М - 4 (СИ) - Таругин Олег Витальевич

* * *

Вызов приняли на третьем гудке, и в непривычной трубке — за десяток лет Степан уже успел отвыкнуть от кнопочных телефонов, — раздался знакомый голос:

— Слушаю?

— Привет, бать, это я… — заранее заготовленная фраза прозвучала откровенно фальшиво, еще и горло внезапно свело предательским спазмом. Что говорить дальше, старлей просто не знал.

— Здоров, сынок, вернулся? — голос отца казался совершенно спокойным, вот только Степан даже не догадывался, чего это стоило бывшему десантнику. — Давно?

— Вчера, — автоматически ответил старлей, еще не успев осмыслить сути заданного вопроса. — Погоди, так ты знаешь?! Егорыч рассказал?

— Егорыч тут ни при чем, сынок. Да и что он мог рассказать-то? Нес какую-то ахинею про твой перочинный нож, что на Малой земле его поисковики откопали. Тут другое… короче, не телефонный разговор. Ты с комбатом уже связывался?

— Нет пока. Да и прямого номера не знаю, не на КПП ж по телефонному справочнику звонить? Собственно говоря, в моей ситуации лично явиться для доклада положено.

— Тогда и не спеши, сперва хочу твою историю выслушать, а уж там решим, что Максиму Владимировичу рассказывать, а что нет. Вместе к нему поедем, все равно давно собирался старого товарища навестить. Маме что говорим?

Алексеев облегченно выдохнул, позволив себе чуть-чуть расслабиться:

— Ну, насколько понял из объяснений Виктор Егорыча, я вернулся со спецкурсов перед отправкой в загранкомандировку в некую жаркую страну, так?

— Ну, да, типа того… — смущенно ответил отец. — А что я должен был придумать? Знал бы ты, каково мне было, когда Ткачук позвонил да известием огорошил. Хорошо, еще в Афгане отучился по первому же поводу в панику впадать. Да и чувствовал я, что ты живой, вот хочешь, верь, хочешь — не верь, но чувствовал. Точнее — знал…

В трубке сдавленно вздохнули, и на несколько секунд воцарилась тишина. Судя по звукам, отец торопливо закуривал.

— Верю, бать, вот честное слово — верю! И, знаешь что? Ты даже представить себе не можешь, о чем я тебе при встрече расскажу.

— Догадываюсь, — успокоившись, буркнул Валерий Сергеевич. — Все, отставить сопли! Через пару часов смогу выехать, только машину подготовлю. Добро?

— Не нужно, бать, сам приеду, рейсовым автобусом, они практически каждый час ходят. Так лучше будет, потом объясню, почему. А вот затем нам с тобой, возможно, и придется покататься, и в Новороссийск, и в Темрюк. Как выеду — отзвонюсь, договорились? Маме привет, уже можно сказать, что сынок с курсов живым-здоровым вернулся, — Степан, не сдержавшись, фыркнул. И, поколебавшись, добавил:

— Бать, и это — спасибо тебе!

— Да за что, сынок?! — искренне не понял Алексеев-старший.

— Просто за то, что верил в меня, что ждал, — ощутив, как подозрительно защипало глаза, морпех торопливо завершил разговор. — Все, батя, пора бежать, иначе на автобус опоздаю. Конец связи, тарщ майор!

— Связи конец, тарщ старший лейтенант, — глухо ответил десантник, сбрасывая вызов.

Осторожно, словно неразорвавшуюся ручную гранату, положив смартфон на стол, до хруста в пальцах сжал кулаки. Несколько раз с силой вдохнул-выдохнул, успокаивая взведенные до предела нервы. Вроде все, попустило…

— Валер, ты чего ни свет, ни заря подскочил, выходной же? — в кухню заглянула сонная жена. — Телефон схватил, побежал куда-то, меня разбудил. Случилось что?

— Нормально все, Ленусь. Степка вот отзвонился, обещал сегодня заехать. С курсов — помнишь, я рассказывал? — вернулся.

