Волки Кальи - Стивен Кинг

Послышался одобрительный шепот покупателей. Никто из них более не делал вида, что интересуется товарами. Тук покраснел. Сюзанна вновь взяла Эдди за руку и на этот раз, пожимая ее, улыбнулась.

Поначалу они молча выбирали то, что им нужно, но вскоре к ним начали подходить люди, все они были в Павильоне на торжественной встрече стрелков, здоровались, спрашивали (застенчиво), как они поживают. Все трое отвечали, что отлично. Они взяли рубашки, в том числе две для Роланда, штаны из плотной хлопчатобумажной ткани, нижнее белье, три пары сапог с короткими голенищами, уродливых, но, похоже, крепких. Джейк попросил Тука достать с полки пакетик с леденцами. Тот достал, что-то ворча себе под нос. А вот когда Джейк захотел прикупить мешочек табака и пачку папиросной бумаги для Роланда, Тук отказал с видимым удовольствием:

— Нет. Нет. Я не продаю курительную траву мальчикам. Никогда не продавал.

— Хорошая идея, однако, — кивнул Эдди. — Уверен, что министерство здравоохранения выдало бы тебе похвальную грамоту. Но ты продашь табак и бумагу мне, не так ли, сэй? Наш старший любит покурить вечерком, размышляя, как помочь тем, кто попал в беду.

Послышались смешки. Магазин начал заполняться. Не покупателями — зрителями. Теперь они выступали перед аудиторией, и Эдди ничего не имел против. Тука в Калье, похоже, не жаловали, но удивляться этому не приходилось. В том, что он — дерьмо, двух мнений быть не могло.

— Никогда не видел, чтобы кто-то танцевал каммалу лучше, чем он, — крикнул один мужчина, и остальные одобрительно загудели.

— Я говорю спасибо вам, — ответил Эдди. — Обязательно ему передам.

— И твоя леди прекрасно поет, — добавил другой мужчина.

Сюзанна сделала реверанс. Сама она напоследок сдвинула крышку с бочки и щипцами достала огромный огурец. Эдди наклонился, присмотрелся к нему.

— Вроде бы однажды я достал из носа что-то такое же зеленое, но точно не помню.

— Не паясничай, дорогой, — с улыбкой ответила Сюзанна.

Право определиться с окончательной ценой Эдди и Джейк предоставили Сюзанне, что ее вполне устроило. Тук постарался ободрать их по максимуму, но Эдди решил, что дело не в личной неприязни к стрелкам — просто Тук считал выкачивание денег из покупателей частью своей работы (а может, и вовсе даже призванием). Однако ему хватало ума учитывать настроение конкретных клиентов, потому что в конце концов он заметно убавил свои аппетиты. Что не помешало ему взвесить монеты на специальных весах, которые, похоже, служили исключительно для этой цели, а также посмотреть на свет гранаты Джейка и отказаться принять один из них (который выглядел точно так же, как и остальные, по мнению Эдди, Джейка и Сюзанны).

— Как долго вы пробудете здесь? — вежливо осведомился Тук, когда покупки стали собственностью стрелков, а монеты и камни исчезли с прилавка. Однако глаза пристально поглядывали на них; Эдди не сомневался, что их ответ в самом скором времени дойдет до ушей Эйзенхарта, Оуверхолсера и всех тех, чье мнение окажется весомым в день принятия решения.

— Ну, все зависит от того, что мы увидим, — ответил Эдди. — А что мы увидим, зависит от того, что вы нам покажете, не так ли?

— Ага, — согласился Тук, несколько озадаченный ответом. В магазине собралось уже человек пятьдесят. Никто ничего не покупал, все глазели на стрелков. Чувствовалось, как нарастает напряжение. Эдди все это нравилось. Он не знал, хорошо это или плохо, и все же ему это очень нравилось.

— А также зависит от того, что хотят горожане, — внесла свою лепту Сюзанна.

