Фантастика 2025-100 - Даниэль Дессан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Василий, надеюсь, ты помнишь наш разговор? — спросила Зосимова.
Я почувствовал на мочке уха тепло её дыхания.
Сказал:
— О том, что тебе нравятся мужчины постарше?
Лена отстранилась, кивнула.
Я прочёл по её губам ответ:
— Да.
— … Только пусто на Земле одной… — пела Кристалинская.
Я склонил голову, произнёс:
— Помню. Потому я с тобой и танцую.
Зосимова пошевелила бровями.
— Что это значит? — спросила она.
— Это значит, что у наших танцев не будет продолжения, — сказал я. — Потому что продолжение я не хочу.
Лена удивлённо вскинула брови. Моргнула. Затем взглянула в сторону наблюдавших за нами девчонок. Она будто только сейчас заметила, что мы с ней были в центре внимания: почти все сидевшие в креслах школьники наблюдали за нашим танцем. Парни смотрели на нас с ухмылками на лицах — девчонки перешёптывались и хмурили брови.
Я покачивался в такт музыке, словно на волнах. Не оглядывался по сторонам — рассматривал лицо своей партнёрши по танцу. Сообразил, что звучавшая сейчас в зале песня называлась «Нежность». Я прислушался к голосу Майи Кристалинской. Вспомнил слова Александры Пахмутовой (написавшей музыку к этой песне) — их цитировали в книге, которую я переводил на немецкий язык.
В той книге они звучали примерно так: «Шёл шестьдесят седьмой год. Мосолову позвонил Гагарин — поздравил с днём рождения и попросил меня к телефону. Я подошла к телефону. Гагарин говорит: „Алечка, я хочу сказать, что Володя Комаров перед полётом просил передать вам с Колей благодарность за песню 'Нежность“. Это был последний полёт Комарова».
— … Так же падала листва в садах…- пела Кристалинская.
«Эмма, назови мне точную дату, когда погиб космонавт Владимир Комаров».
«Господин Шульц, советский космонавт Владимир Комаров погиб при спуске к Земле во время полёта на корабле „Союз-1“ двадцать четвёртого апреля тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года».
«Ещё больше года. Спасибо, Эмма».
Зосимова снова посмотрела мне в лицо и кивнула.
— Вася, я тебя поняла, — сказала она. — Продолжения не будет.
Пару секунд мы с Леной смотрели друг другу в глаза — затем улыбнулись.
В актовом зале звучала песня:
— … Опустела без тебя Земля…
* * *
После четвёртого моего танца с Зосимовой девчонки уже не устремлялись в мою сторону, услышав звуки «медленной» музыки. Хотя они и посматривали на то, как я неизменно шагал навстречу комсоргу школы, брал её за руку и прижимал к бедру Лены свою ладонь. Не приглашали девицы танцевать и Генку Тюляева: тот весь вечер не отходил ни на шаг от моей двоюродной сестры, которая сегодня привлекала к себе не меньше мужских взглядов, чем Лена Зосимова. Не заметил я и попытки разлучить Черепанова и Степанову — те не отходили друг от друга, будто бы не замечали никого вокруг себя.
Я отметил, что каждая последующая песня привлекала на танцплощадку всё большее число школьников. На креслах у стены во время «быстрых» музыкальных композиций оставались лишь те, кто действительно отдыхал, брал паузу до следующего танца. Да и во время «медляков» на танцплощадке стало не столь просторно, как было в начале танцевального вечера. Раз пять я замечал, как в актовый зал заглядывали преподаватели сорок восьмой школы: чаще других приходил Максим Григорьевич (трижды). Но в зале они дольше, чем на минуту, не задерживались — возвращались к своей «учительской» компании.
Третье пришествие Максима Григорьевича ознаменовалось сообщением о том, что «через полчаса танцы заканчиваем». Оно вызвало в актовом зале гул разочарованных голосов. Особенно негодовали те, кто большую часть танцевального вечера провёл в кресле у стены. Они только-только сбросили оковы стеснительности. Хмурили брови и те девчонки, кто лишь сейчас обрёл партнёров и прочувствовал прелесть медленных танцев. Злились они не на учителя литературы — на парней, которые долго набирались смелости. Уже вдоволь наплясавшиеся школьники переглянулись и обменялись репликами о том, как быстро пролетело время.
* * *
Танцевальный вечер закончился очередным медленным танцем. Завершали мы его уже под присмотром директрисы, замершей в дверном проёме главного входа в актовый зал. Музыка стихла — её сменили печальные вздохи. Первая волна школьников устремилась к гардеробу. Но большинство старшеклассников задержались. Мы вернули на прежние места ряды кресел, вновь превратили танцевальный зал в зал для проведения торжественных собраний.
В гардеробе парни и девчонки прятали свои яркие рубашки и платья под невзрачными куртками. Маленькими, но шумными группами старшеклассники устремились к выходу из школы. Попрощались со мной Черепанов и Степанова. Иришка сообщила мне, что сразу домой не пойдёт — прогуляется с Генкой. Я застегнул плащ, набросил на него ремешок гитары. Заметил стоявшую в вестибюле около настенного зеркала директрису, подошёл к ней.
Выслушал от Клавдии Ивановны похвальные слова: директриса похвалила мои сегодняшние выступления на сцене. Она сообщила, что концерт прошёл «превосходно». Заявила, что гостям наше праздничное мероприятие понравилось. Сказала: работники тракторного завода интересовались — не повторим ли мы «нечто подобное» в марте. С Клавдией Ивановной я беседовал до тех пор, пока ни увидел Зоимову: та появилась из гардероба в короткой красной куртке.
Лена попрощалась с директрисой и со мной.
Я догнал Лену у двери.
Заявил:
— Провожу тебя.
Мы вместе вышли на улицу.
Зосимова остановилась, подняла на меня глаза.
— Василий, спасибо, — сказала она. — Но я дойду сама.
Я заметил, как позади Лены в кабинете директрисы зажгли свет.
Пожал плечами и ответил:
— Конечно, дойдёшь. Я в этом и не сомневался. Но нам по пути.
Лена вскинула брови.
— Откуда ты знаешь? — спросила она.
Тут же смущённо улыбнулась и сама себе ответила:
— Ах, да. Ты же приходил вместе с Веней. Тогда…
Она пожала плечами.
— Ладно, пошли, — сказала Зосимова. — Если хочешь.
Лена первая сошла с места и неспешно зашагала мимо окон директорского кабинета. Я в три шага догнал её, пошёл рядом. Отметил, что Зосимова спрятала руки в карманы куртки — не взяла меня под локоть, как это обычно делала Иришка.
С десяток метров мы прошагали молча.
Затем Лена сообщила:
— Фёдору понравилось, как ты пел. Он сказал, что ты талантливый парень, что у тебя превосходный голос. Федя пообещал,
