нас определенно выделили. Орки нам не братья, с чего это они должны проявлять милосердие, однако же посмотри, часть из нас лежит в госпитале на привилегированном положении, остальные сидят под замком и в яме, причем мы даже не знаем, стали ли их лечить. Так что не стоит нам быть недовольными, а то быстро перейдем в низшую лигу.

— Сам-то ты, небось, рад, что лежишь на чистеньком, а не валяешься с оторванной башкой на улице. — Зло сказал шахтер. — Чего раскудахтался? Если такой справедливый иди, поменяйся. Что молчишь? Не хочешь? Ну тогда сиди там в своем углу и не жужжи.

— Да я и не собирался. — Буркнул тот. — Просто высказал свое мнение.

— Хреновое у тебя мнение. — Алекс скрестил руки на груди, причем даже не задумываясь, что механическая рука (как она работает?) легла на живую и была такой же теплой как и настоящая. — Ты бы его при себе держал что ли, а не говорил за всех.

— Что, за душонки свои мерзкие испугались?! — заорал провокатор из угла. — Смерти боитесь? В рабство хотите? Или продаться как эта шлюха ученая, бегать тут и перед этими уродами семеньдить? Так что ли?

Алекс подошел к крикуну и уже собирался не просто заткнуть ему рот, а вбить башку в плечи. Он таких вот истеричек еще с первой своей кампании ненавидел — они не просто орут, а могут подставить отряд, предать его в любой момент, чтобы потом прикрываться пафосными речами. Этот урод тоже был из таких — сначала завести толпу, спровоцировать ее на решительные действия, а потом отвалить в сторону. Наверняка задумал, что мы тут будем бузить, на орков кидаться, а он улизнет под шумок. Гордон посмотрел в эти горящие ненавистью глаза и остановился. Бесполезно ему что-то объяснять, проще убить.

В палатку вошла Маша в сопровождении двух орков — мужчины и женщины. Провокатор аж захлебнулся слюной от злобы и ненависти, его рот открылся, чтобы завопить во всю мощь своих легких, но тут дыхание перехватило, он стал хрипеть и задыхаться, глаза полезли из орбит и человек рухнул перед Алексом. Мертвый. Гордон посмотрел на труп, потом перевел взгляд на ксенолога. Та смотрела на орков.

— И к чему был этот социальный эксперимент? — спросила она.

— Чтобы вы убедились, что расслоение вашего общества велико и не зависит от национальной принадлежности, расы и генотипа. — Сказал еще один входящий в палатку орк. Был он стар, на лбу крупными складками расположились морщины, кожа была сухая и морщинистая, но руки цепко держали посох, который он использовал как палку для опоры.

Шаман присел на свободную койку, Маша прошла чуть дальше и встала в центре госпиталя, чтобы все лежащие видели ее, орк встал возле входа, орчанка неподалеку от ксенолога. В палатку вошел гоблин, держа ногу под мышкой. Он деловито направился к шахтеру, бесцеремонно откинул одеяло, приложил механическую конечность к культяпке, пальцами прощупал кость. В это время шаман сидел рядом, прикрыв глаза, беззвучно шевеля губами, пока гоблин по кругу обводил светящимся предметом кожу ноги, сплавляя металл и плоть. Шаман закончил читать заклинания, кивнул гоблину. Тот поднялся, щелкнул по металлу ноги пальцем и вышел из палатки.

— Ну-ка, встань. — Велел шаман на интере.

Шахтер сначала осторожно, а потом все смелее оперся на ногу, потом попрыгал на ней, улыбнувшись.

— Здорово! — воскликнул он.

— За что такой подарок? — спросил Алекс, поднимая свою левую руку. — Мы же вроде напали на вас, причинили ущерб и смерть многим из вас.

— И согласно нашим законам займете места погибших. Это была славная битва, многие заслужили, хоть и не своевременно, отправиться на Остров Рождения. — Кивнул шаман. — Вас здесь ровно столько, сколько три дня назад умерло наших собратьев. Вы войдете в их семьи, примете наш уклад и будете верно служить народу учуров, потому что отобрав жизнь, вы должны дать ее взамен. Но убивать вас глупо и непродуктивно — обмен много даст обоим народам. К тому же вы не сильно отличаетесь от айнов и будет любопытно сравнить ваши народы.

— Опыты поставить хочешь? — Алекс сузил глаза, в душе загорелся огонек злобы.

— Вовсе нет. — Шаман поднял ладони вверх к человеку, демонстрируя дружелюбие. — Культурный обмен ценностями всегда выгоден обеим сторонам. Если вы этого не поняли, то поймете в дальнейшем.

— Почему вы в этом так уверены? — спросил климатолог. — Вы же должны испытывать к нам ненависть за содеянное.

— Те, кто испытывает ненависть сидят в яме. Их уже не изменить. — Спокойно ответил шаман, — а вы… она объяснит.