Гезат (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Ветер дул мне в спину, а им в лицо. На переднем баркасе на носовой банке сидел спиной ко мне громоздкий тип в бронзовом шлеме с поперечным гребнем из красных конских волос и кольчуге без рукавов. Судя по тому, как размахивал руками, подгоняя гребцов, является командиром флотилии. Наверное, он еще и покрикивает на них, но ветер сносил звуки. Зато мою стрелу не снес, попала туда, куда я целил — в верхнюю левую часть спины, в район сердца. Правая рука командира флотилии, поднятая вверх, безвольно опала, а затем и туловище завалилось вправо, чуть не выпав за борт. Подчиненные подхватили его и уложили в носовой части баркаса, который сразу начал разворачиваться. Я послал еще одну стрелу в спину другого, менее громоздкого типа в железном шлеме и кожаном доспехе, сидевшего на носовой банке баркаса, шедшего вторым. Попал чуть правее намеченной точки, возле позвоночника, и раненый сумел развернуться в мою сторону и что-то крикнуть перед тем, как обмяк и прилег правым боком на банку. Намек на этом баркасе тоже поняли и начали поворачивать в обратную сторону. Дальше я не стал тратить стрелы, потому что сидевшие в лодках благоразумно последовали примеру «старших» товарищей.

— Надо уходить отсюда, — сказал я кормчему, который смотрел на уплывающую флотилию то ли с жалостью, то ли с грустью, что не взяла его в плен.

— Куда?! — обречено пробасил он. — При такой волне нас затопит!

— Туда! — показал я на северо-северо-запад. — Пройдем Лиссус и высадимся на берег. На суше у нас есть шанс продержаться до утра. К тому времени, надеюсь, море успокоится.

— Хорошо, — как-то без энтузиазма молвил кормчий.

Наверное, уверен, что его, как гражданского, не убьют помпеянцы, что заберут галеру и отпустят. Чтобы кормчий не задурил, я приказал Бойду и Гленну присматривать за ним, а сам перешел на бак подогнать матросов, выбирающих якоря — каменюки с деревянными штоками. Уже начинало смеркаться, а нам еще надо было найти место для стоянки и укрепить его. Наверняка за нами следят с берега. Как только приткнемся где-нибудь, обязательно нападут. Вторая галера тоже начала сниматься с якорей. Напару легче будет отбиваться.

К берегу подошли, когда уже было темно. К тому времени все матросы и большая часть пассажиров занималась вычерпыванием воды из галеры. Заливало нас хорошенько. Место было не самое удачное для стоянки, рядом с крутым склоном, поросшим деревьями и кустами, зато и к нам с этой стороны было непросто подобраться. Я приказал легионерам срубить несколько деревьев и сделать завалы на берегу моря с обеих сторон от галеры, чтобы стало еще труднее напасть на нас. Вторая наша галера так и не появилась, хотя мы для нее с полчаса держали на корме зажженный факел. Судя по звукам, которые доносились с берега моря южнее нас, она пристала ближе к городу и сразу подверглась нападению. Их беда дала нам время укрепиться. При свете факелов легионеры быстро соорудили завалы и даже успели укрепить их неглубокими рвами и низкими валами. Старые вояки умели сооружать каструмы быстро, никому ничего не надо было объяснять. Если бы враг прибыл позже, мы бы имели добротное защитное укрепление. То, что успели соорудить, было слабовато против пехоты, но первыми прискакали всадники.

Их было сотен пять. Командир и небольшая свита — римляне, а остальные — какие-то варвары-наемники. Кто именно — разглядел не сразу, потому что, несмотря на то, что светила полная луна, остановились они метрах в двухстах пятидесяти, вне зоны поражения нынешних лучников. Опытный воин определяет эту дистанцию безошибочно, иначе бы не прожил так долго. Они не догадываются, что мой лук запросто пошлет стрелу на такую дистанцию, причем с такой силой, что хватит пробить их доспехи, не только кожаные, но и металлические, если это не литой панцирь из бронзы.

Командир отряда, на голове которого был шлем с белым страусовым пером, обрезанным сверху, очень коротким, видать, на целое денег не хватило, выехал вперед и крикнул:

— Кто у вас старший?

