Том 3. Ангел Западного окна - Густав Майринк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Единственным светлым пятном во всей этой неприглядной истории, бросающей темную тень на безупречную репутацию нашего города, являются телеграммы, полученные нами от наших специальных корреспондентов, в которых сообщается, что знаменитые исследователи в области патологической истерии и связанных с нею ступорозных эффектов доктор Розенбург и доктор Голиаф Велленбуш собираются посетить наши края, дабы многострадальные жители XIX округа, а также пепел их прежнего соседа, барона Мюллера, трагически погибшего в объятиях огненной смерти, - будучи неисправимым фантазером, барон предпочитал, чтобы его называли «баронетом Глэдхиллом», -обрели наконец заслуженный покой.
От редакции: Только что многоуважаемое управление полиции предоставило в наше распоряжение некую миниатюру на слоновой кости, каким-то чудом уцелевшую от пожара; она находилась в найденном на пепелище серебряном ларце, который оплавился почти до неузнаваемости. Мы помещаем здесь репродукцию этого восставшего из пепла произведения искусства, дабы уважаемые читатели нашей газеты могли вместе с нами полюбоваться великолепной работой. Это портрет магистра сэра Джона Ди, который в эпоху королевы Елизаветы Английской играл заметную роль в политической жизни Великобритании.
Несчастный барон Мюллер, по всей видимости, был его далеким потомком, о чем свидетельствует несомненное фамильное сходство между портретом и сгоревшим в адском пламени владельцем дома № 12. Так что, как ни странно, а сумасбродные фантазии барона Мюллера были далеко не безосновательны.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Предисловие к итальянскому изданию романа[49]
Это последний роман, написанный Густавом Майринком. С точки зрения сюжета в нем переплетаются мотивы, встречавшиеся ранее в других его книгах. С одной стороны, он представляет собой облеченную в форму романа реконструкцию жизни и деяний реально существовавшего алхимика — как в «Историях делателей золота»; с другой — в нем присутствует тема пробуждения в современном человеке личности, принадлежавшей к другой эпохе и пережившей много жизней, которые представляют собой различные манифестации единой сущности — как в «Белом доминиканце», так отчасти в «Вальпургиевой ночи» и «Големе».
Что касается первой, то в качестве исторического персонажа Майринк выбирает Джона Ди, ученого и ревнителя магических, герметических и астрологических дисциплин, жившего в Англии во времена правления королевы Елизаветы (1527 — 1608). Принято считать, что Майринк был знаком со специальными манускриптами, относящимися к жизни Джона Ди. Поэтому невозможно точно определить, до какой степени многие детали и факты, приведенные в романе, но не соответствующие тем, которые собраны в известной биографии Джона Ди, включенной в Британскую энциклопедию, являются вымышленными. Так, например, исторически не доказано высокое, знатное происхождение рода Ди, как и то, что они были потомками Хоэла Дата.
Историческим фактом является арест Джона Ди по подозрению в совершении магических операций, направленных против королевы Марии; однако он был освобожден по решению Совета, а не в результате романтического вмешательства принцессы Елизаветы, тогда еще не взошедшей на престол. Историческими являются и отношения Ди с Дадли, Ласки и Эдвардом Келли. Последний — жалкий шарлатан с отрезанными ушами, утверждавший, что ему удалось получить Философский камень, — присоединился к Джону Ди в качестве своего рода медиума, занимающегося заклинанием духов. Исторически подтверждаются и путешествия Джона Ди, обретенная им слава европейского ученого, его бегство из Англии в 1548 году вследствие павшего на него подозрения в подготовке политического заговора, а также в результате скандала, спровоцированного его постановкой «Мира» Аристофана, поджог замка в Мортлейке, ссора, произошедшая между ним и Келли, его смерть в полной нищете
в Мортлейке в декабре 1608 года. Однако, вернувшись в Англию из Богемии в 1595 году, Ди был назначен ректором Манчестерского колледжа, о чем не упомянуто в романе. О связях Джона Ди с императором Рудольфом II Габсбургским известно немного, зато существует много свидетельств о его отношениях с императором Максимилианом II, которому в 1564 году Ди посвятил любопытный герметический трактат под названием «Monas hieroglyphica». Исторической является и порученная Ди миссия по исследованию прав английской Короны на открытые в те времена земли, так же как и связанные с этим географические изыскания; подлинная документация об этом поныне хранится в Коттонианской библиотеке, что, возможно, объясняет затронутую Майринком тему «Гренландии». Наконец, в Британском музее хранится кристалл размером с апельсин, который, по всей видимости, принадлежал Джону Ди и использовался им в качестве магического зеркала.
Сама же интрига романа, в которой использованы указанные исторические факты, сосредоточена на теме, которую, как уже отмечалось в предисловии к «Белому доминиканцу», никоим образом не следует путать с причудливыми измышлениями по поводу реинкарнации. Напротив, в данном случае мы имеем дело с системой взглядов, согласно которой любое человеческое существо, отнюдь не являясь неким автономным Я, представляет собой проявление некоего божества или демона, то есть сущности, предшествующей его конечному земному существованию и высшей по сравнению с ним. В некий момент в одном из родов может быть создана «причина», то есть подключится трансцендентное влияние, которое, побеждая время, становится основой преемственности судьбы и дает толчок к ее исполнению на протяжении ряда поколений. Таким образом, за счет кровного родства, исполняющего функцию «положительного проводника», в этом роду могут появляться потомки, которые в действительности являются одной и той же сущностью, постоянно возрождающейся до тех пор, пока круг не замкнется благодаря духовной реализации того, кто являет собой «воскресшего в посюстороннем мире и в мире потустороннем» — «живым» в высшем значении этого слова. Наверное, имеет смысл сказать о том, что различные аспекты языческих культов как на Западе, так и на Востоке — включая Рим и Элладу, — не лишены связи с подобными воззрениями, свойственными реальной эзотерической традиции, которая всегда служила источником вдохновения для Майринка. В «Ангеле Западного окна» барон Мюллер, последний потомок рода Ди из Глэдхилла (Dees of Gladhill), — это все тот же Джон Ди, который вспоминает себя и добивается успеха в деле, в котором не удалось преуспеть не только ему самому, но и другой его родовой манифестации под именем Джона Роджера. Вокруг него, в обличье современных людей, возрождаются силы и персонажи, с которыми ему уже доводилось иметь дело много веков тому назад.
Майринк обращается к доктрине духовного андрогина, который в западном эзотеризме может быть до некоторой степени связан с таинственным символом тамплиеров Бафометом, каковой несомненно в гораздо большей степени соответствует герметико-алхимическому символу Ребиса (res bina, то есть двойственная природа), тогда как в дальневосточном учении его эквивалентом является Инь — Ян, то есть
