Болельщик - Стивен Кинг

Когда на поле, чтобы размяться, выходит клоузер Трои Персиваль, я говорю, что мы нечасто его видим.

— Знаю, — отвечает он. — Хотелось бы появляться здесь чаще.

— У вас команда лучше, чем та, что мы увидели в два последних дня, но спасибо за то, что побили Окленд. Может, сегодня мы вас увидим, а?

— Надеюсь на это, — отвечает он.

Хороший парень, и я уже думаю о межсезонье, когда он станет свободным агентом. Его 96 миль в час могут очень даже неплохо сочетаться с 74 милями в час Фолки.

Наши места за булпен «Сокс», так что мы с Кейтлин можем увидеть во всей красе разминающегося Бронсона. Дейв Уоллес стоит у него за спиной, корректирует подачи. Бронсон чередует фастбол и крученую подачу, выкладывается по полной, пока пот не начинает капать с подбородка. Бронсон вытирает полотенцем лицо и продолжает разминку, когда за его спиной оркестр поднимается на передвижную сцену, чтобы сыграть гимн. Когда они заканчивают и переходят к гимну «Ред Сокс», Бронсон подает еще пару раз и заканчивает разминку: он готов к игре.

И действительно готов. Его крученая подача работает, и судья не зажимает ему зону страйка. Мы легко набираем несколько очков, потом еще. Единственная ошибка, которую допускает Бронсон, — фастбол Трою Глоссу, который отправляет мяч на трибуны «Монстра». Но это всего лишь 5:1, а вскоре 6:1. Стадион ликует.

А потом, в седьмом иннинге, Бронсон болами выводит первого бэттера на базу. Майер сменяет его и тоже болами выводит на базу единственного бэттера, против которого ему приходится подавать. Появляется Тимлин, дает сингл Экстайну, потом, с занятыми базами, не может выбить Дарина Эрстада. Приходится пропускать его на базу, «Ангелы» получают очко, а на позицию бэттера встает… Владимир Гуэрреро.

На разминке бэттеров Гуэрреро отбивал мячи так сильно, что все останавливались, чтобы посмотреть на него. Сегодня, перед игрой, посланный им мяч отскочил он рекламного щита «Вольво», установленного над «Монстром». Щит загудел как колокол, а мяч упал в левую половину поля.

Проигрывая 0:1, Тимлин решает выбить Гуэрреро. Бросает фастбол, и Влади с радостью посылает мяч справа от центра. Мяч поднимается выше «Клуба 406», а потом летит вниз, напоминая падающую звезду. Нет сомнений, он, конечно же, минует булпен. Трот уже в движении, отслеживает возможную точку приземления мяча. Трот — активный христианин (в его «мини-купере» на зеркале заднего обзора висит крест), но он громко восклицает: «Черт побери!» — когда мяч опускается за стеной. На трибунах стоит стон. Гранд-слэм. Счет 6:6. Праздник закончился.

Неужели опять? Завтра, с неуверенным в себе Уэйком, ситуация может стать критической. Мы не хотим возвращаться в Анахайм.

Вот тут начинается рубка. Джонни в великолепном прыжке ловит мяч, пущенный по центру. Фолк в восьмом и девятом иннингах без потерь выпутывается из сложных ситуаций с заполненными базами, а потом Лоуве не отдает ни очка в десятом, хотя раннеры стояли на третьей и первой базах. Мы давно на ногах и кричим при каждой подаче, надеемся, верим. К-Род на питчерской горке «Ангелов», а в булпене разминается Трои Персиваль. Это их мощное оружие. Да простят меня Эрик Гагн и Дарен Драйфорт из «Доджеров», но «Анахайм» — единственная команда высшей лиги, в которой играют два первоклассных клоузера. Похоже, вечер сегодня будет длинным.

«Ред Сокс» выиграли сегодня 8:6 в десятом иннинге и закончили эту серию. Для «Ангелов» сезон завершился, а бейсбольная версия образца 2004 года «Страны Вудстока» готовится сыграть на чемпионский кубок Американской лиги. Это здорово? Будьте уверены. Потрясающе, как сказал бы продавец автомобилей, герой Уильяма X. Мейси, в «Фарго». Просто потрясающе.

