Цитадель Огня - Марк Энтони

День уже клонился к вечеру, когда леди Мелия подняла руку и остановила маленький отряд.

— Давайте разобьем здесь лагерь, — сказала она. Лирит посмотрела в сторону горизонта.

— До заката еще около часа, леди Мелия.

— Верно, — кивнул Фолкен и направил своего жеребца вперед. — Но я думаю, что нам не помешает хороший отдых.

Тут только Грейс заметила кольцо высоких деревьев с удивительно густой листвой, ветви которых сплелись, образуя шатер. Грейс сделала глубокий вдох, и хотя в воздухе чувствовался легкий привкус дыма, здесь господствовал новый аромат — острый, свежий, придающий силы, точно гамамелис.

— Что это за место? — спросила Грейс. Тревис подъехал к Грейс.

— Талатрин.

Эйрин посмотрела на него.

— Талатрин. А что это такое?

— Придорожный Круг, дорогая, — ответила Мелия. — Таррасцы построили много таких Кругов, чтобы в них могли отдохнуть те, кто путешествует среди диких земель.

— Давайте разобьем здесь лагерь, — предложил Фолкен.

Путешественники спешились. Мелия уже собралась соскочить со своей лошади, когда Бельтан быстро подбежал к ней, опустился на колено и подставил плечо. Мелия нахмурилась, но ей ничего не оставалось, как встать на его плечо и спрыгнуть на землю.

Она бросила сердитый взгляд на рыцаря.

— Ты мой рыцарь-хранитель, сэр Бельтан, а не скамеечка для ног. Мне кажется, я уже говорила, чтобы ты так больше не делал.

Бельтан кивнул:

— Верно, леди Мелия.

— И разве ты не сказал тогда, что сожалеешь?

И вновь рыцарь кивнул.

— Так чего же я не поняла?

Лицо Бельтана осветила широкая улыбка.

— Из моих слов вовсе не следует, что я обещал больше так не поступать.

Наступил один из тех редких моментов, когда леди Мелия не нашла, что сказать. Грейс рассмеялась, и остальные присоединились к ней.

— Не вижу ничего смешного, — проворчала Мелия, складывая руки на груди.

Маленькая фигурка проскользнула мимо Грейс и подбежала к Мелии. Тира. Девочка коснулась руки Мелии. На лице царственной леди появилось удивление, но ему на смену пришла мягкая и чуть смущенная улыбка, которая, впрочем, тут же исчезла.

Тира бегом вернулась к Грейс. Грейс со вздохом обняла девочку. Смех лечит не меньше, чем аромат талатрина. Они вместе подошли к входу в Придорожный Круг.

Послышался цокот копыт, и все остановились. Грейс обернулась и увидела, что к ним скачет Дарж. Он остановил жеребца, и во все стороны полетела пыль. Грейс взглянула в резкие черты лица и поняла — что-то случилось.

— Что произошло? — спросила она.

— Дым на севере, — ответил рыцарь. — До него две лиги или даже меньше. И он движется в нашу сторону.

Все переглянулись, а потом поспешили к лошадям. Через несколько минут отряд был готов вновь пуститься в дорогу. Теперь Грейс тоже увидела толстые черные колонны дыма, поднимающиеся в небеса.

— Они идут, — пробормотал Тревис. Фолкен взглянул на Мелию и вздохнул.

— Вперед, — отрывисто бросил бард.

И всадники последовали за своими тенями на восток, оставив позади талатрин и свежий запах воды.

ГЛАВА 66

И вновь они долго скакали вперед даже после наступления ночи, стараясь оказаться как можно дальше от дыма и пожаров. Наконец над горизонтом появились алые огоньки, которые, словно фонарики, озаряли их путь.

Но мы вовсе не путешествующие маги, Тревис. И под звездой нас не ждет рождение. Во всяком случае, если Сфитризир сказал правду.

Тревис пытался забыть слова дракона, но они вновь и вновь звучали в его сознании. Возможно, было бы лучше, если бы дракон решил не проявлять щедрость, а просто спалил их всех на месте. Но голос Джека заставил Тревиса выйти вперед и показать дракону правую ладонь.

Разбиватель рун.

А что именно это значит? Дракон заявил, что он принесет гибель Зее. Чепуха, конечно. Разве может один человек уничтожить целый мир? Но Фолкен сказал, что драконы никогда не лгут. Может быть, Тревис не обычный человек?

Тихие голоса звучали рядом с ним в темноте.

— Как ты думаешь, где он был спрятан, Фолкен?

— Не знаю, Мелия. Возможно, в Пустоши. Но это лишь предчувствие. Будем надеяться, что Том сможет нам что-нибудь подсказать, когда доберемся до Спардиса.

— Да. — Последовала долгая пауза. — Надеюсь, Том нам многое расскажет.

Голоса стали удаляться, и Тревис попытался последовать за ними. Он вытер вспотевшие ладони о штаны, а его скакун продолжал мерно шагать сквозь ночь.

Следующее утро встретило их туманом и жарой. Тревис сложил седельные сумки и понес к Пятнышу, привязанному вместе с остальными лошадьми. Он собрался пожелать доброго утра Лирит и Эйрин, но они отвернулись и поспешили прочь.

Наверное, хотят побыстрее собрать вещи, вот и все.

Однако Тревис понимал, что это не совсем так. С тех пор как они покинули долину храма, он практически не разговаривал с юной баронессой и толорийской колдуньей. Все происходило достаточно тонко — у него не было никаких оснований утверждать, что они его избегают. Тем не менее у них всякий раз возникали неотложные дела, когда он оказывался рядом. Не раз Тревис ощущал на себе внимательные взгляды блестящих голубых или дымчатых карих глаз, которые тут же находили другой объект для изучения, стоило ему обернуться.

— Разреши мне помочь, — послышался бодрый тенор, когда Тревис собрался положить седельные сумки на спину Пятныша.

Тревис обернулся.

— Все в порядке, я справлюсь.

— Знаю.

Мозолистые руки Бельтана легко подняли седельные сумки и положили на спину мерина. Быстрыми уверенными движениями он пристегнул их, и Тревис посмотрел на светловолосого рыцаря.

— Спасибо, Бельтан.

Спасибо за то, что не избегаешь меня, хотя тебе известно все. Однако произнести эти слова вслух Тревис не решился.

— Я все еще рыцарь-хранитель, Тревис, — улыбнулся Бельтан. — И мне совсем не хочется, чтобы меня обвинили в том, что я плохо выполняю свои обязанности.

Тревис хотел лишь похлопать Бельтана по плечу, но его руки сами обняли рыцаря, и он прижал его к груди. Может быть, Тревису требовалось ощутить близость другого человеческого существа, чтобы убедиться в том, что он сам человек, а не монстр. От рыцаря пахло сталью, потом и кожей. И его запах подействовал на Тревиса успокаивающе.

Наконец Тревис отступил назад и увидел, что улыбка исчезла с лица Бельтана. Может быть, он оскорбил рыцаря своей фамильярностью? Он открыл рот, чтобы извиниться, но голос Фолкена прорезал туманный воздух.