Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

всем случившемся, вплоть до того момента, когда мы нашли его бездыханным. Он ничего не знал, что с ним произошло после того момента, как Уэллер ударил его по голове. Когда я закончил рассказ, он очень удивленно спросил:

— Неужели то, что вы рассказали, правда? Я придушил Уэллера?

— Да. В горячечном бреду вы говорили, что он вас пришиб. Это правда?

— Да. А за то, что я сделал в бреду, мне не надо отвечать.

— Что вы должны были пережить! Вы мне об этом расскажете позже — теперь вы слишком слабы для этого.

— О, нет, мне уже лучше. Голова, правда, еще причиняет боль, но вы же знаете, что у меня слоновья натура. Когда я говорю медленно и тихо, это меня не утомляет. Дайте же мне рассказать обо всем. Если вы прибыли спасать моих спутников, то должны как можно скорее узнать, что произошло в горах.

— Я, конечно, очень хочу об этом услышать. Вы были захвачены Большим Ртом, а потом выпущены на свободу. Мелтон и Уэллеры тоже стали свободными, так же, как и асьендеро. Что же произошло потом?

— Вы совершенно справедливо предупреждали нас: за нами охотились. Мелтон купил у асьендеро его имение, ну а мы, таким образом, стали его работниками.

— Да, я припоминаю один абзац в контракте, где указывалось, что все права асьендеро переходят к его возможному преемнику. Это было, как я теперь понимаю, продумано заранее. Но вас-то наняли работать на асиенде, в земледелии и скотоводстве, значит, вы могли не спускаться в шахту.

— Вы считаете, что последнее произошло по нашей воле? Мы ничего не знали о ртутных рудниках. Мелтон обманул нас, сказав, что всего в неполном дневном переходе от асиенды расположена маленькая, принадлежащая ему эстансиа, где мы пока должны работать. Уэллеры должны были отвести нас туда, тогда как сам Мелтон поскакал с асьендеро в Урес, чтобы оформить покупку по всем правилам. Мы дали свое согласие, потому что на асиенде нас никто не спас бы от голода, и мы отправились с Уэллерами. Но после целого дня пути вместо эстансии мы обнаружили лагерь индейцев — триста человек и четыре сотни лошадей. На лишних лошадях мы должны были ехать, а остальные были вьючными и предназначались для перевозки разных грузов. Нас привязали к лошадям, и мы отправились в путь, так и ехали день за днем, до самого Альмадена. Там есть проклятущая дыра, входное отверстие шахты, в которую нам пришлось спуститься.

— Вы даже не пробовали сопротивляться?

— О себе я говорить не буду, потому что я если бы туда спустился, то теперь находился бы под землей, а не здесь, с вами; но другие, дети, женщины и старики — что они могли сделать? Несколько человек против трехсот дикарей! Нам стали угрожать смертью, если мы не согласимся. Женщины и дети не могли и думать о том, чтобы как-нибудь защищаться. Ну, а мужчины, чтобы уберечь их от жестокого обращения, вынуждены были покориться судьбе.

— Что же произошло потом с теми, кто оказался в шахте?

— Откуда я знаю? Я же не пошел с ними вниз.

— Ах, так! Вы не попали со своими спутниками в шахту! Как это вам удалось?

— Очень просто. Когда с меня сняли ремни и подтолкнули ко входу, я прорвал цепь сторожей, опрокинув нескольких индейцев, а у одного даже вырвал ружье, которое он держал в руках. В меня не стреляли, потому что хотели захватить живым, это и помогло мне спастись. Краснокожие пустились за мной в погоню. Я сильный парень, но бегун плохой, однако страх придал мне силы, и я припустил во всю мочь. Тем не менее быстрые индейцы поймали бы меня, если бы я не провалился под землю. Они потеряли меня из виду, и я смог остаться в своем укрытии.

— Невероятно! Если они бежали за вами, то должны же были добраться до того места, где вы провалились?

— Да, но я же бежал не по прямой, я все время менял направление, и они иногда теряли меня из вида. И вот я добежал до края скалы, завернул за нее, стараясь укрыться от их глаз, потом еще раз повернул, и вот тут земля подо мной провалилась, и я упал в яму.

— Я узнал, что тамошние скалы сложены из известняка, а в этой породе всегда много естественных пустот.

— Нет, это была не обычная выемка, а штольня, круто уходившая вниз.

— Вы ее успели осмотреть?

— Этого я сделать не смог, потому что было темно, а огня у меня не было. Я прошел недалеко по этой штольне, потому что посчитал дальнейший спуск опасным. Потом я стал карабкаться вверх, осторожно шаг за шагом нащупывая путь ногой. И хорошо, что я был таким предусмотрительным, потому что иначе я бы упал вниз, так как очень скоро оказался на краю пропасти.

При этих словах мне вспомнилось упоминание Плейера о пещере, круто обрывавшейся в пропасть. И я спросил:

— Можете ли вы подробно описать мне место, в котором вы провалились под землю?

— Я мог бы описать вам весь Альмаден.

— Это сослужит нам хорошую службу. Значит, вы имели возможность осмотреться на местности, хотя старались, чтобы вас не увидели?

— Я решился на это ради Юдит. Она была единственной из нас, кого не связывали по дороге, а потом ее не принуждали сойти в шахту. Как раз тогда, когда меня развязывали, чтобы отправить вниз, она высмеяла меня и сказала, что я буду внизу копать ртуть, а она станет наверху подругой хозяина рудника. Это придало мне отваги, гнев удесятерил мои силы, и я прорвался через толпу индейцев, а потом бросился разыскивать Юдит.

— Как же вы выбрались из той глубокой норы?

— Накладывая камни один на другой.

— Ну, и вы нашли Юдит?

— Мне не удалось обнаружить место ее пребывания, потому что я мог выходить только по ночам, но однажды я ее встретил. Сначала она испугалась, а потом стала приветливой. Она пообещала, что покажет мне свое жилище, но сначала она должна была убедиться, что Мелтон крепко заснул, чтобы тот не мог меня обнаружить.

— И вы ей поверили?

— Да, но когда она ушла, меня одолели сомнения, и я покинул место, где должен был ее ожидать, а сам спрятался поблизости. Она не пришла, зато появились Мелтон и оба Уэллера, а с ними несколько индейцев. Они явно рассчитывали меня схватить.

— Значит, эта красотка предала вас. Как может такой человек, как вы, еще любить подобное создание! И долго ли вы пользовались