Музыкальный приворот. Часть 2 - Анна Джейн

 - А Кей уже приехал?

 - Он будет в пять, - безмятежно отвечал он мне. - Пока что занят. Чем - не имею понятия. Все чем-то заняты, и только я постоянно репетирую, а они говорят, что я пинаю балду, а репетируют они.

 - Это, наверное, Кей так говорит, - мстительно произнесла я. - Он лентяй и дурак. Сволочь, короче.

 Наверное, последние слова вышли излишне горько.

 - Он что, - внимательные карие глаза поглядели на меня. Сейчас наши лица находились почти на одном уровне, я ведь говорила уже, что братья не слишком высоки, - обижает тебя?

 - Да не очень. Но бывает, - слабо улыбнулась я.

 - Если что - скажи, ладно? Я не то, чтобы защитник всех девушек, - скромно добавил парень, - просто не схожусь с нашим лидером в некоторых вопросах. Он не ценит простую человеческую этику, - мне показалось, что молодой человек грустно взглянул на меня. - Катенька, у тебя чудесный брелок.

 Я, машинально крутившая ключи, на которые был прицеплен хорошенький 'сладкий' подарок Антона, улыбнулась.

 - Это от Антона.

 - О кого? - явно не поверил ушам парень. Я удивленно поглядела на него.

 - От Антона. Ты его не знаешь, наверное. Слушай, - осенило меня: вдруг милый Фил поможет мне? - У Кея есть брат-близнец?

 - Есть, - чуть помедлив, кивнул гитарист. - Только они почти не общаются. Не знаю, как так можно, - вдруг со странной грустью произнес он. - Рэн - редкостный грубиян, дурак и самое настоящее животное - это по части девушек, но тебе не обязательно всего знать, ты очень впечатлительная. Но, несмотря на то, что мой брат - кретин и всегда подкалывает меня, и разыгрывает, и спорит все время, я не могу жить вдалеке от него, и уж тем более не видеться с ним месяцами. Близнецы - это связь, - Филипп подергал себя за мочку уха. - Не знаю, как объяснить. Я чувствую с этим нахалом связь.

 - Связь? - мы уже шли знакомым коридором к студии. - Я видела передачи о близнецах. Там говорилось, что они чувствуют друг друга. Иногда даже видят одинаковые сны. Так?

 - Да, это так. Рэн и я - почти что одно целое, - стянул кепку парень и его волосы, наконец, свободно рассыпались. Такой милый! А на концертах - брутальный и даже грозный.

 - Как синее и красное? - невольно вспомнила я слова Томаса.

 - Или как белое и черное, - подтвердил теорию папы Филипп о стереотипном мышлении большинства. - Кстати, тебе очень идет черный цвет, Катенька. Вот мы и пришли, - он галантно пропустил меня вперед, открыв двери. - Пойдем, я принесу тебе сок или кофе, и я тебе все-все расскажу о близнецах. Тебе все равно Кея ждать.

 Болтая обо все на свете, один из гитаристов рок-группы 'На краю' вновь провел меня в ту самую двухуровневую комнату. Сегодня многочисленные лампы необычных форм горели ядовито-салатовым цветом, изредка перемешиваясь с лимонным и желтым.

 - Пошли на второй уровень, Катенька, там удобные кресла - принимают любую форму тела. Что ты будешь - сок, кофе, чай? А алкоголь я тебе не дам. Он вреден, а ты женщина. Тебе еще нужно рожать детей.

 Я рассмеялась.

 - Спасибо, Фил. Если можно, я буду апельсиновый сок.

 - Один момент, моя дорогая гостья. Бар здесь тоже на втором уровне - прямо около нас, - просветил меня парень. Вот же нормальный человек - без заморочек, как у Кея или Келлы.

 Пока музыкант суетился около встроенного черного бара правильной прямоугольной формы и с зеркальными полками со множеством бутылок (все-таки стиль хай-тек здесь доминировал), я села на мягкое и тоже абсолютно черное кресло, которое больше напоминало мешок с картошкой. Оно оказалось до невозможности комфортным, и я сидела так, как мне было удобно. Жаль, это удобство скоро окончилось. А виной всему оказался подслушанный разговор. Нечаянно, кстати, подслушанный, и, наверное, посланный мне теми же Ангелами.

 В то время, пока Фил наливал в огромные, округлой формы стаканы, сок себе и мне, на первый этаж этого здорового помещения вошел Андрей. Я, находившаяся на втором уровне, узнала его по голосу. Мужичина разговаривал по телефону. Но голос его был громок, и я просто не могла не услышать речь менеджера. Нас с Филом он не замечал - искал что-то внизу, на первом уровне, одновременно продолжая беседовать. Если сперва я хотела поздороваться с Андреем, то потом как мышка вжалась, в кресло.

 Может быть, это была Судьба, а не случайность?

 - Да. Да. В каком-то смысле вы правы. - Тон Андрея хоть и был безукоризненно вежливым, но глаза были прищурены, а губы плотно сжимались, когда мужчина слушал ответ невидимого собеседника. - Позвольте, это жизнь Антона, и он сам решает, что делать. Мы можем только гарантировать... Алла Георгиевна, перестаньте. Вы знаете, кем для современной русской молодежи является ваш сын? У него прекрасные перспективы...

 Я прислушалась, и неведомое чувство, прозванное женской интуицией орало что-то вроде: 'Слушай, дура, слушай!'

 Не пропусти ни слова!

 - ...Нет, я думаю, наша компания не разорвет контракта с вашим сыном только по одной вашей просьбе. И ваших денег нам не надо... - устало говорил менеджер, продолжая что-то искать. - Нет, я вовсе не принципиальный. Я могу брать взятки - как и любой нормальный человек. Только в этом случае, на Кее... пардон, вашем сыне Антоне, мы сделаем куда большие деньги, нежели предлагаете мне вы. Разумеется, я не оставлю от Антона наш разговор в тайне. Я бы посоветовал вам прекратить это. Антон - музыкант. Отличный музыкант. Более того, я несу за него ответственность и не откажусь. Хорошо-хорошо, я буду опасаться за свою карьеру.

 Он с отвращением выключил телефон и пробормотал:

 - Проклятая баба, все соки уже выпила со своим Антоном. И Кей хорош - одни проблемы создавать повадился. Лучше бы дела с матерью уладил. И где эти бумаги, я же здесь их отставлял. Вот черт...

 Вдруг он что-то увидел на полу, наклонился, подобрал и быстрым шагом ушел, на ходу кому-то вновь перезванивая.

 А ведь я почти была уверена в том, что их - двое.

 Я с шумом глотнула ртом воздух и закрыла глаза.

 Раз, два, три...

 Почему я не могу выдохнуть? Куда делись все краски в комнате? Почему в солнечном сплетении такая давящая боль?

 Четыре, пять...

 Зачем он так поступил? Для чего? Что он добивался?

 Шесть, семь, восемь...

 Кем я была для него? Куклой-барышней из XIX века? Девочкой, которую можно было легко соблазнить?

 Девять, десять...

 Кем же?

 Я, наконец, выдохнула воздух.

 Вот и все.

 Все.

 Совсем все.

 У меня не было той истерики, как в тот раз, в комнате Антона. Мне было гораздо больнее. И от этого я не могла пошевелиться. Рядом находилась теперь только желание покинуть эту комнату, это здание и этот мир заодно. Чтобы никогда-никогда-никогда не видеть это чудовище с платиновыми волосами.