Красная армия. Парад побед и поражений - Юрий Мухин

Брать всех и все!

Итак, 15–16 июля мы, немцы, прочесываем местность под Воронами, по дороге отхода 14-й дивизии, за Смоленском – везде, где прошла 14-я дивизия, мы вылавливаем всех артиллеристов и бойцов 14-й танковой, оставшихся в живых. Находим тело Якова Джугашвили или его тяжело раненного, ищем дальше, находим документы канцелярии 6-й батареи и чемодан с личными вещами Якова.

15 июля 1941 года, в 3 часа ночи, при выходе из окружения из колонны 14-го гаубичного артиллерийского полка была оставлена машина со штабными документами. Немцам были отставлены: «штаты, личные дела младшего и рядового состава, книга приказов, дело по переписке с дивизией, дело разведывательных и оперативных сводок, гербовые печати, книга учета начальствующего состава за 1941 год, книга исходящих документов, книга начальствующего состава, ящик с партийными и комсомольскими документами, различное иное имущество». Скорее всего, прорываться приходилось по бездорожью, гусеничные тягачи орудий могли пройти, а колесным машинам пройти было трудно. И уж если оставили немцам машину с таким грузом, то обозную машину с личными вещами командиров – с чемоданом Якова – оставили тем более. Правда, должностные лица полка, отвечавшие за эти документы, составили акт, что машина с документами сгорела, однако в это не верится. Не верится по той причине, что на допросе «сын Сталина» не знал элементарного, к примеру, какой он закончил институт, не говоря уже о том, какова его инженерная специальность. А вот из рапорта офицера 1-Ц, составленного якобы за пару часов до этого допроса, следует, что «сын Сталина» сообщил, что «закончил обучение в качестве инженера, до 1938 года работал инженером на электростанции московского автомобильного завода “ЗИС”, затем поступил в артиллерийское училище, которое он 4-го мая 1941 года досрочно окончил старшим лейтенантом». Следовательно, немцы все же нашли личное дело Якова и из него узнали эти подробности, внеся их в рапорты, изготовленные уже в 1943 году.

Но почему я обращаю внимание на этот его чемодан? Потому что в чемодане могли быть незаконченные письма Якова, его конспекты и иные служебные документы, а это образцы его почерка. И главное, в чемодане могли быть (по обычаям тех времен) личные семейные фото, на которых был сфотографирован и Яков. Уже помянутый Робустов, поясняя, почему он не верил немецким листовкам, говорил о фотографии на этих листовках: «Он идет в шинели армейской. Его шинель армейская была у меня на машине на этой продуктовой. У него шинели с собой не было!». То есть тылы батареи, ее обоз и вещи Якова были на продуктовой машине.

Почему этот его чемодан важен?

Напомню, что еще 6 июня 2007 года агентство newsru.com сообщило, что: «…недавно доктор исторических наук Сергей Девятов, который по совместительству является начальником Центра по связям с прессой и общественностью Федеральной службы охраны (ФСО), сообщил, что…

“Существует около 10 фотографий Якова Джугашвили в плену, – пояснил историк. – Специалисты одного из центров Минобороны проанализировали их. Это очень грамотный фотомонтаж. Скорее всего, были использованы те фотографии, которые были найдены на теле погибшего старшего лейтенанта Джугашвили”. “А когда фотографии кончились, они допустили ошибку, дав «зеркальное» изображение одного из фото – на нем застежка на мундире с другой, «женской» стороны”, – поясняет историк.

По его словам, показательно и то, что не обнаружено ни одной киносъемки Джугашвили в лагере. “Но больше всего эту версию подтверждает экспертиза записей, которые он (Яков Джугашвили) сделал, якобы находясь в плену. Ведь сохранились записи и тетради времен, когда он учился в военном училище, и если в ряде записок почерк похож и мог быть искусно подделан, то в некоторых он вообще не соответствует почерку Якова Джугашвили”, – отмечает Сергей Девятов».

Должен сказать, что версия о том, что семейные фотографии были на теле Якова, для меня весьма сомнительна. Ну фотография любимой жены в бумажнике, ну фотография ребенка, но альбом семейных фотографий? Это слишком! Думаю, что исследователи просто забывают, что офицеры (командиры – по тогдашней терминологии) возили с собою чемодан с личными вещами и на фронте, а десяток фотографий в чемодане не занимает много места.

