Миры Филипа Фармера. Том 07. Темный замысел - Филип Фармер

— Вполне возможно, что он агент, — ответил Нур.

Остальные были просто ошарашены таким предположением.

— Хотя если б он был шпионом, — продолжал размышлять Нур, — то зачем ему вздумалось отказываться от постройки высотного дирижабля, который смог бы перелететь через Полярные горы?

— Не думаю, чтоб дирижабль мог в действительности подняться на такую высоту, — засомневался Фрайгейт.

Кем бы ни был этот Подебрад, энтузиазма у него хватало с избытком. Хотя ему так и не удалось найти ни одного пилота, зато инженеров ему хватило бы на два десятка воздушных кораблей. И Подебрад решил, что пилоты должны самообучаться.

Были набраны три экипажа с таким расчетом, что если кто-то из их состава по непредвиденным причинам выбудет из списка, то проблемы с заменой не возникнет. Именно во время наземных тренировок у Фрайгейта, Нура, Фаррингтона, Райдера и Погааса стали возникать пока еще неясные подозрения. Никто из них не разбирался в моторах, и им пришлось усиленно тренироваться в работе с ними. Но зачем Подебраду использовать их, если у него в избытке искусных техников и инженеров?

Подебрад решил, что экипаж будет состоять из восьми человек. И согласно договору, все пятеро плававших на «Пирушке» были занесены в список номер первый. Подебрад же вылетал в каждый полет, но исключительно в роли наблюдателя.

Фрайгейт ужасно нервничал, когда поднялся в воздух впервые, но земной опыт полетов на воздушных шарах помог ему быстро превозмочь первоначальную робость.

Экипажи тренировались поочередно. Затем огромный полужесткий аэростат сделал несколько тренировочных круговых полетов протяженностью до 600 километров. Он пролетел над четырьмя горными грядами, что позволило экипажу увидеть долины, которых они никогда в жизни не видали, хотя практически были почти соседями.

В ночь перед окончательным стартом экипажи собрались на многолюдный торжественный прием, данный в их честь. Команда «Пирушки», но без женщин капитана, старшего помощника и Фрайгейта, тоже, разумеется, присутствовала. Женщины, конечно, здорово обозлились, ибо считали себя брошенными. Хотя у них всех уже были новые любовники, они тем не менее вовсе не собирались прощать своих бывших однокаютников.

Нур прибыл в Новую Богемию без женщины, так что ему не о чем было беспокоиться.

Незадолго до полуночи Подебрад отправил всех по домам. Старт должен был состояться перед самым рассветом, так что экипажу предстояло встать еще раньше. Группа Фаррингтона ночевала в хижине вблизи огромного бамбукового ангара и, поболтав немного, уснула. Они ожидали, что Подебрад объявит о своей отставке и грядущем отбытии прямо на приеме. Теперь стало очевидным, что он намерен отложить эти формальности до тех пор, пока не окажется на корабле.

— Боится, что ли, что его линчуют? — высказал предположение Фаррингтон.

Фрайгейт заснул последним; во всяком случае, так ему казалось. Мартин вполне мог притвориться спящим — страха он, правда, не показывал, но подниматься в воздух явно не любил.

Фрайгейт долго вертелся и копошился; он был слишком взволнован, чтобы расслабиться. Сон всегда медлил снизойти на него, когда предстояли важные события — будь то ночь перед футбольным матчем или гонкой на велосипедном треке. Очень часто бессонница на следующий день вызывала у него такую усталость, что он не мог показать даже те результаты, которых вполне мог ожидать от себя. Опасения, что он недостаточно хорош, приводили к тому, что он таким и оказывался.

Кроме того, летая в молодости на аэропланах в армейской авиации, а на воздушных шарах в более зрелые годы, он лучше других понимал, какие опасности могут их подстерегать в полете.

Фрайгейт очнулся от дремоты, услыхав рев двигателей и вой крутящихся пропеллеров.

Он вылетел из постели, распахнул настежь дверь и выглянул наружу. Увидел он только густой туман, но тут же решил, что у всего этого шума может быть лишь одно объяснение.

На то, чтоб разбудить остальных, потребовались считанные минуты. Одетые в одни килты, накинув на плечи длинные полотенца из плотной ткани, они опрометью помчались к ангару. Не раз наталкивались они на хижины, не раз спотыкались и падали на землю. Наконец, когда они выскочили на пологий скат береговой равнины, их головы оказались выше пелены плотного тумана.

При ярком свете звезд они увидели то, что больше всего боялись увидеть.

Вокруг них толпилось множество женщин и мужчин, из глоток которых неслись хриплые спросонья вопли восторга. Именно эти люди и вытащили из ангара колоссальный дирижабль, ведя его за стропы. Теперь, когда их работа завершилась, они, беснуясь, смотрели, как он величественно и медленно поднимался над землей. Как раз в эту минуту сверху сбросили часть водяного балласта, основательно промочив тех, кто стоял внизу. Теперь огромное сигарообразное тело поднималось заметно быстрее; его нос был поднят и нацелен туда, где лежали верховья Реки. Огни кабины, укрепленной на треугольном в сечении киле, проходящем под всем дирижаблем, ярко светились. Через иллюминатор можно было видеть четкий профиль Подебрада.

С дикими воплями и проклятиями пятерка неслась к дирижаблю, отлично сознавая, что не в их силах хоть на одно мгновение задержать старт.

Фаррингтон схватил копье, прислоненное кем-то к стене ангара, и с силой швырнул его вверх. Оно упало назад, даже не долетев до дирижабля, но чуть не поранив какую-то женщину. Мартин бросился на землю и в бешенстве стал колотить по траве руками.

Микс прыгал, орал и потрясал кулаками.

Нур грустно качал головой.

Погаас рычал ругательства на своем родном языке.

Фрайгейт рыдал. Это по его вине остальные потеряли целых восемь месяцев! Если б он не вспомнил о дирижабле, они к этому времени уже проплыли бы пятьдесят или больше тысяч миль, приблизившись таким образом к своей цели!

А что хуже всего — «Пирушку» уже продали. И нельзя сказать, чтоб задаром. За пятьсот сигарет, много виски и еще кое-какие услуги.

Позже они в мрачном молчании стояли у питающего камня, ожидая, когда же из него вырвется энергия и наполнит их Граали едой.

Жители Новой Богемии, сидевшие рядом, были народом шумливым — они обсуждали и проклинали своего бывшего властелина. Экипаж «Пирушки» мрачно помалкивал. Наконец Фаррингтон сказал:

— Что ж, мы всегда можем украсть свой корабль.

— Это было бы бесчестно, — отозвался Нур.

— Что ты тут болтаешь — бесчестно! Я ж не предлагаю украсть его бесплатно. Мы отдадим им все, что мы получили за шхуну.

— Да ни в жизнь они не согласятся на такое дело, — сказал Том.