— Что тебе надо? — задал я встречный вопрос, сидя на коне за спинами легионеров, построившихся в две шеренги возле завала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Попав на сушу, Буцефал сразу успокоился, перестал всхрапывать и перебирать ногами, что постоянно делал на качавшейся галере. То ли у меня вестибулярный аппарат все еще не вернулся в норму, то ли у коня, но мне казалось, что мы оба покачиваемся.

— Ты кто такой?! — сердито спросил вражеский командир.

— Ты забыл представиться, — спокойно произнес я.

— Я Отацилий Красс, комендант Лиссиуса! — гордо крикнул он.

— А я Александр Цезарь, префект всей конницы Цезаря, — сообщил я и предложил: — Можешь подъехать ближе и не орать.

Вражеский командир, наверное, опасался в одиночку приближаться к нам, но и полностью проигнорировать мое предложение не мог, чтобы не показаться трусом. В итоге дистанция между нами сократилась метров на пятьдесят.

— Судя по акценту, ты варвар, поэтому не можешь быть префектом, — стараясь казаться дерзким, заявил он.

— Я гражданин Республики и имею шанс стать не только префектом, но и, если повезет, даже сенатором! — насмешливо проинформировал я. — Цезарь обещал нам всем дать теплые места после того, как разобьем трусливого Помпея!

— Это мы вас разобьем, ничтожные бунтовщики! Все, кто не погибнет в бою, будут распяты на крестах! — пригрозил Отацилий Красс.

— Если ты прискакал сообщить нам это, то мы тебя услышали, можешь возвращаться под хитон жены! — продолжил я стебаться.

— Я предлагаю вам сдаться, как это сделали плывшие на другой галере. Вам всем сохранят жизнь, а старшим офицерам оставят их личные вещи. Я клянусь всеми богами! — предложил вражеский командир. — Иначе мы вас убьем!

— Можете забрать все мои вещи, но сначала доберись до них! — насмешливо предложил я, после чего произнес решительно, чтобы не было никаких сомнений: — Переговоры закончены. Или нападай, или скачи за помощью. Постарайся вернуться до рассвета, иначе мы уплывем.

Нападать он явно не собирался. Бросать конницу на стену щитов, прикрытую пусть и слабыми укреплениями, было неразумно. Наверное, послал гонца с приказом прислать подмогу. До города отсюда не меньше пары миль. Значит, у нас есть около часа, а с учетом сборов и перехода по ночной дороге — все два, чем я и решил воспользоваться. Часть гребцов была послана усиливать укрепления с другой стороны от галеры, часть занялась приготовлением пищи на кострах. Поскольку враг точно знает, где мы, можно было не маскироваться, а сытый солдат лучше воюет, по себе знаю.

Враги тоже занялись приготовлением пищи. Римляне отдельно, варвары отдельно. Видимо, их отправили воевать перед ужином. Человек двадцать варваров-всадников присматривали за нами, а остальные начали собирать валежник на склоне и разводить костры на узкой полосе галечного пляжа. Дозор держался на безопасном расстоянии, но иногда варвары перекрикивались с теми, кто готовил пищу. Их язык показался мне очень знакомым. На таком говорили когда-то мои подчиненные бессы, только у нынешних больше греческих слов.

— Эй, парни, вы на службе в римской армии или на время нанялись к Помпею? — крикнул я на смеси фракийского и греческого языков.

Они замолчали, словно заговорила сосна, росшая рядом с ними на склоне. Дождями подмыло корни, и дерево наклонилось в сторону моря. Если бы она предупредила, что сейчас упадет, удивились бы, наверное, меньше.

— Откуда ты знаешь наш язык? — спросил один из них, скорее всего командир, облаченный в бронзовый шлем с приделанными к нему коровьими рогами.

Я объехал по мелководью линию легионеров, стоявших наготове, и наши хилые укрепления, сократил дистанцию метров до ста, чтобы не надо было орать, и ответил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мой дед был из племени бессов. Его звали Битюс. Он нанялся на службу к римлянам и так и остался у них.

Уверен, что у бессов много родов, в которых наверняка были и есть мужчины с таким именем, и вряд ли мои собеседники помнят всех, кто еще до их рождения ушел служить и не вернулся.