— Так чего сидишь-то? — возмутилась супруга, мгновенно переходя в боевой режим хранительницы семейного очага. — Дуй в магазин и на рынок, сейчас список покупок набросаю, а то снова что-нибудь, да забудешь. Нужно же вкусненького приготовить, стол накрыть, а то он уж месяц, как на казенных харчах. Давай-давай, не нужно мне этих осуждающих взглядов. Умылся-побрился — и вперед, десант! Родина зовет! А Родина — она, как известно, мать!…

Глава 5

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

РАЗГОВОРЫ

Новороссийск-Ростов, наши дни

На отъезд Степана контрразведчик, с самого утра снова засевший за компьютер, от которого накануне его удалось оторвать с большим трудом, объяснив, что сохраненная информация за ночь никуда не денется и смысла ее сразу распечатывать нет, отреагировал спокойно. Напомнил только, что при разговоре с непосредственным командованием следует до последней возможности избегать упоминаний о неком капитане госбезопасности Шохине. Да и вообще, не отбрасывать окончательно придуманную оным капитаном версию насчет потери памяти и пребывании в больнице. Ну, а уж коль совсем припрет, то рассказывать, как есть, постаравшись при этом сперва сообщить ему о проявленном интересе при помощи мобильной связи (пользоваться мобильником, принимая звонки и СМС, и даже отвечая на последние, особист научился уже достаточно уверенно).

После чего… заставил вытащить из кармана злополучную пулю, запихнув ее, пусть и не особо глубоко, обратно в пробковый круг — сам он брать загадочный артефакт в руки по-прежнему категорически не желал. Основательно обалдевший старлей сделал, как просил товарищ, уже позже, по дороге в родной Ростов, догадавшись, к чему была эта странная просьба: судя по всему, в самом крайнем случае особист хотел попытаться самостоятельно вернуться в сорок третий год. Вопрос, каким, собственно, образом, понятное дело, оставался открытым, поскольку ответа на него не знал ни сам контрразведчик, ни морпех…

Уже прощаясь, Алексеев озвучил контрразведчику пришедшую ночью мысль:

— Серега, я смотрю, ты в основном все историю Великой Отечественной штудируешь? Дело однозначно нужное и полезное, вот только мой тебе совет — войну мы в любом случае выиграем, потому лучше займись сбором информации об окружении Сталина. Буквально обо всех. Про Хрущева сотоварищи я уже рассказывал, но ты копни поглубже, как умеешь. Только не бери данные из одного источника, используй сразу два-три ресурса, сравнивай и перепроверяй, интернет — та еще помойка. Создай отдельный файл на каждого человека, особое внимание удели ЦК и ближнему окружению, потом все распечатаем. Да и про свою контору тоже не забывай, в том числе и про товарища наркома. Если удастся передать сведения лично Самому, глядишь, Иосиф Виссарионович и проживет подольше, и сделает побольше. Да и вся история того мира и того СССР совсем по-другому пойдет. На послевоенное мироустройство опять же внимание обрати, на американцев с британцами особенно — кое о чем я писал, но я не профессиональный историк, а у тебя сейчас есть возможность узнать подробнее. Ну, думаю, ты меня понял!

— Понял, — кольнув старлея острым взглядом, коротко кивнул особист. — Сам к подобному мнению пришел, еще вчера. Буду работать, особенно по первому пункту. Хоть и страшновато, откровенно говоря, поскольку, там такие фамилии всплывают…

— Страшновато?! — откровенно опешил Степан. — То есть, когда мы безо всяких гарантий на успех в прорыв по немецкой территории шли, тебе страшно не было? И попасть в абсолютно чужой мир, где давно нет твоей страны, и буржуи на шикарных тачках по городу рассекают, тоже не страшно, а работа с архивными данными восьмидесятилетней давности тебя вдруг испугала?!

— Ты не понимаешь, Степа, — неожиданно тихим голосом ответил Сергей, глядя куда-то в сторону. — Это здесь все эти сведения — не более чем история. Зато там, в моем мире — это смертный приговор. Если информация попадет не в те руки, нам с тобой и часа не прожить. Ну, ежели вообще сумеем вернуться, конечно. Все, езжай, отвлекаешь, а мне еще работать и работать!..

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пчелин довез Степана до автостанции, взял билет и лично усадил в междугородний автобус, с усмешкой буркнув на прощание:

— Ну, вот, так-то оно лучше. А то снова пропадешь куда, а мне перед товарищами капитаном и майором отвечать. Счастливой дороги, как доберешься, сообщи. Бате привет.