Есть много причин, по которым короткий, в три игры, выигрыш столь приятен. Отдых, который получили наши лучшие питчеры Шиллинг и Мартинес, — лишь одна из них. Стратегическая, важная, но сугубо прагматичная. Тот факт, что «Ред Сокс» не заканчивала ни одной постсезонной серии на своем стадионе с 1986 г. (когда они побили тех же «Ангелов» и отправились играть с «Метами»), — тихая радость, бальзам на душу. Для меня лично в этой победе и еще один положительный эмоциональный момент: хотя я не сумел привезти на игру свою мать (ярую болельщицу «Ред Сокс», которая умерла в 1974 г.), мне удалось привезти тещу, которой восемьдесят один год и здоровье ее оставляет желать лучшего.[149]

Представитель билетной службы «Ред Сокс» встретила нас у ворот «D» с инвалидным креслом (к креслу полагалась и кислородная подушка) и проводила к нашим местам, слева от скамьи «Ред Сокс» и всего в одном ряду от поля — идеальное место для пожилой женщины, которая больше не может слишком уж часто вскакивать, приветствуя успех своей команды. Я проверил уровень кислорода до начала игры и убедился, что подушка заполнена на три четверти: стрелка индикатора находилась глубоко в зеленом секторе. Вроде бы запаса должно было хватить на восемь иннингов, но когда игра пошла на четвертый час (я уже писал, что постсезонные игры обычно затягиваются) и возникла вероятность дополнительных иннингов, стало ясно, что потребуется новая подушка, и мы договорились, что уйдем после десятого иннинга, если счет останется равным, поскольку у К-Рода в этот день все получалось как нельзя лучше: он только что в три подачи выбил Мэнни, а Поуки Риз (он бежал за Беллхорна) все еще маялся на первой базе.

Но вместо того чтобы оставить Родригеса против Дэвида Ортиса, Скиоския решил выставить Джеррода Уэшберна, чтобы организовать дуэль левша-левша, в полном соответствии со здравым смыслом. То, что за этим последовало, уже принадлежит бейсбольной истории. Я не смогу достоверно это описать, потому что, пусть и был там, и все видел, мое подсознание все-таки не верит, что видел. Отчасти потому, что Большой Папи крайне редко бьет с такой силой левее от центра. А в основном потому, что он нанес очень уж быстрый удар по мячу. И последний, казалось, отлетел от биты и скрылся в ночи еще до того, как до ушей долетел треск удара.

Конечно же, стадион сошел с ума. По системе громкой связи играли «Грязную воду», но до ушей изредка долетали только звуки, издаваемые ударными. А все остальное тонуло в скандировании трибун: не «Папи, Папи», а «ДЭВИ-ИД, ДЭ-ВИ-ИД». Копы в боевой униформе, какую они надевают на подавление беспорядков, появились из-под трибун, чтобы сберечь поле от толп в свитерах с надписью «ЯНКИ СОСУТ», пытались выглядеть суровыми, без тени улыбки, но надолго их не хватило, и скоро губы у них растягивались до ушей. Они, конечно, предпринимали отчаянные попытки стереть улыбки с лица, но если у них и получалось, то на какие-то секунды. А когда я повернулся к женщине, которая стала моей матерью, когда умерла моя родная мама, то увидел, что она сидит, сложив руки под подбородком, и улыбается, как восьмидесятиоднолетний херувим. У меня были определенные сомнения, а стоит ли везти ее на стадион, с кислородными подушками, на игру, которая может затянуться, в компанию к тридцати пяти тысячам болельщиков «Ред Сокс» (когда я проверил вторую подушку, оказалось, что за полчаса, прошедших после удара Большого Дэвида, она использовала почти столько же кислорода, что и в первые четыре часа), но теперь, час спустя, не могло быть никаких сомнений в том, что в этот вечер я устроил ей бар-мицву. И она устроила праздник мне. И команда устроила праздник нам двоим и всей стране «Ред Сокс». Конечно, впереди еще было много работы, но сегодня у нас всех был праздник.