Мечты Энни - Маурин Ли

Энни и не заметила, как соблазнительно изогнулось тело Жасмин, обтянутое купальным костюмом. Черные волосы девочки были собраны в пучок, а загадочное экзотическое лицо застыло от напряжения, пока она выкладывала ракушками песочный замок, не подозревая о том, что шестеро парней пятнадцати-шестнадцати лет с огромным интересом наблюдают за каждым ее движением. Ингрид стояла на коленях по другую сторону замка, с увлечением помогая сестре. Ее лицо носило отпечаток строгой, холодной красоты.

Отпуск тянулся медленно, оказывая на всех расслабляющий эффект. По ночам Энни и Сильвия пили вино и смотрели телевизор в гостиной отеля. В последний вечер они неуверенной походкой направились вниз к бухточке и, сев на камень у кромки воды, стали любоваться отражением полной луны, танцующей на волнах.

Позже, когда они шли, взявшись под руки, Сильвия была по пояс мокрой от воды.

— Неделя удалась на славу, — сказала Энни. — Я получила массу удовольствия.

— И я тоже, но мне не терпится поскорее увидеть Майка. — Сильвия блаженно вздохнула. — Мне очень повезло, Энни. Я не заслуживаю такого счастья. — Ее лицо вдруг помрачнело. — Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Меня часто преследуют кошмары, в которых что-то должно случиться с Майком или с одной из наших дочурок, и тогда все будет кончено.

Энни ничего на это не сказала. Кто-кто, а уж она-то знала, какой жестокой может быть судьба.

Квартира Мари находилась на верхнем этаже четырехэтажного дома в районе Примроуз-хилл. С балкона, огражденного коваными решетками, на котором Энни почему-то очень боялась находиться, открывался прекрасный вид на Ридженс-парк с его буйной растительностью.

— Эта конструкция выглядит слишком ненадежной, — заявила Энни.

Стены в квартире были молочного оттенка, а мебельный гарнитур, сделанный из однотонного обесцвеченного дерева, был абсолютно новым. От этого сочетания веяло холодом, и помещение выглядело нежилым. Врученный по поводу новоселья подарок Энни, красно-голубая ваза, казалась бы слишком яркой среди столь невыразительных вещей, если бы не присутствие самой Мари.

Сестра сияла, словно лампочка. Ее глаза блестели, а лицо светилось от счастья. Наконец-то ее мечтам суждено было осуществиться — она вот-вот станет звездой.

Вторая часть телесериала «Он и она» должна была выйти на экран осенью. Рейтинг показал, что роль Лорелей, смешной американки, оказалась прямым попаданием в яблочко. Правда, объем роли был расширен в ущерб главным персонажам.

— Они меня ненавидят, — посмеиваясь, сказала Мари.

— Тебе это совершенно все равно? — спросила Энни. — Лично я не смогла бы такого вынести.

— Мне на это наплевать, — холодно проговорила Мари. — Эврил Пейдж — высокомерная стерва. Я рада, что она лишилась нескольких страниц сценария в мою пользу. Уже поговаривают о новом проекте, где моя героиня будет главной. Представляю, как Эврил разозлится, узнав об этом.

— Надеюсь, этот проект будет удачным, — пробормотала Энни. — Дот ужасно обрадуется.

Мари сложила ладошки вместе, словно собираясь помолиться.

— О, я тоже на это рассчитываю, сестренка. Догадайся, что я сделала на прошлой неделе? Я приняла участие в открытии супермаркета в Бирмингеме, на котором присутствовал мэр и все местные «шишки». Мне заплатили двести пятьдесят фунтов стерлингов.

— Очень неплохо, — сказала Энни.

Двое детей Мари были принесены в жертву, и ради чего? Ради того, чтобы она смогла поучаствовать в открытии супермаркета в Бирмингеме и довести до бешенства какую-то актрису. Вряд ли это того стоило.

Неделя закончилась, и Энни возвратилась к себе, в тупик Хезер. К своему удивлению, на участке Каннингхэмов она обнаружила щит с надписью «Продается». В тот же вечер к ней зашла Валерия.

— Думаю, ты уже видела щит?

— Куда же вы переезжаете?

— Кевину предложили раньше времени уйти на пенсию, — сказала Валерия. — Мы подумали, что теперь, когда с нами живет один Захарий, можно купить что-нибудь поменьше. — Келли и Трейси вышли замуж в прошлом году, а у Гари уже родилась малышка. — Кевин мечтает перебраться на ту сторону реки, в Грисби, где живет его брат, и собирается заняться гольфом. — Валерия сделала паузу, ее глаза сияли от счастья. — Догадайся, сколько, по мнению агента по недвижимости, мы должны просить за дом? Пятьдесят пять тысяч!

— Боже правый! — ахнула Энни.

— Невероятно, правда? Это же целое состояние!

— Вряд ли вы на этом сильно разбогатеете, если собираетесь приобрести другое жилье. Это всего лишь означает, что агенты по недвижимости и адвокаты сорвут большой куш.

Валерия громко рассмеялась.

— О, мне будет не хватать твоего присутствия за стеной.

— И мне тоже будет тебя недоставать.

К своему удивлению, Энни поняла, что, сказав это, не покривила душой. Со временем привыкаешь к людям и действительно проникаешься к ним симпатией, даже если сначала они не очень-то тебе и нравились. Без семейства Каннингхэмов за стеной все в этом доме будет иначе.

— Надеюсь, ты будешь счастлива на том берегу.

В воскресенье позвонила Дон Галлахер.

— Ты можешь прийти завтра в магазин, Энни? На днях неожиданно появился один парень из Йокшира, Бен Уэйнрайт, который изъявил желание продавать у нас свои картины. Я сказала ему, что решение данного вопроса зависит только от тебя. Он сказал, что снова придет в девять часов в понедельник.

— Ну и какие у него картины? — спросила Энни.

— Странные! Мне они не очень понравились, но с другой стороны, я же ничего не смыслю в искусстве. Может, это гениальные творения, откуда мне знать?

— У меня такие же познания в искусстве, как и у тебя, — сухо сказала Энни.

— Дело в том, милая, — проговорила Дон сипловатым низким голосом, — что он потрясающе красив. Если бы у меня не было бой-френда, я бы сама купила все его картины, какими бы странными они ни казались.

В понедельник утром Энни хотела было разодеться в пух и прах, чтобы произвести впечатление на красивого художника, однако в последний момент все-таки передумала. Наверняка он был женат и, возможно, окажется не таким уж и красавцем.

Энни надела джинсы, мешковатую футболку и легкие холщовые туфли. Глядя на себя в зеркало, она вставила в уши золотые сережки в виде колец и пробежалась пальцами по коротким рыжим завиткам. Не было никакого сомнения в том, что она по-прежнему выглядела молодо.

В 8.30 Энни, завернув за угол здания, направилась в магазин. Ее больше не охватывало радостное волнение при виде «Пэчворка». Она окинула одежду оценивающим взглядом. Вещи были прекрасно сделаны по ее эскизам, однако несколько моделей были одинаковыми, чего никогда не случалось раньше. Лоскутные одеяла и наволочки Сьюзен Хулл были такими же прелестными, как и раньше, а вязаные изделия практически не уступали изделиям Эрни Уэста.