Чаша и Крест - Вера Семенова

— Мой командор, к сожалению, опередил меня. А то я бы тоже обязательно признался тебе в любви. Но через пару минут это будет уже неважно.

Гвендор остановился у края площадки. Пушечное ядро с длинной цепью лежало у его ног. Далеко внизу об отвесную скалу мерно разлетались белые брызги. Он медленно обвел глазами всех стоящих по краю площади, и брови его чуть сдвинулись.

— Положено ли мне последнее желание, мессир Ронан?

— Смотря какое, — Эрмод ответил вместо Великого Магистра.

Гвендор усмехнулся — точно такой же улыбкой, как раньше. Точно так же насмешливо вздрогнул один уголок рта, и в глазах загорелись золотые искры.

— Придержите вон ту четверку сумасшедших. А то они собираются пожертвовать своей жизнью без всякой пользы.

— Эйя! — Рандалин развернулась, словно пружина, и наконец я очень хорошо почувствовал ее истинную силу. Или, может быть, такое было дано ей только один раз, я не знаю — но всех воинов рангом ниже старшего магистра пригнуло к земле словно ветром. На руке одного из магистров, попытавшихся ее схватить, появилась алая полоска. Невольно внимание всех воинов обратилось на рыжую женщину с разлетевшимися по ветру кудрями, которая крутилась в середине набросившейся на нее толпы, размахивая своим импровизированным оружием. Впрочем, в ее арсенале было достаточно и другого оружия — когда ее руку вывернули, вырвав металлическую веревку, она с наслаждением вцепилась зубами в чье-то плечо.

— Ах ты… — Жерар снова добавил пару недопустимых к печати слов, встряхивая головой и поднимаясь с колен.

Гвендор метнулся к Рандалин, и конвой повис у него на руках. Вместо мрачно красивой и заранее предусмотренной церемонии получалось неизвестно что.

Именно поэтому я был первым, кто их заметил. Вернее, заметил, что происходит вокруг. Это показалось мне настолько невероятным, что я на долгое время застыл, уставившись на линию горизонта.

— Мессир! — закричал я, когда смог наконец выдохнуть. — Смотрите!

Я боялся, что Ронан не услышит меня за шумом и яростными воплями, или просто не захочет смотреть в мою сторону. Но он сразу вытянул вперед руку, и все невольно остановились, повернув головы к морю.

Эмайну окружало не менее пятидесяти кораблей. Хотя, наверно, на самом деле их было больше — это была просто часть эскадры, заметная со стороны площадки Оружейного замка. Мне было сложно разглядеть все, солнце било в глаза, но было ясно видно, что большинство кораблей под круаханскими и эбрийскими флагами. Паруса были подняты, и все корабли быстро приближались.

— Это боевой порядок, — спокойно произнес Бэрд рядом со мной.

И словно подтверждая его слова, идущий впереди флагман чуть развернулся по ветру, показывая нам правый борт с распустившимся белым цветком пушечного выстрела. Через мгновение ядро врезалось в стену замка в нескольких метрах от нас.

— Знаешь, Торстейн, — задумчиво произнес Жерар, с любопытством наблюдая за ползущими по стене трещинами, — только теперь я начал понимать, что Круахан — действительно наш союзник.

Еще пара ядер влетела в стены, я обернулся и в ужасе увидел, как рушатся башенки на здании магистрата на нижней площади. Внизу, на пристани, хорошо заметной с нашей площадки, загорелись пришвартованные корабли. Мы все одновременно выдохнули — и на фоне нашего пораженного молчания особенно отчетливо был слышен хриплый смех Рандалин. Ее держали за руки три магистра, и еще двое стояли за спиной, так что она могла только встряхнуть волосами и в очередной раз громко засмеяться.

— Ведьма! — крикнул Брагин, делая шаг вперед. Мне показалось, что он был близок к тому, чтобы ее ударить, но побоялся получить в ответ ногтями по лицу или зубами по руке. — Это все ты!

Рандалин покачала головой, и волосы упали ей на лицо. Она не могла их как следует поправить, и поэтому мы не увидели выражения ее глаз.

— К сожалению нет, — сказала она так же хрипло. — Но мне грустно, что это произошло без моего участия.

Я посмотрел на Ронана, и мне показалось, что я когда-то уже видел у него такое выражение лица — на горящем "Эрне". Его мир в очередной раз рушился, и на этот раз, похоже, уже безвозвратно.

Тогда Гвендор совершил один из самых важных поступков в своей жизни. Воспользовавшись тем, что его конвоиры потрясенно уставились на трещины в стене замка, казавшегося им вечным, он метнулся к краю и прыгнул, сильно оттолкнувшись, уже в воздухе принимая позу, максимально подходящую для удара о воду. Он сорвал ненужный плащ, и ветер кинул его в сторону.

Толпа снова издала единый вопль, даже более сильный, чем тогда, когда чужое железо вонзилось в плоть Эмайны, нашего вечного города. Все-таки я оставался хронистом до конца — Рандалин снова боролась с держащими ее магистрами, мешавшими ей подбежать к краю, Жерар и Бэрд внезапно зажмурились — а я прекрасно видел, что в том месте, где человеческое тело далеко внизу ушло в волны, вынырнула голова огромного черного тюленя.

В следующую минуту нам уже было не до этого. Очередное ядро, шипя, покатилось по камням у наших ног, и мы шарахнулись, ведомые уже только инстинктом самосохранения. Мы пробились к Рандалин, грубо отпихнув удерживающих ее магистров. Они даже не стали сильно сопротивляться. Все вместе мы побежали вниз по длинной лестнице, ведущей на главную площадь Эмайны. Мелкие камни, разлетевшиеся от взрыва, били нас по лопаткам.

Через час в центре Эмайнской резиденции были собраны не только все воины Ордена, но все мужчины, способные носить оружие. Те немногие корабли, которые избежали участи быть захваченными врасплох и подожженными в порту Эмайны, подняли орденские флаги и вышли навстречу эскадре. Ронан неотрывно следил за ними, прижимая к глазам подзорную трубу. Но я без увеличительного стекла мог легко представить себе выражение лица воинов, поднимающихся на борт — это были лица смертников, сильно отличающиеся от лица Гвендора, выходившего сегодня утром на площадку Оружейного замка.

Место казни было уже погребено под камнями и обломками упавшей стены. Круаханская эскадра планомерно обстреливала Эмайну со всех сторон. Пока стреляли в основном по зданию магистрата и Оружейному замку. Зажигательные снаряды, упавшие в порту, попали и в Нижний город. На причале полыхал пожар. Толпа с воплями бежала по узким улочкам вверх, под прикрытие стен резиденции, с трудом понимая, что это крайне сомнительная защита.

Наших кораблей набралось не более десяти — это против восьмидесяти сводной вражеской эскадры. При этом порядка двадцати чужих кораблей качались на волнах чуть поодаль, пока не вступая в битву — соблюдали нейтралитет или ждали своей очереди?