— Я скажу тебе, что они хотят, коричневая! — прозвенел пронзительный голос Тука. — Они хотят мира, чтобы все было, как и всегда! Они же останутся в городе после того, как вы четверо…

Сюзанна схватила большой палец Тука и вывернула его. Продела это на удивление ловко. Джейк не сомневался, что ее маневр увидели только два или три человека, стоявших у самого прилавка.

— Я разрешаю произносить это слово старику, практически лишившемуся разума, но отнюдь не тебе. Назови меня еще раз коричневой, толстяк, и я вырву у тебя язык и подотру им твою задницу.

— Извини меня! — прохрипел Тук. Пот градом катился по его щекам. — Извини, прошу тебя!

— Хорошо. — Сюзанна отпустила палец. — А теперь мы выйдем на крыльцо и немного посидим, ибо шоппинг — занятие утомительное.

На крыльце магазина Тука не было тотемов, изображавших хранителей Луча, какие Роланд видел в Меджисе, но кресла-качалки стояли рядком, не меньше двух десятков. И все три лестницы охраняли пугала, поставленные по случаю приближения праздника Жатвы. Выйдя из магазина, Эдди, Сюзанна и Джейк заняли три центральных кресла. Ыш улегся у ног Джейка и вроде бы заснул, положив мордочку на передние лапы.

Эдди кивнул в сторону двери.

— Жаль, что здесь нет Детты Уокер. Она бы что-нибудь умыкнула у этого сукиного сына.

— Думаешь, меня не подмывало последовать ее примеру? — хмыкнула Сюзанна.

— Горожане выходят на крыльцо, — заметил Джейк. — Думаю, они хотят поговорить с нами.

— Конечно, хотят, — кивнул Эдди. — Для этого мы здесь и сидим. — Он улыбнулся, и от улыбки его красивое лицо еще больше похорошело. Прошептал: — Встречайте стрелков, горожане. Кам-кам-каммала, говнюка я наказала.

— Закрой свой грязный рот, сынок, — строго бросила Сюзанна и тут же рассмеялась.

«Они чокнутые», — подумал Джейк. Но если он — исключение, почему тоже засмеялся?

Хенчек из Мэнни и Роланд из Гилеада вторую половину дня проводили в тени массивной скалы. Ели куски холодной курицы с рисом, завернутые в тортильи, запивая сидром из кувшина, передаваемого друг другу. Перед едой старик произнес молитву тому, кого называл Силой и Всевышним, после чего замолчал. Роланда это устраивало. Хенчек уже ответил положительно на вопрос стрелка.

Когда они поели, солнце уже ушло за высокие хребты. Так что и шли они в тени, поднимаясь по тропе, усыпанной камнями и слишком узкой для лошадей, которых они оставили в осиной роще. Десятки маленьких ящериц разбегались из-под ног, многие ныряли в щели между камнями.

Солнце зашло, но воздух оставался горячим. После мили подъема Роланд уже тяжело дышал и то и дело вытирал банданой пот с лица и шеи. Хенчек же, несмотря на почтенный возраст, если судить по внешнему виду, где-то под восемьдесят, размеренно шагал впереди. Дыхание оставалось ровным, как у человека, прогуливающегося по парку. Свой плащ он оставил внизу, и Роланд видел, что по черной рубашке не расползаются пятна пота.

Они достигли поворота тропы, и на мгновение перед ними открылся великолепный вид на лежащую внизу равнину. На западе и севере Роланд видел прямоугольники пастбищ, с крошечными фигурками скота. На юге и востоке поля становились все зеленее по мере приближения к реке. Он видел и Калью, и, пусть и очень далеко на западе, границу огромного леса, который они пересекли, чтобы добраться до Дуги. На этом участке тропы дул холодный ветер, но Роланд с радостью подставил ему лицо, закрыл глаза, вбирая в себя запахи Кальи: овец, лошадей, пшеницы, речной воды и риса, риса, риса.