Москва не поверила

Надо сказать, что в Москве в 1941 году в пленение Якова не поверили, и именно из-за фотомонтажа фотографий на листовках. Специалисту эту подделку несложно было вскрыть. Напомню, что и Артем Сергеев вспомнил о том времени: «Мне в то время пришлось быть в немецком тылу. Мы видели листовку, где якобы Яков с немецким офицером, который его допрашивает. А в моем партизанском отряде был профессиональный фотограф. Он на мой вопрос, каково его мнение – фальшивка это или нет, ничего сразу не сказал и лишь через день уверенно заявил: монтаж». И если такой специалист-фотограф нашелся в партизанском отряде, то нашелся он и в Москве. И в Москве тоже встал вопрос: откуда у немцев фотографии из семейного архива Якова?

Но только кроме версии о том, что фотографии найдены в вещах убитого Якова, в Москве возникло и подозрение в отношении его жены Юлии Мельцер. Надо думать, полагали, что она как-то связана с немцами и что это она передала немцам нужные фотографии. Дочь Якова Галина так объясняет события: «На немецких листовках был “снимок”: с немцами за столом сидит папа, а на нем – старая куртка, которую он обычно надевал на рыбалку, на охоту. Это был явный монтаж с использованием фотографии из семейного альбома. Как она могла попасть к немцам, непонятно. Решили, что мама, очевидно, передала. И еще был момент. Военный адрес отца из гражданских лиц был известен только маме. А немцы в июле 1941-го очень быстро окружили полк, где был папа, будто знали, что там – сын Сталина. Вспомнили и о том, что мама в 30-е годы была на лечении в Германии, и там у нее, естественно, были какие-то контакты с местными жителями. Вот все это “объединили в одно”, и на маму пало подозрение, что она предала Якова Джугашвили».

И дочь Сталина, Светлана Аллилуева, об этом вспоминает, и хотя в этом эпизоде ее собственные оценки мало чего стоят и даты уж явно неверные, но поведение Сталина она, скорее всего, передала точно:

«В конце августа я говорила из Сочи с отцом по телефону. Юля стояла рядом, не сводя глаз с моего лица. Я спросила его, почему нет известий от Яши, и он медленно и ясно произнес: “Яша попал в плен”. И, прежде чем я успела открыть рот, добавил: “Не говори ничего его жене пока что…”. Юля поняла по моему лицу, что что-то стряслось, и бросилась ко мне с вопросами, как только я положила трубку, но я лишь твердила: “Он ничего сам не знает”…Новость казалась мне столь страшной, что я была бы не в силах сказать ее Юле – пусть уж ей скажет кто-нибудь другой… Но отцом руководили совсем не гуманные соображения по отношению к Юле: у него зародилась мысль, что этот плен неспроста, что Яшу кто-то умышленно “выдал” и “подвел”, и не причастна ли к этому Юля… Когда мы вернулись к сентябрю в Москву, он сказал мне: “Яшина дочка пусть останется пока у тебя… А жена его, по-видимому, нечестный человек, надо будет в этом разобраться…”. И Юля была арестована в Москве осенью 1941 года и пробыла в тюрьме до весны 1943 года, когда “выяснилось”, что она не имела никакого отношения к этому несчастью, и когда поведение самого Яши в плену наконец-то убедило отца, что он тоже не собирался сам сдаваться в плен».

Как видим, в поведении Сталина два периода: сначала он поверил, что Яков в плену, а потом, получив немецкие листовки, эта вера исчезла. Вместо этой веры возникло естественное желание выяснить, как к немцам попали фотографии Якова? И Мельцер была арестована именно в связи с этим. Тем не менее в итоге для Мельцер все окончилось благополучно: доказать ее причастность к немецкой провокации следователи НКВД не смогли, и ее освободили.

Однако, поскольку каких-либо подтверждений того, что на фронте у Якова были семейные фотографии, тоже нет, то вопрос о том, откуда немцы их взяли, скорее всего, навсегда останется открытым.

Итак, мы, немцы, собрав образцы почерка и фотографии (если они были при Якове), отправили их в Берлин. Рейшуле сообщил, что пленку с записью допроса «сына Сталина» расшифровывали семь лучших переводчиков, теперь, уверен, за фотографии Якова взялись семь лучших фотографов, а за подделку подписей – семь лучших графологов. А из Берлина нам в группу армий «Центр» пришла команда наградить всех участников этой операции. И, разумеется, держать эту операцию в строжайшей тайне.

Их там не было

Думаю, что все же найдутся те, кто засомневается: а, может, все же все было так, как немцы говорят? Может, в самом деле Яков Джугашвили 17 июля сдался немцам в плен? Ну пусть не 12 танковой дивизии немцев, а 19-й, но все равно сдался?