Зима в Мадриде - Кристофер Джон Сэнсом

— Мне жаль, Сэнди. Это плохая новость.

— Я не видел его много лет, — пожал он плечами. — Никогда не ладил с Питером, ты знаешь.

— Тебе написал отец?

— Нет, один старый приятель в Лондоне увидел сообщение в газете и прислал мне письмо. Старый добрый патер не стал бы писать мне, даже если бы знал, где я нахожусь. Он меня вычеркнул, я обречен гореть в аду. А вот Питер, тот попадет на небеса и будет блаженствовать в руках Иисуса. — Сэнди резко рассмеялся. — Тебе как будто неловко, Гарри. Ты же не веришь во всю эту религиозную чепуху?

— Нет. Тем более после того, что увидел здесь.

Сэнди машинально потянулся за сигаретой, потом рассмеялся резко и с горечью.

— Иногда все это выглядит так забавно, — заметил он.

— Что?

— Жизнь. Смерть. Вся эта чертовщина. Посмотри вон на ту шлюху с ее нарисованными чулками. Тысячи лет эволюции, и вот к чему мы пришли. Я часто думаю, что динозавры были более грандиозными. Они продержались сто шестьдесят миллионов лет. — Он допил шоколад. — Ты ведь шпионил за мной, Гарри? Все это время?

— Я тебе сказал: ничего больше не могу добавить.

Сэнди покачал головой:

— Знаешь, а мне было важно твое одобрение. И в Руквуде тоже. Не знаю почему. Так было странно, что ты вдруг снова объявился. Так странно… — Мгновение Сэнди смотрел в пространство перед собой, затем перевел тяжелый взгляд на Гарри. — Я хотел помочь тебе, дать подзаработать, ты это знаешь. Мой старый друг Гарри. Решил меня надуть?

Гарри не ответил. Что тут скажешь?

— Я встречусь с твоими людьми из разведки, — кивнул Сэнди. — Дашь номер?

Он сунул пачку сигарет Гарри, и тот написал на ней номер, по которому его соединят с Толхерстом. Сэнди положил ее в карман, и уголки губ у него дрогнули — то ли он силился улыбнуться, то ли пытался удержаться от слез.

— Могу поделиться информацией, которая их удивит, — сказал он.

— Какой?

Сэнди склонил голову набок:

— Погоди, увидишь. Кстати, я не сообщил Барбаре про брата. Не хочу, чтобы она расклеилась. Не говори ей ничего, если встретитесь.

— Не скажу.

— Она знает, что ты шпион?

— Нет. Ничего она не знает, Сэнди.

Он кивнул:

— А я уж было подумал, не в этом ли причина ее нынешнего состояния. — И он снова улыбнулся своей странной полуулыбкой. — Забавно, когда я был маленьким, то хотел быть хорошим. Но мне почему-то никогда это не удавалось. А если ты не хорош, хорошие люди бросят тебя на растерзание волкам. Так что с тем же успехом можно сразу быть плохим. — Мгновение он глядел в пустую чашку, затем потянулся за пальто. — Ладно. Пойдем.

Они направились к двери. Сэнди отмахнулся от мальчишки, продававшего сигареты. В дверях оба остановились — снег все еще падал, вдоль домов тянулись снежные сугробы, люди выходили со службы из церкви напротив, спускались по ступенькам, кутаясь в пальто, священник жал всем руки.

— Ну что ж, снова туда, — сказал Сэнди и надел шляпу.

— Да.

— Смотри не попадись, когда будешь рыться в мусорных корзинах. Увидимся, Гарри.

Сэнди резко отвернулся и, сгорбив плечи, поднял воротник пальто. Гарри сделал глубокий вдох и вышел под снег, чтобы сообщить Толхерсту: он завалил добычу.

Глава 39

Такси медленно пробиралось по Карабанчелю. После обрыва электричества на улицах стояла непроглядная тьма, только некоторые окна в домах слабо светились от горевших за ними свечей. Машину трясло на неровной обледенелой дороге. Неожиданно круглые лучи фар выхватили из мрака оставленную у тротуара повозку, и водитель, дернувшись, резко вывернул руль, чтобы избежать столкновения.

— Mierda! — ругнулся он себе под нос. — Это дорога в ад, сеньор.

Когда Гарри сел в машину на Пуэрта-дель-Соль, шофер не хотел везти его в Карабанчель при отключенном электричестве. С наступлением темноты снег прекратился, взошла луна, без уличного освещения, в мерцании огоньков свечей в окнах создавалось ощущение, будто они едут по разрушающемуся мертвому, покинутому людьми на волю стихий городу.

В то утро Гарри вызвали в кабинет Толхерста. Из-за обрыва электричества возникли проблемы с центральным отоплением, и пухлое тело хозяина кабинета опять обтягивали несколько толстых свитеров.

— Форсайт уже позвонил, — сказал Толхерст. — Похоже, он клюнул.

— Хорошо.

«Дело сделано», — подумал Гарри.

— Мы бы хотели, чтобы ты присутствовал при нашем разговоре.

— Что? — Гарри нахмурился. — К чему это?

— Мы считаем, так будет лучше. Вообще, мы хотели бы устроить встречу в твоей квартире.

— Я думал, моя миссия на этом завершена.

— Будет завершена. Это последний шаг. Я знаю, тебе не терпится уехать. — В тоне Толхерста зазвучало неодобрение, почти обида. — Капитан говорит, после этого ты можешь отправляться домой, для тебя зарезервируют место в самолете, который повезет людей домой на Рождество. Но он считает, что Форсайт будет вести себя более дружелюбно на твоей территории. Знаешь, такие мелочи иногда многое решают. И если он станет отрицать, что говорил тебе какие-то вещи, ты будешь рядом и сможешь возразить.

Гарри разозлился, живот у него сжался, как крепко затянутый узел.

— Это будет унизительно и для него, и для меня. По крайней мере, занимайтесь этим в рабочем кабинете, не стравливайте нас.

— Боюсь, это приказ капитана, — покачал головой Толхерст.

Гарри молчал. Толхерст печально посмотрел на него:

— Мне жаль, что все вышло не так, как мы рассчитывали. В том-то и проблема с этой работой: одно неосторожное слово — и ты пропал.

— Понимаю. — Гарри посмотрел на него изучающим взглядом. — Слушай, Толли, ты знаешь, что я встречаюсь с одной девушкой?

— Да.

— Я хочу жениться на ней. Увезти ее в Англию.

Толхерст изогнул брови:

— Маленькую молочницу?

В Гарри забурлил гнев, но ему нужно было привлечь его на свою сторону.

— Она согласилась выйти за меня, — сказал он спокойно.

Толхерст нахмурился:

— Слушай, ты уверен? Привезешь ее в Англию и будешь связан с ней навеки. — Он потер подбородок. — Ты ведь не создал ей проблем?

— Нет. Хотя там есть ребенок, о котором они с братом заботятся, сирота. Мы бы хотели забрать и его.

Толхерст в недоумении уставился на Гарри:

— Послушай, я знаю, тебе в последнее время пришлось нелегко, подходящий ли сейчас момент, чтобы принимать такие решения? Ты только не обижайся.

— Знаешь, Толли, я этого хочу. Ты поможешь? С иммиграционным отделом.

— Не знаю. Нужно поговорить с капитаном.

— Ты поговоришь? Прошу тебя, Саймон. Я сознаю, что беру на себя большую ответственность, но я этого хочу, понимаешь?

Толхерст почесал подбородок:

— У девушки и ее брата есть какие-нибудь политические связи?

— Нет. Они настроены против режима, но в этом нет ничего необычного.