Ворошилов - Николай Тимофеевич Великанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из числа этих средств, обещанных товарищем Троцким, в армию прибыли следующие части и в таком состоянии: Особый отряд Садовникова отправился из Москвы 7-го июня, по отзыву т. Склянского внешне хорош, но мало сколочен и пополнен лишь за пять дней до отправки; опытные работники Особотдела не прибыли, из коммунистических рот явилась одна, кадр запбатальона прибыл в хорошем состоянии, пополнение стало прибывать лишь в конце июня, командного состава с ответственным стажем не было, затребованные пулемёты, винтовки и патроны были задержаны в Харькове распоряжением Совобороны и в армию попало 6 пулемётов, 1000 винтовок и 1 700 000 патронов.
Основные части, предназначенные для сформирования армии, прибыли в следующем виде. 3-й Луганский полк насчитывал к моменту отправления по смотровому списку [номер] 27:1376 красноармейцев строевых, из которых налицо состояло 998, лошадей всего 13, командного состава 70. Состав полка из рабочих был удовлетворительный, 2-й Бахмутский полк насчитывал по списку 1035 человек, из которых налицо было 735, хозяйственная часть оборудована слабо. 34-й стрелковый полк насчитывал на осмотре 4 июня 1369 стрелков, к моменту отправки полка насчитывал 2200, на фронт прибыло 800 штыков. Полк составлялся из григорьевцев и дезертиров. 12-й Московский особый полк прибыл в составе около 400 штыков, сильно потрёпанный в боях с григорьевцами. Полк червонного казачества прибыл в составе около 777 сабель с хорошим вооружением и хозяйственной частью. Полк особого назначения при правительстве насчитывал всего около 300 сабель, а особый кавполк при ВУЧК. совсем не прибыл. Башкирская бригада была втянута в бой распоряжением Харьковского Совобороны и вошла в состав армии лишь в середине июля.
Артиллерийское снабжение, несмотря на указанные выше обещания товарища Троцкого, продолжало находиться в отчаянном состоянии. Помимо задержки первоначально обещанной отправки артприпасов, приведённые выше патроны и винтовки задерживались и далее. Снабжение вещевое и продовольственное находилось в таком же положении. Органы, которым было поручено снабжение армии, работали недостаточно интенсивно, по отзывам самого товарища Троцкого.
Обещанные политработники из Москвы не прибыли, но взамен их были присланы малопригодные украинские.
Между тем состояние 2-й Укрармии к моменту принятия её нами было чрезвычайно плачевно. Армия находилась в хаотическом состоянии. Управление армией и её штаб стояли далеко не на должной высоте. Начальником штаба являлся некто Карташев, который менее всего способен был ведать штабом; по указаниям самого Скачко, бывшего командующего 2-й Укрармией, тот никогда не вмешивался в оперативные распоряжения, не будучи специалистом в этом отношении.
Начальник оперативного отдела Ягода, вместе со всеми другими начальниками отделений штаба, перешедший впоследствии к белым, представлял собой вялого и бестолкового человека, не справлявшегося с задачами, несмотря на свою принадлежность генштабу. Его оперативные распоряжения свидетельствуют о полной неосведомлённости об окружающей обстановке и неумении учитывать ни свои, ни противника силы.
Мы уже не говорим о самом командарме Скачко, расслабленном и больном человеке, приютившем у себя в штабе целое гнездо бездельников и дармоедов. Не знавшем, что творится на фронте, и охотно вступавшем в соглашения с самыми отвратительными батьками и партизанами от Максюты, известного григорьевца, убитого в Екатеринославе, до Махно включительно.
Это управление армии привело в кратчайший срок к тому, что положение на фронте к моменту его принятия нами было совершенно безнадёжным и продвижение противника не происходило только потому, что он стремился развить неожиданный для него громадный успех на севере.
Управления участками в армии Скачко совершенно не было.
Крымская армия не подчинялась ему ни в какой мере и сидела со всеми своими резервами, работая на узеньком фронте Керченского перешейка, армия Махно на участке, которым командовал он сам, представляла собой шайки разрозненных бандитов, разбегавшихся по домам. Штабы бригад махновской дивизии сами не считали себя ответственными более за происходящее и сидели в разных местах, уходя при первом приближении противника, чему был положен конец только с момента принятия нами командования и ареста большей части махновских руководителей.
Так обстояло дело на южном и центральном участках армии, на северном же Гришинском участке управление было передано товарищу Чикваная, бывшему выборному командиру одной из армий Югозапфронта, после переворота впоследствии командовавшему 3-й армией товарища Антонова и начальнику 7-й Укрдивизии в армии Скачко. Чикваная — военный специалист, бывший, кажется, капитан; его помощниками были бывший полковник Наумов и генштабист Трифонов. Все эти три лица оказались совершенно не способными к выполнению возложенных на них обязанностей, и двое из них были преданы суду, а Трифонов, вследствие своей общей неопытности в военных делах и личной слабости не бывший в состоянии управиться с порученным ему делом, был освобождён от суда как не соответствовавший заранее своему назначению. Таково было управление участками.
Оперативная обстановка к этому времени была чрезвычайно тяжела и заключалась в следующем: Северный участок между линиями Лозовая — Славянск и Синельниково — Гришино занимался партизанским отрядом Соловьёва, стоявшего в Петропавловске, и группой Чикваная, стоявшего в Чаплине. В распоряжении Чикваная находилось около 200 человек Севастопольского полка, морально совершенно разложенного и физически на 90 % больного... кавалерийский Вознесенский полк, разоружённый вследствие своей полной непригодности, 13-й Вознесенский пехполк, пытавшийся перейти к Махно, но не принятый этим последним, и ещё несколько отрядиков. Дальше линия занималась бежавшими махновцами, образовавшими громадные прорывы фронта до Азовского моря, и узенькая полоска Керченского перешейка была занята войсками Дыбенко.
Наиболее грустную картину представляло собой снабжение 2-й Укрармии... <...> Громадный аппарат бездельников снабжения был обеспечен 4600 русскими патронами, несколькими изломанными винтовками, парой телефонных аппаратов без элементов и ничтожным запасом тёплого и летнего обмундирования. Цифры ведомостей говорят лучше всякого описания.
Формирование армии сводилось к формированию одной бригады Покуса, которая должна была представлять собой 3-ю бригаду 7-й дивизии Чикваная.
Таково было положение 2-й Укрармии к моменту, когда РЕВВОЕНСОВЕТ РЕСПУБЛИКИ НАШЁЛ НУЖНЫМ ПОРУЧИТЬ нам восстановление этой армии.
Немедленно по вступлении в должность нами были приняты меры в первую очередь к организации управления армией.
Во главе управления стал Реввоенсовет, сразу же строго распределивший между собой свои функции. Формирование и наблюдение за политработой было поручено члену Реввоенсовета товарищу Нацаренусу, а оперативная сторона и полевая реорганизация армии были приняты нами на себя. Товарищ Нацаренус высказал намерение заняться также и реорганизацией штаба, в чём ему с нашей стороны было оказано всякое содействие.
Во главе Штаба был поставлен рекомендательный военный специалист Харьковского окрвоенкома, сочувствующий коммунист Генштаба Ш кляр-Алексюк. Ему были приданы энергичные и деятельные политкомы товарищи Повзнер и Зверев и несколько
